Спала, наверно, какие-то мгновения и даже сон успела увидеть, как Никитка с важным видом стоит у штурвала дедова катера, а проснулась от страшного грохота. Вскочила, будто ее пружиной подбросили, взгляд заметался по солярию: где сын? Как она могла оставить его без присмотра?!
И одной картинкой, будто в кино, увидела: малыш ревет, сидя в углу комнаты. Вокруг – осколки антикварной вазы. А с порога к нему стремительно несется дед.
Но Ася, конечно, подбежала к сыну первой. Подхватила плачущего ребенка на руки, тревожно рассмотрела крошечное тельце: нет ли крови? Вдруг порезался? Быстро убедилась, что Никитка вполне цел, и только тогда обратила взгляд на груду осколков. И на встревоженное лицо деда. Пробормотала:
– Извини… Эта ваза, наверно, кучу денег стоит.
– Ох, да о чем ты говоришь, Асенька! – поморщился Шадурин-старший. И ласково обратился к правнуку: – Ну что, Никита? Ваза – бу-бух? Осколки – дзинь-дзинь?
Ребенок тут же прекратил рев, заулыбался, потянул к прадеду ручки.
Ася с удовольствием передала малыша старику, улыбнулась:
– А я думала, ты из-за вазы ругаться будешь.
– Ты с ума сошла. Главное, что ребенок цел, – пожал плечами дед.
Ася не преминула отметить: прежде Шадурин-старший детьми особенно не интересовался, если не сказать – плевал на них с высокой колокольни. Бабушка сколько раз жаловалась, что она с мальчишками одна и ночами, и днями, и еще подрабатывала, а муж на них ноль внимания. Максимум раз в месяц по машинке детям подарит. А Митяйку, младшего, иногда в цирк сводит. Да и когда они с Машкой и Максом маленькими были, дед ни их в гости не звал, ни сам не являлся. Говорил, что у него от «этой малолетней братвы» голова болит. Только когда внуки подросли, стали понемногу общаться… А тут поди ж ты: и антикварной вазы не жаль, и Никитке улыбается так широко, что малыш тянет к нему ручки.
На пороге тем временем появилась Арина. Дед строгим голосом обратился к ней:
– Подмети тут. И сегодня же закажи новую вазу. Каталоги у меня в кабинете, во втором ящике стола.
– Сейчас сделаю, – с готовностью кивнула Арина. И скрылась из комнаты – видно, за веником побежала.
А дед сказал Асе:
– Да спусти ты ребенка на пол, пусть дальше ползает!
– Еще три вазы осталось, – напомнила внучка. – Тоже может разбить.
– Ну и пес с ними, – широко улыбнулся Шадурин-старший.
– А тебе, дед, идет быть богатым, – задумчиво произнесла Ася.
– А это всем идет, – усмехнулся тот. – Только не каждому доводится.
– Я теперь тоже буду лотерейные билеты покупать, – пообещала внучка. – Вдруг и мне повезет?
В глазах Шадурина-старшего что-то мелькнуло, заметалось… «Пожалуй, права Машка, – подумалось Асе. – Врет он. Не было никакого выигрыша в лотерею. Откуда-то из иного источника его миллионы…»
Но мучить старика вопросами не стала. Во-первых, все равно правды не скажет. А во-вторых, вчера, когда дед потчевал их своими историями, у него так счастливо горели глаза! Он выглядел таким молодым! Ни дать ни взять – мальчишка, который собрал вокруг себя кружок ровесников и с упоением кормит их придуманным на ходу «приключенческим романом».
– Вот что, Асенька, – тем временем произнес дед – и голос его звучал назидательно, будто он – взрослый, а она – малый ребенок. – У тебя очень усталый вид.
– А что ты хочешь – во сколько мы вчера легли? – слабо улыбнулась внучка. – Да я еще никак уснуть не могла, все про твою чашу размышляла. Откуда она на самом деле взялась?..
Ася пытливо уставилась на деда: вдруг расколется? Рассмеется и скажет, что всю эту сказку он придумал?
Но ни в чем признаваться дед не стал. Произнес:
– Давай сделаем вот что. Ты сейчас пойдешь в свою спальню и еще пару часиков покемаришь. Договорились?
