Если вы спросите меня, то наилучшей стратегией будет вынудить обвинение либо показать товар лицом, либо прикрыть лавочку. Заставить их уложиться в шестьдесят дней с момента предъявления обвинения. Как говорится, или докажи, что ты можешь, или заткнись.
– Мне нравится эта идея, – сказал Руле. – Я хочу побыстрее покончить со всем этим.
Я мысленно усмехнулся. Он произнес это, как если бы вердикт «невиновен» был только делом времени.
– Что ж, может статься, дело даже не дойдет до суда, – предположил Доббс. – Если предъявленные обвинения не выдержат проверки временем…
– Окружной прокурор не намерен отступать, – перебил его я. – Обычно копы предъявляют обвинения по максимуму, а потом окружной прокурор их сокращает. Здесь такого не произошло. Напротив, окружной прокурор их повысил. Это свидетельствует, во-первых, о том, что для них дело имеет особое значение, а во-вторых – что, когда мы начнем торговаться, они немного отступят.
– Под «торговаться» вы подразумеваете сделку о признании вины? – спросил Руле?
– Да, о досудебном разрешении дела.
– Забудьте об этом, никакого признания. Я не собираюсь садиться в тюрьму за то, чего не совершал.
– Это не обязательно означает тюремный срок. У вас нет судимостей, биография чистая, хорошее…
– Мне наплевать, что я смогу свободно перемещаться. Я не намерен признавать себя виновным в том, чего не совершал. Если для вас это проблема, тогда нам лучше расстаться прямо сейчас.
Я пристально посмотрел на него. Почти все мои клиенты клянутся в своей невиновности. Особенно в нашем первом совместном деле. Но слова Руле прозвучали с горячностью и прямотой, каких я не встречал уже давно. Лгуны мямлят и запинаются. Они отводят взгляд. Глаза Руле вцепились в меня намертво.
– Нужно также учитывать возможность гражданского иска, – добавил Доббс. – Признание себя виновным позволит этой женщине…
– Я понимаю, – снова перебил я его. – Думаю, мы сейчас торопим события. Я лишь хотел дать Льюису общее представление о том, как все может сложиться. От нас, еще по крайней мере недели две, не потребуется никаких незамедлительных действий и окончательных решений. Только к моменту предъявления обвинения мы должны определиться, какой линии будем придерживаться.
– Льюис год проучился в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, – сказал Доббс. – Думаю, представляет себе ситуацию.
Руле кивком подтвердил.
– Добро, – сказал я. – Тогда приступим. Льюис, давайте начнем с вас. Ваша мать сказала, что надеется увидеть вас за обедом. Вы живете в доме? Я имею в виду, в ее доме?
– Я живу в гостевом домике. Она живет в самом доме.
– Кто-нибудь еще проживает на территории вашего владения?
– Да, горничная. В доме.
– Ни братьев, ни сестер, ни друзей-подруг?
– Нет.
– И вы работаете в фирме своей матери?
– Скорее, я ею управляю. Сама она сейчас уже не так много времени ей уделяет.
– Где вы были вечером в субботу?
– В суббо… вы, наверное, имеете в виду вчера, в воскресенье?
– Нет, я имею в виду вечер субботы. Начните оттуда.
– В субботу вечером я ничего не делал. Сидел дома и смотрел телевизор.
– Один?
– Да.
– Что вы смотрели?
– Фильм на DVD. Старый фильм Копполы «Разговор».
– Итак, никого с вами не было и никто вас не видел. Вы просто посмотрели кино, а потом пошли спать?
– В общем, да.
– В общем, да. Хорошо. Переходим к воскресенью. Что вы делали вчера в течение дня?
– Играл в гольф в «Ривьере», в обычной своей компании из четырех человек. Потом пришел домой, принял душ и переоделся, пообедал в доме матери… Вы хотите знать, что мы ели?
– В этом нет необходимости. Но позднее мне, возможно, потребуются имена людей, с которыми вы играли в гольф. Что было после обеда?
– Я сказал матери, что иду к себе, но вместо этого вышел из дому.
Я заметил, что Левин уже начал делать пометки в маленькой записной книжке, которую достал из кармана.
– На какой машине вы ездите?
– У меня их две: «рейнджровер» две тысячи четвертого года, на нем я езжу с клиентами показывать недвижимость, и «порше-каррера» две тысячи первого – для меня лично.
– Значит, вчера вечером вы поехали на «порше»?
– Верно.
– Куда вы поехали?
– Я поехал за перевал. В долину.
Прозвучало это так, словно мальчик из Беверли-Хиллз сделал рискованный шаг и спустился в соседнюю долину Сан-Фернандо, в рабочие районы.
– Куда именно вы поехали?..
– На бульвар Вентура. Я пропустил стаканчик в «Нэтс-Норт», а затем немного проехал по улице до «Моргана», где тоже выпил.
– В этих заведениях легко кого-нибудь подцепить, вы согласны?
– Да. За тем я туда и поехал.
Он произнес это как нечто само собой разумеющееся, и я оценил его честность.
– То есть вы хотели кого-то найти. Женщину. Какую-то определенную, кого вы знали?
– Нет, ничего такого. Я искал, с кем перепихнуться, только и всего.
– Что произошло в «Нэтс-Норт»?
– Только то, что там было довольно уныло и скучно, никаких перспектив, поэтому я ушел. Я даже недопил свою порцию.
– Вы часто там бываете? Бармены вас знают?
– Да, они меня знают. Вчера работала девушка по имени Пола.
– О'кей, стало быть, там ничего вам не обломалось и вы ушли. Вы поехали в бар «Морган». Почему именно туда?
– Просто еще одно заведение, где я бываю.
– Там вас знают?
– Должны знать. Я плачу хорошие чаевые. Вчера вечером за стойкой работали Дениз и Дженис. Они меня знают.
Я повернулся к Левину:
– Анхель, как зовут жертву?
Левин открыл досье и достал из него полицейский отчет, но ответил раньше, чем заглянул в него.
– Реджина Кампо. Друзья зовут ее Реджи. Двадцать шесть лет. Сообщила полиции, что она актриса, работает на телефоне в юридической консультации.
– И надеюсь, это ненадолго, – добавил Доббс.
Я проигнорировал его выпад.
– Льюис, вы знали Реджину Кампо до вчерашнего вечера? – обратился я к молодому человеку.
Руле пожал плечами:
– В каком-то смысле. Я видел ее, она часто крутилась в баре и в окрестностях. Но я не был с ней знаком. Даже никогда не заговаривал.
– А пытались?
– Нет, как-то не удавалось к ней подобраться. Она всегда была с кем-то еще, и даже не с одним. Не люблю продираться сквозь толпу, знаете ли. Я ищу свободных.
– Что изменилось вчера?
– Вчера она сама ко мне подошла – вот что изменилось.
– Расскажите нам об этом.
– Тут не о чем рассказывать. Я тихо-мирно сидел у стойки, прикидывал варианты, а она сидела на другом конце, причем с каким-то типом. Так что я даже не обратил на нее внимания, потому что, судя по всему, ее уже зарезервировали, понимаете?
– У-гу… Так что же произошло?
– Ну, через некоторое время человек, с которым она разговаривала, встает – не знаю, отлить или покурить, – и как только он выходит за дверь, она снимается с места, проходит потихоньку вдоль стойки ко мне и спрашивает, не интересуюсь ли я.