— Зрелище не для слабонервных, — предупредил служитель. — Вы готовы?
Нина кивнула.
Служитель приподнял простыню и отступил в сторону. За годы работы медсестрой Нина насмотрелась всякого, но такое видела впервые. Ей хватило лишь одного взгляда на лицо мертвеца — точнее, того, что от него осталось. Она поспешно отвела глаза.
— Я не знаю его, — прошептала она.
— Вы уверены? — спросил Сэм.
Нина кивнула. Ноги неожиданно сделались ватными, и она пошатнулась. Наварро моментально поддержал ее и повел прочь.
В кабинете коронера ей предложили выпить чаю, и она сидела, держа чашку обеими руками, пока Сэм разговаривал по телефону со своим напарником. Суть разговора она воспринимала смутно, как во сне. Сэм Наварро был, как всегда, спокоен и деловит, будто только что представшая их взорам жуткая картина не произвела на него никакого впечатления.
— …не признала его. И не вспомнила его имени. Ты уверен, что это не вымышленная фамилия? — произнес в трубку Сэм.
Нина продолжала сжимать чашку, но не сделала ни глотка, опасаясь, что ее может вывернуть наизнанку. На столе возле нее лежало досье на Джимми Брогана. Большая часть того, что она узнала из этой папки, не пробудила в ней никаких воспоминаний. Она не вспомнила ни его адреса, ни имени жены. Было знакомо лишь место работы: церковь Доброго Пастыря. «Интересно, — подумала она, — предупредили ли преподобного Салливана? Выписали ли его уже из больницы?» Самоубийство церковного сторожа наверняка станет для старика двойным потрясением. Сначала — взрыв бомбы в церкви. И вот теперь — церковный сторож наложил на себя руки. Нужно навестить Салливана, узнать, все ли с ним в порядке…
— Спасибо, Джиллис. Я вернусь в три. Да, хорошо, сделай все там, договорились? — Сэм положил трубку и повернулся к Нине. Заметив выражение ее лица, он нахмурился. — Все в порядке?
— Да, все нормально, — ответила Нина и, невольно вздрогнув, еще крепче сжала чашку.
— Вы не очень хорошо выглядите. Вам нужно время, чтобы прийти в себя. — Он протянул ей руку. — Сейчас самое время перекусить. Тут рядом есть уличное кафе.
— Вы еще можете думать о еде?
— Я стараюсь не пропускать время приема пищи. Или вы хотите, чтобы я отвез вас домой?
— Мне все равно, — ответила Нина, вставая с кресла. — Поскорее уведите меня отсюда.
Сэм с волчьим аппетитом уничтожал гамбургер, Нина рассеянно ковырялась в салате.
— Просто в голове не укладывается, — призналась она. — Как можно, выйдя из морга, заставить себя что-то съесть?
— Меня вынуждает необходимость, — пожал плечами Сэм. — Если перестать питаться, на работе можно быстро превратиться в бесплотную тень.
— Вы, должно быть, на своей службе всякой жути повидали.
— Думаю, вы на своей работе тоже всякого насмотрелись в палате экстренной медицинской помощи.
— Да, но к нам все-таки привозят живых.
Сэм вытер пальцы салфеткой и отодвинул тарелку в сторону.
— Верно. При взрыве бомбы, когда мы приезжаем на место происшествия, для нас редкая удача, если кто-то остается в живых. Если вообще что-то находим.
— Как вы с этим живете? Как вы выдерживаете на такой службе?
— Бросаю ей вызов. Кто кого.
— Нет, в самом деле, Наварро. Как вы выдерживаете этот ужас?
— Называйте меня Сэм, договорились? Что касается того, как я с этим справляюсь, то тут уместнее спросить, почему я это делаю. По правде говоря, вызов — действительно не последнее дело. Люди, которые взрывают бомбы, — особая, уникальная порода преступников. Террорист — это не парень, который владеет винным магазином рядом с вашим домом. Это — изобретательные типы. Среди них есть настоящие гении своего черного дела. Но в то же время они трусы. Это, так сказать, убийцы, действующие на расстоянии. Это делает их особенно опасными. Обожаю ловить этих типов и отправлять за решетку.
— То есть вы получаете удовольствие от поимки преступников.
— «Удовольствие» не совсем верное слово. Тут было бы уместнее сказать, что их поиск подобен мозаике, которую я не в силах выпустить из рук. Я смотрю на ее фрагменты и никак не могу отложить их в сторону. Я пытаюсь понять, что за извращенный ум создал эту штуку. — Сэм покачал головой. — Возможно, именно это любопытство и делает из меня чудовище, которое из любопытства не прочь помериться умом с отъявленными злодеями.
— Может, это означает, что вы отличный, выдающийся коп.
