– Если это не появится в прессе сейчас, нам проще будет продвинуться в расследовании дальше.
– Ну пока это всего лишь догадки. Буду тянуть, сколько возможно.
– Спасибо, Клэр.
– Я смогу прикрывать это только определенное время, Райдер. Неделю, может быть, две. После этого общественность должна получить полную информацию. Это могло бы быть отвлекающим маневром.
Я уперся руками в колени и встал. Когда я уже был на пути к двери, она остановила меня.
– Райдер, вы слышали что-нибудь об Эйве?
Эйва Даванэлле раньше была помощником патологоанатома в морге. В прошлом году, лечась от алкоголизма она оказалась случайно вовлеченной в уголовное дело и чуть не умерла во время судебного процесса. Последующие несколько месяцев мы провели с ней вместе, и это, вероятно, было счастливейшее время в моей жизни. Хотелось бы надеяться, что и в ее тоже. Но месяц назад – без всяких причин и предварительных уведомлений – она заявила, что уезжает из Мобила.
Так неожиданным образом я превратился в часть ее прошлого.
Эйва уехала в Форт-Уэйн, штат Индиана, где она выросла. Она планировала пройти там дополнительный курс обучения по клинической патологии, чтобы, как она сказала, «работать с живыми, а не с мертвыми».
После ее отъезда мы трижды говорили с ней по телефону. Разговоры наши были напыщенными, фальшиво оживленными, без какой-либо глубины, словно разговаривали Барби с Кеном.
Но, кажется, и они уже закончились.
– Ау, Райдер. Вы еще здесь? – прервал мои мысли голос Клэр.
– Я уже неделю ничего не слышал от Эйвы, Клэр. Ни слова. Надеюсь, что она счастлива. Она этого заслуживает.
Клэр посмотрела на меня поверх очков, и глаза ее потеплели.
– А вы, Карсон? Вы это… уже пережили?
В кабинете вдруг стало темнее, я почувствовал, как колени мои слабеют. Я развернулся, помахал на прощание через плечо и быстро покинул комнату, нарушая все правила приличия. По пути я зашел в туалет. Умыл лицо. Затем разглядывал в зеркале собственное отражение, пока не устал от него, – на это ушло две-три секунды. Глубоко вздохнув, я направился к двери. У стойки на выходе я с удивлением обнаружил Гарри, который развлекал шутками секретаршу приемной Веру Брейден. Он выразительно показал мне большим пальцем в сторону входных дверей.
– Там снаружи стервятники, брат; решил тебя предупредить.
Мы направились к выходу вместе. На улице толклась группка репортеров. Я удивился, не увидев среди них парочки с «Канала 14». Гарри приобнял меня за плечи.
– Есть что-то новенькое, брат?
– Дело плохо, – ответил я. – Ее пытали.
Я смотрел на приникшие к дверному стеклу лица репортеров – перекошенные, жаждущие новостей как можно уродливее, чтобы продать, поднять рейтинг газет и в итоге заполучить больше рекламы. Внезапно к горлу у меня подступила тошнота – от этого морга, от женщин, которые уходят без предупреждения, от этих людей, готовых превратить чью-то смерть в карнавал. И, видимо, от себя самого, из-за того что оказался недостаточным поводом для! Эйвы Даванэлле остаться в Мобиле.
– Да пошли они все, Гарри. Давай выбираться отсюда.
Мы решительно шагнули в стену влажной жары. Одновременно нас волной накрыли голоса, словно включенные одним большим рубильником и смешавшиеся в полную несвязную бессмыслицу:
– Кто убийца и вид оружия? как вы думаете где обстоятельства? если бы вы были злоумышленник? много медицинских экспертов можете вы определить время улики какие-то ключи к разгадке? будете вы предоставлять какую-то информа…
Через десяток метров они отстали. Мы с Гарри трусцой направлялись к своей машине, когда рядом щелкнула дверь и из черного внедорожника выскочили Денбери и Фунт. Она направила в нашу сторону микрофон, а объектив камеры маленького Фунта в джинсовом костюме метался между мной и Гарри, словно не мог определиться.
