– Я боюсь, – сказала она. – Хочу быть храброй, но не получается. Извини.
– Ты храбрая – и потом, тебе не за что извиняться. Поняла?
Она спросила шепотом:
– Есть ли какая‑то, пусть самая маленькая, вероятность того, что ты ошибся?
– Когда я получил первые результаты, я направил твои анализы еще в две лаборатории. Результаты идентичны. И то, что тебя включили в программу «Молу‑Орелан», доказывает, что твой лечащий врач пришел к тем же выводам.
– Почему же он ничего мне не сказал? И почему Росс лгал мне?
– Не знаю. Может, он просто пытался быть помягче – не хотел, чтобы ты узнала правду.
Он почувствовал, как Вера вздрогнула, и услышал едва слышный смешок. Она подняла голову, и Оливер не смог оторвать взгляда от ее ясных голубых, широко раскрытых, испуганных и в то же время доверчивых глаз.
– Люби меня, – сказала она.
«Молодец! Крепись! – мысленно похвалил его Кейвен. – Мужайся!»
– Вера, я нахожусь в опасной близости от того, чтобы влюбиться в тебя. Я не могу выкинуть тебя из головы, когда мы не вместе. Сейчас все по‑другому… – Кэбот выразительно пожал плечами. – То есть ты такая, что я… – Он замолчал.
Сейчас все по‑другому… – Кэбот выразительно пожал плечами. – То есть ты такая, что я… – Он замолчал.
– Что ты – что? – спросила Вера.
– Я вожделею тебя. – Он улыбнулся. – Все время, пока мы врозь, мне страстно хочется тебя увидеть.
– Я чувствую то же самое, – призналась она.
Он снова прижал ее к себе.
– Я хочу тебя вылечить. Я хочу стать твоим врачом. Если я стану твоим любовником, то не смогу лечить тебя – мне нужно сохранять дистанцию, чтобы голова была ясной. Сначала я тебя исцелю, а потом… – Он принялся молча пожирать ее взглядом.
– А потом – что?
– Потом посмотрим на твое самочувствие, состояние, на твою жизнь, разберемся с твоим мужем и с твоим браком.
– А если тебе не удастся меня излечить?
– Мы постараемся. Ты и я – мы с тобой будем работать вместе, в команде. Ты уж лучше поверь мне.
Улыбаясь, она проговорила:
– Похоже, особого выбора у меня нет.
– У тебя вообще нет выбора.
Их лица сблизились – нос к носу, губы к губам. Оливер Кэбот взял ее лицо в ладони и прошептал:
– Только что я не сказал тебе всей правды, когда признался, что нахожусь в опасной близости от того, чтобы влюбиться. Вера, я уже влюблен в тебя. Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но я влюблен.
Палец Кейвена дернулся по направлению к кнопке «Стоп». Обычно он не испытывал жалости к объектам слежки; по своему опыту он знал, что люди, изменяющие своим супругам, получают по заслугам. Но сейчас все было по‑другому: дамочка вроде бы порядочная; она его растрогала. Ему не хотелось, чтобы Росс Рансом, к которому он испытывал сильную неприязнь, увидел эту сцену.
Господи, милая, и как тебя угораздило выйти за такого подонка?
Можно остановить пленку, перемотать назад, стереть запись, заявить Россу Рансому, что цена повышается, – или наболтать ему еще чего‑нибудь. Или, как он уже докладывал раньше, сообщить, что между его женой и доктором ничего нет.
Человек порядочный на его месте так бы и поступил.
У Хью Кейвена был сынишка по имени Шон и жена на четвертом месяце беременности – они ждали второго ребенка. Кейвену хотелось, чтобы дети уважали его. Он хотел, чтобы они росли в убеждении, что их отец лучше, чем он есть на самом деле. Восемь лет назад он ввязался в сомнительное предприятие и сразу прогорел – он нелегально ввозил шпионское оборудование из Тайваня. Оптовый покупатель, который задолжал ему крупную сумму, умолял подождать с выплатами и просил продолжать поставки. Кейвену стало жаль мужика, которому грозило бы банкротство в том случае, если бы он потребовал немедленно вернуть долг. Тогда, заявил мужик, придется забрать детей из частной школы, потерять дом и вообще все.
Через год тот мужик все‑таки разорился и сбежал, оставив Кейвена с необеспеченным чеком на сумму сто двадцать тысяч фунтов. Компании Кейвена угрожал полный крах.
Пытаясь предотвратить неминуемое, Кейвен решил получить страховку и поджег собственный склад. Однако нашелся свидетель, видевший, как он уезжал; кроме того, против него говорили результаты экспертизы. Он отсидел два года. За тот срок он потерял не только фирму, но и дом. Он потерял все, кроме жены.
Три года после освобождения были такими, что лучше не вспоминать. Он зарабатывал на жизнь сначала смотрителем автостоянки, затем, скрыв судимость, устроился ночным сторожем и, наконец, набрел на более доходную работу: ставил жучки для частного сыскного агентства. Вдохновившись успехом, Кейвен основал собственное сыскное агентство. Жизнь понемногу налаживалась. У него имеется моторка, уютный дом. Дела идут неплохо.
После того как он обанкротился, жена, Сэнди, заявила, что у него два недостатка.