Сэм рассмеялся:
— Или то, что я такой же чокнутый, как эти чертовы террористы.
Глядя на его улыбающееся лицо, Нина неожиданно поймала себя на том, что буквально пару часов назад эти глаза казались ей неприятными и колючими. Улыбка превратила Сэма Наварро из бездушного полицейского в нормальное человеческое существо. И в очень симпатичного парня.
«Только не вздумай влюбиться», — мысленно одернула она себя. Не хватало, чтобы от Роберта она ушла прямиком к полицейскому, фанатично влюбленному в свою работу.
И она заставила себя отвести взгляд в сторону, лишь бы только смотреть куда угодно, но только не на его лицо. Объектом наблюдения она выбрала собственные руки. Точнее, длинные загорелые пальцы.
— Если бомбу взорвал Броган, то мне, видимо, больше нет причин опасаться за свою безопасность.
— Если бомбу взорвал именно он, а не кто-то другой.
— Улики вполне убедительные. Почему я не слышу в ваших словах уверенности?
— Не могу объяснить этого. Просто… я нутром это чувствую. Наверно, это инстинкт. Вот поэтому я прошу, чтобы вы были осторожны.
Нина подняла голову и встретилась с ним взглядом. От улыбки на его лице не осталось и следа. Перед ней снова сидел холодный, рассудительный коп.
— Вы считаете, что еще ничто не закончилось? — спросила Нина.
— Да, я так считаю.
Сэм отвез Нину обратно на Оушен-Вью-Драйв и помог ей загрузить в багажник «мерседеса» несколько стопок книг и охапок одежды. Лишь убедившись, что она благополучно добралась до отцовского дома, он вернулся в участок.
В три часа состоялось совещание, на котором, кроме Наварро, присутствовали Джиллис, Танака из криминалистической лаборатории и третий сотрудник антитеррористического отдела, Фрэнсис Кули. Каждый из них выложил, образно выражаясь, свой фрагмент мозаики.
Первым заговорил Кули:
— Я проверил, а затем перепроверил имеющиеся сведения на Джимми Брогана. Это не псевдоним, а его подлинное имя. Сорок пять лет, родился и вырос в Южном Портленде, незначительное криминальное прошлое. Женился десять лет назад. Детей нет. Восемь лет назад священник Салливан взял его на работу. Броган работал в церкви сторожем и подсобным рабочим. С ним не было никаких проблем, правда, несколько раз опаздывал на работу и страдал похмельем. В армии не служил. Образование школьное среднее. Умом не блистал. Жена говорит, что он был косноязычен. Я не представляю себе, как этот парень мог заложить бомбу.
— Есть у миссис Броган какие-нибудь мысли о том, каким образом у ее покойного мужа мог оказаться адрес Нины Кормье? — спросил Сэм.
— Нет. Она никогда раньше не слышала этого имени. И потом, жена покойного утверждает, что адрес записан чужим почерком, не рукой ее супруга.
— У них были какие-нибудь семейные проблемы?
— Нет, она утверждает, что у них была счастливая семья. Она очень горюет из-за смерти мужа.
— Получается, что мы имеем в качестве главного подозреваемого счастливого в браке, косноязычного, малограмотного сторожа?
— Боюсь, что это так, Наварро.
Сэм покачал головой:
— Дела с каждой минутой становятся все хуже и хуже. — Он посмотрел на Танаку: — Эдди, прошу тебя, дай нам несколько ответов на наши вопросы.
Танака, как обычно, сначала нервно откашлялся.
— Тебе не понравится то, что я сейчас скажу.
— Ну что же, ударь меня побольнее, дружище.
— Хорошо. Во-первых, пистолет, найденный в машине, числится среди украденных в прошлом году стволов. Похищен у официально зарегистрировавшего его жителя Майами. Мы не знаем, где Броган мог взять пистолет. Жена утверждает, что он совершенно не разбирался в огнестрельном оружии. Во-вторых, автомобиль Брогана — это тот самый «форд», который столкнул «хонду» Нины Кормье с дороги. Кусочки краски совпадают. В-третьих, предметы, найденные в багажнике, — это те же самые элементы взрывного устройства, которое было подложено в церкви. Зеленая изолента двухдюймовой ширины. Идентичный детонаторный шнур.
— Почерк Винсента Спектера, — заметил Джиллис. — Зеленая изолента.
— Это может означать и то, что мы имеем дело с учеником Спектера. А сейчас выложу то, что тебе уж точно не понравится. Мы получили предварительный отчет коронера. На руке трупа нет следов пороха. Это заключение не обязательно является доказательством, потому что порох можно стереть, но такого просто не может быть в случае самоубийства. К тому же этой версии противоречит трещина в черепе.