– Ага, посмотрите-ка, – сказала Денбери. – Вот они, зомалолы.
– Зомалолы? – переспросил я.
– Зо-лотые ма-льчики пол-иции. Зомаполы. Как насчет эксклюзивного интервью для элитного дивизиона? Каковы результаты вскрытия? Это дело по профилю ПСИ?
– Без комментариев, – пробормотал я, чувствуя еще большее отвращение к этим людям, сующим в мою жизнь свои лица и микрофоны с камерами.
– Эта жертва, детектив Райдер, было в ней что-то такое, что касается деятельности ПСИ? Расчленение? Странные отметины? Картина…
Я отбил микрофон Денбери от моего носа в сторону. Он вылетел у нее из рук и шлепнулся на тротуар.
Глаза ее округлились.
– Идите вы к черту, – сказал я. – И это же касается вашей обезьяны-оператора.
– Карсон, – предостерегающе вмешался Гарри.
Парень с камерой нагло ухмылялся в свой видоискатель.
– Какие мы сегодня вспыльчивые.
Я направился к задней двери машины.
– Можете вы мне сказать, – не отставала Денбери, – почему здесь оказались именно вы, а не кто-нибудь из третьего участка?
Я испытующе посмотрел на нее.
– Не можете найти себе нормальную работу? Сколько вы зарабатываете, ковыряясь в чужом горе?
– А у вас проблемы, детектив, с контролированием своих эмоций, – не без иронии сказал оператор, и при этом ухмылка его стала еще шире.
Мне ужасно хотелось затолкать эту камеру прямо ему в глотку. Но вместо этого я сел в машину и зажмурил один глаз, успев заметить, как он снова ухмыльнулся и подмигнул мне. Гарри завел мотор, нажал на педаль газа, машина дернулась и вильнула, после чего раздался характерный звук, Напоминавший хлопки кожаного флага на свежем ветру.
– Ох, – только и произнес Гарри. Он затормозил и, открыв свою дверь, посмотрел на колеса. – Здесь нормально. Посмотри со своей стороны, брат.
Я выскочил наружу. Передняя шина была полностью спущена.
Гарри достал свой телефон.
– Залезай внутрь, Карсон. Я сейчас позвоню в гараж, они это мигом уладят. Займет несколько минут.
Мы были метрах в двадцати от Денбери и ее шимпанзе. Эта обезьяна с видеокамерой ринулась прямо ко мне.
– Эй, детектив. Сделайте широкую улыбочку копа года для наших зрителей. Это будет хорошей рекламой для всего участка.
– Убери, – сказал я, и внутри у меня что-то перевернулось, хотя заметил я это скорее по тембру своего голоса, чем по ощущениям.
К нам подошла Денбери.
– Борг, – позвала она оператора. – Завязывай. Оставь его.
– Ну же, мистер Райдер, давайте, – прошептал парень так, что это мог слышать только я. – Сделайте лицо крутого парня, как для газеты. Вашей маме снимок понравился? А вашей подружке? О, трахни меня, мой малыш, но сперва посмотри на меня этим
Но было уже поздно. Я схватил этого видеоклоуна за воротник куртки, поднял и приблизил его физиономию к своему лицу, по ходу объясняя возможные варианты применения его камеры, останься мы с ним наедине где-нибудь в тихом месте.
Он весь сжался, но лицо его не переставало ухмыляться.
Когда я вечером вернулся домой и увидел мигающую лампочку автоответчика, я знал, что это был Джереми. Что ж, возможно, этот день просто не задался. Я нажал кнопку воспроизведения, поддерживаемый лишь сознанием того, что поступаю правильно.
– это было все, что ему требовалось. И пропел он это так, словно до всего остального в мире ему не было ни малейшего дела.
