– Очень милая деталь! Теперь он мне еще более понятен, – улыбнулся Ренн.
– Он умеет давать сдачи. Когда ему впервые было отказано в британском паспорте, он в отместку публично заявил, что давал взятки двум министрам. Что в обмен на конверты с деньгами министры защищали его деловые интересы в парламенте. Эти обвинения сломали политические карьеры тех, кого он назвал. Но этого ему показалось мало. Как человека дурно воспитанного и не способного справиться со своим темпераментом, его понесло. Он поведал прессе, что другой министр бесплатно жил в принадлежащем его семье парижском отеле «Ритц». Причем как раз в то время, когда там останавливались и саудовские торговцы оружием… Намек на незаконные сделки был совершенно очевидным. Именно тогда он не побоялся сказать во всеуслышание: «Нанять британского политика так же просто, как поймать на улице такси».
– Господи, а я и не знал, что мой любимый «Ритц» теперь принадлежит этому человеку!
– Бизнесмен он, кстати, оказался превосходный. Создал целую торговую сеть. «Herrods» теперь – это государство в государстве, имеющее свой банк, казино, авиакомпанию, агентство элитной недвижимости, где пентхаусы в центре Лондона сдаются за миллионы фунтов стерлингов лет этак на 999…
– Бог с ними, с делами! Это все равно вещи от меня такие далекие, что я даже не пытаюсь в них вникать. А вот эти обвинения… что принцессу могли убить… Неужели в них что-то есть? Ведь вы в этом разбираетесь, правда?
Старик неожиданно оживился и смотрел на Ледникова уже вполне ясным, если не пронизывающим взором.
– Есть его обвинения, есть причины, которые он называет мотивом для убийства, но вот доказательства… Они по большому счету отсутствуют. Слухи, намеки, подозрения, сплетни…
– Но ведь это может свидетельствовать только о ловкости преступников, не правда ли?
– Да, но судят обычно не за отсутствие доказательств, а за их наличие. А вокруг таких дел всегда множество слухов, причем самых фантастических. Масса народу делает на этом свой маленький гешефт.
– И все-таки какие-то основания для подозрений есть, – с непонятной настойчивостью сказал Ренн.
– Ну, извольте, я вам о них расскажу… Одна газета опубликовала якобы выдержки из письма Дианы своему дворецкому, в котором она намекала, что ей могут подстроить автомобильную аварию. Какой-то бывший резидент британской разведки заявил, что автокатастрофа, в которой погибли Диана и Доди, удивительно напоминает план устранения сербского президента Слободана Милошевича, о котором он кое-что знает. По этому плану водителя предполагалось ослепить в тоннеле с помощью стробоскопического источника света.
– Это еще что за зверь такой неведомый?
– Стробоскоп – это такой прибор, производящий быстро повторяющиеся яркие световые импульсы. Первоначально это была игрушка. Его часто используют на дискотеках и рок-концертах.
– Как занимательно!
– Была еще версия. Один французский спасатель через несколько лет после аварии вдруг заявил, что хочет внести свою лепту в расследование. И сообщил, что один из фотографов-папарацци, некто Эндерсон, неотступно следовавший за Дианой в течение последней недели ее жизни, был убит спустя три года после автокатастрофы выстрелом в голову. Его сильно обгоревшее тело было найдено в сожженном автомобиле «BMW» в лесу недалеко от Монпелье. Личность погибшего удалось установить лишь благодаря тесту ДНК и слепку зубов. По официальной версии, фотограф кончил жизнь самоубийством. Однако спасатель, который и обнаружил тело Эндерсона, утверждает, что фотограф был убит выстрелом в голову. «Я видел входное отверстие в его черепе!» И сразу появились какие-то новые свидетели. Сразу стали обсуждать, почему это фотограф оказался в глухом лесу под Монпелье? Это подозрительно! Тем более что его вдова заявила, что он никогда прежде не бывал в этом районе… Еще подозрительнее! Потом его объявили двойным агентом – британской разведки МИ-6 и французских спецслужб. А героический спасатель стал утверждать, что за рулем таинственного белого автомобиля «Fiat Uno», который якобы стал причиной аварии в тоннеле, находился именно убитый фотограф. И что экспертиза обнаружила царапины на бампере и боковом зеркале разбитого «Mercedes» принцессы, а взятые пробы частиц краски показали, что они идентичны покрытию машины «Fiat Uno».
