— Что вы имеете в виду?
— Полицейское управление Бостона — это один большой и счастливый плавильный котел, верно? — он рассмеялся. — Чушь собачья.
Мгновение она изучала Тэма, пытаясь прочесть каменное выражение его лица. Внезапно Джейн узнала себя в его возрасте, жаждущую проявить себя и обиженную на то, что ее слишком часто игнорировали.
— Присядьте, Тэм, — сказала она.
Вздохнув, он придвинул ближайший стул и уселся.
— Да?
— Думаете, я не знаю, каково это — быть в меньшинстве?
— Понятия не имею. Знаете?
— Осмотритесь вокруг. Как много женщин-детективов вы видите в убойном отделе? Всего одна, и вы сейчас с ней говорите. Я знаю, каково это, когда парни намеренно не вводят меня в курс дела, потому что я — девушка, и они считают, что я недостаточно хороша для этой работы. Вам просто нужно научиться справляться со всеми болванами и ничтожествами, потому что и тех, и других здесь огромное количество.
— Но это не означает, что мы перестанем обращаться к ним.
— Это не имеет значения.
— Для вас это должно иметь большое значение. Потому что теперь они обращаются к вам.
Она подумала, что это было правдой. Вспомнила, какой была жизнь, когда она только начала работать в отделе и как приходилось мириться со смешками, шуточками о тампонах и пренебрежительным отношением. Да, сейчас все стало намного лучше, но война была нелегкой и заняла несколько лет.
— Не стоит жаловаться на то, что отличаетесь от других, — произнесла она. — Подумайте о том, как выполнить работу лучше всех остальных. — Она помолчала. — Слышала, вы сдали экзамен на детектива с первой попытки?
Он коротко кивнул:
— С самым лучшим результатом, если быть точным.
— Сколько вам? Двадцать пять?
— Двадцать шесть.
— Знаете, это работает против вас.
— Что именно, тот факт, что я выгляжу как очередной азиатский умник?
— Нет. Тот факт, что вы все еще ребенок.
— Замечательно. Еще одна причина быть не принятым всерьез.
— Дело в том, что есть с десяток различных причин, которые позволят вам чувствовать себя в невыгодном положении. Некоторые из них существуют на самом деле, некоторые находятся только в вашей голове. Просто разберитесь с этим и делайте свою работу.
— Если вы будете вспоминать о том, что я — часть команды. Позвольте мне собрать кое-какие факты о «Красном Фениксе», тем более что я уже в курсе дела. Я могу нанести визиты и поговорить с семьями жертв.
Она кивнула:
— Отлично. А теперь расскажите о том, что вам уже известно.
— Я начал изучать дело еще в феврале, когда получил назначение в район А-1 и узнал, что некоторые местные жители Чайнатауна говорят об этом. Я вспомнил, что слышал об этом случае в Нью-Йорке, когда был ребенком.
— Вы слышали об этом в Нью-Йорке?
— Если это важные новости и они о ком-то из китайцев, поверьте, вся китайская община сплетничает об этом в любой точке страны. Даже в Нью-Йорке мы судачили о «Красном Фениксе». Помнится, бабушка говорила мне о том, как ей стыдно за то, что убийцей оказался один из нас. Она сказала, что это плохо отразится на всех китайцах. Заставит людей смотреть на нас, как на преступников.
— Господи. Разговор о коллективной вине.
— Да, мы и вправду хороши в этом. Бабушка сердилась, если я пытался выйти из дома в драных джинсах, потому что не хотела, чтобы люди считали всех китайцев неряхами. Я вырос с ношей того, что представляю целую расу и думаю об этом каждый раз, выходя на улицу. Так что, да. Я уже был заинтересован в «Красном Фениксе». Затем, когда в марте вышло это объявление в «Бостон Глоуб»,я заинтересовался еще сильнее. Я прочитал дело во второй раз.
— Что за объявление?
— Оно появилось тридцатого числа, в годовщину стрельбы. Занимало около четверти страницы в местном разделе.