– А Никитка? – слабо улыбнулась она.
– А с Никитой у меня мужской разговор будет. Он ведь послушный мальчик. И понимает все. Пойдешь к деду, малыш?
И ребенок, к немалому удивлению Аси, послушно подполз к старику, уцепился за его штанину и встал – явно просится на руки.
– Ты его заколдовал! – усмехнулась она.
– Это я умею, – согласился дед. Подхватил малыша и похвастался: – Видишь, как хорошо у меня на руках сидит.
Малыш и правда сидел в дедовых объятиях молча. Но старательно, изо всех своих уже немалых силенок, тянул старика за бороду – как только тот терпит и беззаботно улыбается?
– А не справлюсь – мне Арина поможет, – заверил Асю дед. – В детях она разбирается, у нее своих трое. Иди, Асенька, отдохни.
– Останешься с дедом? – спросила Ася малыша. В ее голосе звучало сомнение – у Никитки сейчас такой возраст, что он от нее ни на шаг. Даже с папой оставаться не хочет. А если и сидит с ним, то неотрывно смотрит на дверь, за которой скрылась мама.
Но дед и правда ребенка будто заколдовал. Никита на маму – ноль внимания, продолжает трепать старика за бороду. А потом протянул ручонку к окну и темпераментно залепетал:
– У-у! Му-у!
– Чего-чего, Никитушка? – ласково поинтересовалась Ася.
– Я понял, чего, – кивнул дед. И раздельно произнес: – Не «му», а мо-ре. Оно очень красивое. – Он поднес малыша к окну и пообещал: – Очень скоро мы с тобой поедем кататься на моей «Катти Сарк», и я дам тебе подержаться за штурвал. Хочешь?
– Дя, – уверенно, будто и правда понял, заявил малыш.
«Как в моем сне!» – усмехнулась про себя Ася. Пробормотала: «Что ж, дед, держись!» И быстро, пока старик не передумал, выскользнула из солярия. Неужели ей в самом деле удастся поспать? Самозабвенно, в одиночестве, не прислушиваясь ежеминутно к дыханию малыша и его сонному бормотанию?..
Она добежала до спальни и, не раздеваясь, рухнула в постель. И через пару секунд уже крепко спала.
Ася проснулась от терпкого и уютного запаха кофе. Приоткрыла один глаз – в комнату уже вовсю ломится солнце. Приоткрыла второй – и увидала сестру. Мария с видом заправской горничной расставляла на прикроватной тумбочке кофейник, чашки, графин с соком, джем, булочки.
– Ой, Машка… – хриплым со сна голосом пролепетала Ася.
А потом ее взгляд уперся в пустую детскую кроватку – и сладкой дремы как не бывало. Ася пружиной подскочила на своей постели, отметила, что будильник показывает – о, ужас! – половину первого, и тревожно спросила:
– А где Никитка?
– Ну, ты паникерша! – недовольно покачала головой Маша. – Садись, пей кофе. Все в порядке с твоим Никиткой. Они с дедом на его шаланде в море ушли.
– Куда?! – в ужасе переспросила Ася.
– В море, – спокойно повторила сестра. – На рыбалку. Дед сказал, что есть вариант ставриды наловить.
– А Арина с ними?
– Нет, – пожала плечами Маша. – Она просилась, но дед не взял. Он считает, что женщина в море приносит несчастье. Но ты не волнуйся. Я им с собой два подгузника дала, теплый свитер и банку мясного пюре из твоей сумки.
– Боже мой… – простонала Ася. – А во что ты его одела? А коляску распаковала?
– Какая коляска – там идти по берегу надо! По булыжникам!
– Но как же тогда дед его понесет? И где будет Никитка, пока дед станет рыбу ловить?!
– Он сказал, что ему тоже удочку даст. Маленькую. И следить обещал, чтоб Никита крючки в рот не тянул. – Машины глаза улыбались.
– Да вы с ума посходили! Все!
Ася выскочила из кровати и начала лихорадочно натягивать свитер. Маша неодобрительно покачала головой.