– Действительно подозрительные совпадения. Странные…
– Да, но французской полиции так и не удалось найти этот «Fiat»! Его нет. Откуда же взялись образцы краски? И даже если бы они были, кто допустил бы какого-то жалкого спасателя к результатам экспертизы?..
– А вы как думаете?
– Запах денег исходит от всей этой истории, запах больших денег… Все желают тут подсуетиться. Газеты увеличивают свои тиражи из-за истерического возбуждения публики, которой очень хочется верить в заговор, потому что она – публика и готова верить любым нелепостям. Господин аль-Файед недаром позирует с газетными полосами, на которых аршинными буквами написано, что восемьдесят пять процентов людей уверены в том, что это было убийство. Он знает, что людям нужно! – Ледников презрительно усмехнулся. – В таких историях кроме откровенных жуликов появляется масса психически нездоровых людей, которым что-то привиделось, приснилось…
– Как у Достоевского…
– Примерно. Только здесь счет идет на тысячи. Это дело самоиграющее, его даже не надо раскручивать, подогревать к нему интерес, оно будет привлекать к себе внимание всегда. Как убийство Кеннеди. И потом, господин аль-Файед – человек страстный до безумия. И до безумия тщеславный. Знаете, какой фокус он пообещал английским джентльменам? Пообещал, что воздвигнет на крыше своего универмага, в самом центре британской столицы… мавзолей!
– Что? – даже привстал в своем кресле Ренн.
– Мавзолей! В форме стеклянной пирамиды. А когда он умрет, его тело будет мумифицировано и в стеклянном гробу помещено в этот мавзолей на всеобщее обозрение. И еще посмеялся, что депортацию мумий британское законодательство не предусматривает. А еще пообещал клонировать себя в ста экземплярах, чтобы каждый из них занимался исключительно тем, что докучал британским властям требованиями честного расследования обстоятельств гибели его сына Дауда и принцессы Дианы… А еще эти сто клонов будут добиваться признания посмертного права Мохаммеда аль-Файеда на британское гражданство в течение бесконечного количества лет.
– Может, он просто сумасшедший? – опять пожевав губами, предположил Ренн.
– Нет, он просто наделен сумасшедшими страстями. И потом, он просто человек других миров, другой цивилизации, со своими представлениями о добре и зле. Вы не можете себе представить, как он воспарил, когда его сын покорил Диану. Он уже видел себя в родственной связи с королевской семьей! Его сын, человек другой религии, с темной кожей и вьющимися волосами, будет отчимом будущего короля! А внук – братом наследника престола! О, как он трепетал в предвкушении! И вдруг проклятая авария, которая разрушила эту хрустальную пирамиду!.. Месть стала смыслом его жизни.
– И все-таки какими-то доказательствами свои подозрения он подкрепляет? Не на пустом же месте он обвиняет всю королевскую рать?
– Нет, – рассмеялся Ледников. – Знаете, что сам аль-Файед отвечает, когда его спрашивают о доказательствах? «Как можно получить какие-то доказательства, когда натыкаешься на стальную стену спецслужб?». И этого ему достаточно для того, чтобы обвинять весь мир. Основной же его аргумент – к моменту своей гибели Диана находилась на раннем сроке беременности. «Диана сказала мне по телефону, что она беременна от моего сына. Она и Доди планировали помолвку за три дня до гибели», – объявил он во всеуслышание. Только как доказать, что Диана действительно ему это говорила? Он и сам говорит: «Я единственный человек, которому они, Диана и Доди, сообщили об этом и о своей помолвке».