— Я его не видела. О чем там говорилось?
— Оно состояло из фото повара, Ву Вэйминя, под которым жирным шрифтом было написано слово «невиновен», — он рассматривал помещение убойного отдела поверх столов. — Когда я увидел объявление, мне захотелось, чтобы это оказалось правдой. Чтобы Ву Вэйминь был невиновен, потому что тогда мы смогли бы избавиться от этой черной метки.
— Вы же на самом деле не думаете, что он невиновен?
Он посмотрел на нее:
— Я не знаю.
— Стейнс и Ингерсолл никогда не сомневались в том, что стрелком был он. Так же, как и доктор Цукер.
— Но это объявление заставило меня задуматься. Задать себе вопрос, не ошиблась ли полиция Бостона девятнадцать лет назад.
— Просто потому, что Ву был китайцем?
— Потому что люди в Чайнатауне никогда не верили в то, что это сделал он.
— Кто оплатил объявление? Вы что-нибудь узнали?
Он кивнул:
— Я позвонил в «Глоуб».Его оплатила Ирис Фэнг.
Мобильный Джейн зазвонил. Даже когда она потянулась за ним, ее мозг все еще обрабатывал этот последний кусочек информации. Хотелось бы знать, почему через девятнадцать лет после произошедшего, Ирис оплатила объявление в защиту человека, убившего ее мужа. Взглянув на экран телефона, Джейн увидела, что входящий звонок был из криминалистической лаборатории и ответила:
— Риццоли.
— Прямо сейчас я смотрю на те волоски, — провозгласила криминалист Эрин Волчко, — и будь я проклята, если смогу определить, чьи они.
Джейн потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточить внимание на словах Эрин.
— Ты говоришь о тех волосках с одежды жертвы?
— Да. Офис судмедэкспертизы прислал вчера два. Один сняли с рукава мертвой женщины, а другой с ее леггинсов. У них одинаковая структура и цвет, поэтому, вероятно, они из одного источника.
Джейн почувствовала, как Тэм наблюдает за ней, пока она спрашивала:
— А эти волосы настоящие или синтетические?
— Они не искусственные. Определенно органического происхождения.
— Так они человеческие?
— Я не уверена.
Глава одиннадцатая
Джейн вглядывалась в окуляр микроскопа, пытаясь найти какие-нибудь отличия, но то, что она видела через объектив, едва ли отличалось от других волос, которых она повидала за многие годы. Она отошла в сторону, чтобы Тэм тоже взглянул.
— То, что вы видите в этом микроскопе — остевой волос, — сказала Эрин. — Остевые волосы выполняют защитную функцию у животных.
— А они отличаются от шерсти? — спросил Тэм.
— Да, отличаются. Шерсть — это волосяной покров, и она обеспечивает теплоизоляцию. У людей нет шерсти.
— Итак, если это волосы, откуда они взялись?
— Гораздо проще сказать, — хмыкнула Эрин, — откуда они не могли взяться. Пигментация равномерно расположена по всей длине волоса, так что мы знаем, что это животное, чьи волоски имеют одинаковый цвет от корней до кончиков. Здесь нет чешуек кутикулы, что исключает грызунов и летучих мышей.
Тэм оторвался от микроскопа:
— Что за чешуйки кутикулы?
— Чешуйки создают структуру кутикулы — наружный слой волоса, выполняющий защитную функцию, вроде чешуи у рыб. Структура, с помощью которой можно с уверенностью определить, к каким семействам животных относятся чешуйки.
— И ты сказала, что у грызунов нет этих чешуек кутикулы.
Она кивнула:
— Этот волос не содержит остистых чешуек, что говорит нам, что он не принадлежит кошке, норке или морскому котику.
— Мы собираемся пройтись по всему списку видов животных? — поинтересовалась Джейн.
— В некотором роде, это метод исключения.
— И к этому времени ты исключила, крыс, летучих мышей и кошек.
— Верно.