Глава 7
Не знаю зачем, но у шефа Плакетта стоял в кабинете напольный глобус величиной с большой пляжный мяч. Может, кого-то он иногда так же выручал, как сейчас меня. Я уставился в синие воды южной части Тихого океана, мечтая сейчас оказаться там, чтобы не видеть, как Плакетт изучает меня из-за своего широкого полированного стола. Утренний туман на улице еще не рассеялся, и мир за окном оставался серым.
– Какого вы роста, детектив Райдер? – наконец спросил он.
– Ну, метр восемьдесят пять.
– А какой у вас вес? Где-то килограммов семьдесят пять – восемьдесят?
– Да, где-то так.
– И вы вступили в схватку с человеком, который… – тут шеф вытащил из своего стола листок и бегло пробежал его глазами, – рост которого метр шестьдесят семь и вес пятьдесят пять килограммов?
Это было письмо от руководства «Канала 14», и оно было доставлено нам, по всей вероятности, курьером. Я прикинул, что в общей сложности Плакетт провел в телефонных разговорах с ребятами с этой телестанции не менее часа.
– Шеф, – произнес стоявший рядом со мной Гарри, – с моей точки зрения, детектива Райдера спровоцировали…
Плакетт прервал его, подняв руку:
– И при этом вы не только угрожали этому человеку физической расправой, но и применили к нему физическое насилие.
– Я схватил его за воротник. Возможно, несколько неожиданно.
Плакетт процитировал письмо:
– «…продолжал держать его в приподнятом на цыпочки состоянии, пока лицо его не покраснело».
– Но у него лицо и в обычном состоянии довольно красноватое, – не унимался Гарри.
– Сейчас не надо, Наутилус.
– Да, сэр.
– Вы действительно сделали это, детектив Райдер? Все эти заявления – правда?
– Сэр, я думаю, что запись, которая велась этой же камерой, может подтвердить, что упомянутый человек словесно подстрекал меня к…
Шеф бросил письмо на стол.
– Я не считаю поводом для насилия пару выкриков, которые он бросил в вашу сторону. Вы же коп, вам приходилось сносить и более серьезные словесные оскорбления, верно?
Глядя в пол, я сунул руки в карманы.
– Просто он застал меня в очень неудачный момент.
Плакетт подошел к окну и стал смотреть на утренний поток машин.
– К счастью, телестанция не жаждет, чтобы дело это получило огласку. Но мне пришлось поговорить с руководством, дать определенные обещания, потребовать от вас кое-какой компенсации. Вы меня понимаете?
– Не совсем, сэр.
– Мы должны им как-то компенсировать, что они не подают судебного иска. Или не делают чего-нибудь похуже: я считаю, что выпуск той записи в эфир еще больше запятнал бы нас и поставил в дурацкое положение. Ведь инцидент этот произошел когда? Всего через три дня, после того как вы получили звание офицера года. Вряд ли стоит говорить о том, насколько это уронит нашу репутацию в глазах мэра.
– Мне очень жаль, шеф. – Сам я в этом совершенно не был уверен, но протокол требовал от меня именно этих слов.
– Ненавижу быть хоть в каком-то долгу перед прессой, Райдер. Я содрогаюсь при мысли о том, какая может быть за. это расплата. – Он нахмурился. – Вы хоть немного продвинулись в деле с этой женщиной в мотеле? Похоже, из-за него и вспыхнула эта конфронтация?
– Оно обещает быть сложным, но я надеюсь, что мы…
– Никаких ниточек? Каких-то концов? Ничего? Это же ваша область, детектив. Вы ведь специалист по таким делам.
Я выдержал паузу, а потом услышал собственный голое как бы со стороны:
– Мы разрабатываем одну небольшую версию, основанную на телефонном разговоре. Нечто касающееся искусства.
– Это серьезная зацепка?
– Это пока все, что у нас есть…
– Свободны.
– Искусство? – переспросил Гарри, когда мы оказались за дверью кабинета Плакетта. – Ты имеешь в виду это черт-его-знает-что-такое, которое попало в руки помощнице адвоката?
– Я говорил про того пожилого мужчину, который звонил и спрашивал о произведениях искусства в номере мотеля.