– Но ведь есть медицинская экспертиза.
– Она беременности не установила. Но аль-Файед, разумеется, говорит, что эксперты были подкуплены или запуганы. В этой титанической борьбе, которую сей господин ведет, достается и несчастной принцессе… Аль-Файеду наплевать, какие ее тайны будут выставлены на всеобщее посмешище. Уже вовсю обсуждается состояние ее матки, сроки месячных, говорят о том, что, вероятнее всего, ребенок мог быть зачат не от Доди, а от одного лондонского врача по имени Хаснат Хан…
– Бедняжку влекло к восточным мужчинам?
– Не знаю, – пожал плечами Ледников.
Ренн вдруг улыбнулся понимающе и как бы извиняясь одновременно.
– Мне кажется, разговор этот вам не очень приятен, мой друг?
– Признаться, я не большой поклонник принцессы Дианы. Она была несчастной женщиной, но ее отношение к королевской семье, ее поведение в последние годы…
– В том-то и дело! Принадлежать к монаршей семье – тяжкое испытание. Но уж коли ты на это согласился… Quand on parle du loup, on en voit la queue. Когда говоришь о волке, видишь его хвост. Должен видеть.
– С другой стороны, qui naquit chat court – apres les souris. Кто родился кошкой, ловит мышей. А не баранов.
– Да-да, от судьбы не уйдешь.
В дверях неслышно возникла экономка с телефонной трубкой в руке.
– Это мадам, – значительно сообщила она.
Ренн с выражением посмотрел на Ледникова.
Выйдя от Ренна, он уже привычно огляделся, нет ли слежки. За последние дни это уже вошло у него в привычку. И, видимо, даже стало сказываться на психике. Вчера ему показалось, что он видел в толпе Карагодина, хотя вряд ли президентская охрана стала бы прибегать к его услугам.
В такси он думал о том, что сказал ему Ренн. Старик расспрашивал о скандальной возне вокруг несчастной принцессы вовсе не случайно. Его, как он признался, очень беспокоила ситуация, которая сложилась в последнее время вокруг Николь. Все только и говорят о ее поведении, недостойном звания первой леди, о том, какую это бросает тень на президента. «Понимаете, мой друг, это необычный брак, необычная семья, – сказал Ренн на прощание. – Вокруг них сплошные спецслужбы, у которых свои заботы и возможности, о которых мы не знаем. И потом, они могут действовать на свой страх и риск. А Николь не хочет этого понимать! Не хочет. Вы уж при случае поговорите с ней. Ей надо быть очень осторожной…»
Глава 15
Юрий Иноземцев
Boulonnaise
Булонка
Роман Аркадьевич Гриб назначил встречу не где-нибудь, а в Булонском лесу, где Иноземцев не бывал уже тысячу лет. Он не любил «излюбленные места отдыха горожан», как изъясняются в путеводителях. Чего, спрашивается, Гриба понесло в урочище разврата, где по ночам правят бал проститутки и трансвеститы всех возрастов, рас и цветов кожи? Существует даже специальное словечко – вoulonnaise, булонка. Так называли проституток, работающих в Булонском лесу.
Правда, в последнее время, кажется, после законов, принятых по настоянию президента, им запретили промышлять в лесу, его даже перекрывают на ночь, и полиция вытесняет отсюда жриц любви и покупателей быстрых удовольствий. Но атмосфера и притяжение места продолжают сохраняться, а парижская пресса принялась трубить, что столица лишается одной из своих главных достопримечательностей.
Но лес поутру оказался вполне симпатичным местом – безлюдным, зеленым, с высоченными деревьями. Несколько лет назад он сильно пострадал от жуткого урагана, говорили, что на восстановление уйдет немало лет, но никаких особых следов разрушения Иноземцев не заметил. Хотя нет, лес стал как будто реже, лужайки просторнее, и пару раз он заметил кучи неубранного бурелома.