— Замечательно, — пробормотала Джейн, — мы можем исключить Бэтмена и Женщину-кошку из списка подозреваемых.
Вздохнув, Эрин сняла очки и помассировала переносицу.
— Детектив Риццоли, я всего лишь объясняю, как трудно идентифицировать волос животного, используя только оптическую микроскопию. Эти морфологические улики помогают мне исключить некоторые группы животных, но этот образец не похож ни на что, с чем я сталкивалась в этой лаборатории.
— Кого еще можно исключить? — спросил Тэм.
— Если бы это был олень или карибу, корень бы имел форму рюмки, и сам волосок был бы грубее. Так что он не из семейства оленьих. Цвет отбрасывает енота и бобра, и он слишком жесткий для кролика или шиншиллы. Если судить по форме корня, диаметру и структуре чешуйки, я бы сказала, что больше всего это похоже на человеческий волос.
— Тогда почему это не мог быть человек? — уточнила Джейн.
— Посмотри в микроскоп еще раз.
Джейн наклонилась, чтобы заглянуть в окуляр.
— На чем я должна сфокусироваться?
— Обрати внимание, что волосок довольно прямой, не изогнут, как половые волосы на лобке и в области подмышек.
— Значит, это волос с головы?
— Это то, чем он кажется на первый взгляд. Волоском с головы человека. Сейчас сфокусируйся на мозговом веществе, самой сердцевине волоса. Выглядит как канавка, протянувшаяся по всей длине стержня. В этом образце есть нечто странное.
— Ты можешь поконкретнее?
— Срединный индекс. Это соотношение между диаметром мозгового вещества и диаметром волоса. Я изучила бесчисленное количество человеческих образцов и никогда прежде не видела такого широкого мозгового вещества у волоса с головы. У людей нормальный показатель составляет менее одной трети. Этот же занимает более половины диаметра стержня. Это не бороздка, а здоровенный водосток.
Джейн выпрямилась и уставилась на Эрин:
— Это может быть какой-то разновидностью заболевания? Генетического отклонения?
— Ни одно, о которых мне известно.
— Тогда что с этим волосом? — спросил Тэм.
Эрин сделала глубокий вздох, словно пытаясь подобрать подходящие слова.
— Во всех других отношениях он выглядит как человеческий. Но это не так.
Неожиданный смех Джейн прорезал тишину.
— О чем мы тут толкуем? О снежном человеке?
— Предполагаю, что это какая-то разновидность примата. Я не могу идентифицировать вид при помощи микроскопа. Здесь нет эпителиальных клеток, так что мы можем воспользоваться только ДНК, похожей на митохондриальную.
— На то, чтобы получить эти результаты, уйдет целая вечность, — протянул Тэм.
— Думаю, есть еще один тест, — заявила Эрин. — Я нашла индийскую научную статью об электрофоретическом анализе кератина волос. У них там огромная проблема с незаконной торговлей мехом, и они используют этот тест, чтобы вычислять меха экзотических видов.
— Какие лаборатории могут провести этот тест?
— В США есть несколько лабораторий по изучению дикой природы, с которыми я могу связаться. Это может оказаться самым быстрым способом идентифицировать вид, — Эрин взглянула на микроскоп. — В любом случае я намерена выяснить, кто это волосатое существо.
Детектив на пенсии, Хэнк Бакхольц, походил на человека, который вел длительную и тяжелую войну с алкогольным дьяволом, но, в конце концов, сдался на милость неизбежному. Джейн нашла его на обычном месте, сидящим за барной стойкой «У Джи Пи Дойла» и смотрящим в стакан со скотчем. Еще не было пяти, но Бакхольц уже положил неплохое начало для вечера — когда он встал, чтобы поприветствовать ее, Джейн заметила его нетвердое рукопожатие и слезящиеся глаза. Но восемь лет отставки не изменили прежних привычек, и он по-прежнему одевался как детектив, в пиджак и шерстяную рубашку, даже если эта рубашка и потерта вокруг воротничка.