– Успокойся ты, истеричка! Макс тоже с ними. Неужели два взрослых мужика с твоим Никитой не справятся? Да он у них шелковый будет! Не то что у тебя – вечно канючит.
– Ну, не ожидала я даже от деда! Семимесячного ребенка – тащить на рыбалку! Там такой ветрище! И потом, пюре – его ведь разогревать надо… А Никиткину бутылочку с водой ты им с собой дала? Нет? Чем же он пюре будет запивать?!
– Ну, Аська, ты даешь, – вздохнула Маша. – В кого только превратилась меньше чем за год? Натуральная клуша. Только бигуди не хватает. И засаленного халата.
– Вот посмотрю я, когда у тебя собственный ребенок родится… – пробурчала сестра.
– Ну, я уж с ним, как ты, носиться точно не буду. Дети должны расти, как сорная трава.
– Рассказывай! Еще почище меня клушей станешь.
Ася вернулась в постель, взялась за кофе и булочки, но на душе все равно было тревожно. Возьмем на веру, что Арина не подкачала и малыш тепло одет, но все равно, в море, да еще в ноябре, так холодно! А если мужики не усмотрят и ребенок в воду упадет?!
– И зачем только я его деду отдала?.. – простонала она. – Мало ли что мне спать захотелось…
– Ой, брось, – отрезала сестра. – Ничего не сделается с твоим Никитосом. Скажи лучше: что ты про дедовы байки думаешь?
– Какие байки? – рассеянно переспросила Ася.
– Да ты не только истеричка, еще и отупела со своим вечным домашним хозяйством… Я имею в виду байки, что дед вчера травил. Про волшебную чашу. Про шторм и про лотерейный билет. – Мария скептически улыбнулась.
– А что, очень красиво… – ответила Ася. – Может, когда у меня время будет, я для Никитки сказку напишу. На основе дедовых историй.
– Вот именно, – кивнула Маша. – А зачем, как ты думаешь, он все это нам рассказывал? Неужели нельзя было просто признаться: я внезапно разбогател. Каким образом – сказать не могу. И на наследство, плиз, не претендуйте.
– А так неинтересно, – усмехнулась Ася. – Неужели ты еще нашего деда не раскусила? Он же до сих пор мальчишка. И романтик. И от этих своих выдумок сам больше всех и балдеет. Не помнишь, что ли, как он нас клад водил искать, когда я была в первом, а ты в пятом классе? И как ликовал, когда мы нашли этот дурацкий сундучок, который дед сам и зарыл?
– Помню, конечно, – кивнула Маша. – Но то детские игрушки. И мы тогда были маленькие. А сейчас-то мы взрослые. И развлекать нас не надо.
– Да пойми ты: он не нас – он себя развлекал! И заодно, как бы это сказать покрасивее… пытался уверить в мистическом происхождении его богатства.
– Можно подумать, мы на его деньги претендуем, – насупилась Мария.
– Да нет, конечно. Хотя дом, – Ася восхищенно оглядела свою роскошную спальню, – у него классный. И кофе вкусный.
– Дед, кстати, стал вполне барин, – перехватила взгляд сестры Маша. – Не только обстановка роскошная – поведение его тоже под стать. Велел тебе передать, что обед подадут ровно в три, чтобы ты не опаздывала. И одеться на него надо формально , так и сказал.
Ася прыснула.
– И еще заявил, что должен огласить нам нечто важное.
– Огласить?
– Ну да. Может, все-таки завещание в нашу пользу составил… – мечтательно улыбнулась Мария.
– Ты же только что говорила, будто на его деньги не претендуешь! – подколола ее Ася.– Не претендую, конечно… Но мне в его особняке, врать не буду, тоже понравилось!
Никакой формальной одежды у сестер, конечно, не было. У Аси, женщины-матери , хотя бы юбка в багаже нашлась, а Маше и вовсе пришлось спускаться к обеду в джинсах, хорошо хоть чистая футболка в сумке обнаружилась.
Но делать замечаний дед им не стал.
Старик явился с рыбалки помолодевший, счастливый. Протянул нетерпеливо ждавшей Асе ее Никитку, восхищенно сказал: