— А разве мы знаем, на кого он работал?
Сэм и Джиллис переглянулись.
— Нетрудно предположить, — ответил приятель Сэма.
— Билли Бинфорд?
Сэм кивнул:
— Суд над Снежным человеком состоится через месяц. А Лиддел упорно отказывается идти на любые уступки. Поговаривают, что процесс над Бинфордом нужен ему в качестве трамплина для прыжка в большую политику. Полагаю, наш Бинфорд в курсе того, что ему светит долгий срок, и потому хотел бы вывести Лиддела из дела. Причем навсегда.
— Если бы Сэм не вывел публику из театра, — добавил Джиллис, — мы потеряли бы половину наших прокуроров. Что затормозило бы работу судов на много месяцев. В такой ситуации адвокаты Бинфорда наверняка бы добились, чтобы его выпустили под залог.
— А мы можем это доказать? У нас имеются неопровержимые улики?
— Пока нет. Адвокат Бинфорда, Альберт Дарьен, утверждает, что ему ничего не известно. От него мы никаких признаний не добьемся. Сейчас технический отдел изучает тюремные видеозаписи внутреннего наблюдения, в частности те, которые зафиксировали посетителей Бинфорда. Возможно, нам удастся опознать посредника.
— Вы считаете, что это может быть кто-то другой, кроме его адвоката?
— Мы не исключаем такой возможности. И как только мы его опознаем, это выведет нас на Спектера.
В половине шестого совещание завершилось, и Сэм направился к кофейному автомату в надежде на то, что порция кофеина поможет ему продержаться ближайшие восемь часов. Он едва успел поднести к губам пластиковый стаканчик, когда в здание управления полиции вошел Норм Лиддел. При виде синяков и царапин на его лице Сэм испытал легкий приступ злорадства. Хотя прокурор получил лишь символические травмы, вчера вечером он громче всех кричал, что ему требуется медицинская помощь. В конце концов его собственная супруга, у которой была сломана рука, не выдержала и одернула его — мол, такое поведение не подобает мужчине.
И вот теперь окружной прокурор был вынужден демонстрировать подчиненным синяки и царапины. Сэм подумал, что вид у Лиддела какой-то побитый — в прямом и переносном смысле.
— Добрый день, Наварро, — произнес прокурор еле слышно.
— Добрый день.
— Я… — Лиддел прочистил горло и обвел взглядом вестибюль, как будто хотел удостовериться, что их никто не подслушивает. На его счастье, вокруг было пусто.
— Как ваша жена? — вежливо поинтересовался Сэм.
— Прекрасно. Какое-то время ей придется походить в гипсе. К счастью, это закрытый перелом.
— Вчера вечером она держалась молодцом, особенно если учесть ее травму, — заметил Сэм, а про себя добавил: «В отличие от тебя».
— У моей жены железная выдержка, — был вынужден признать Лиддел. — Кстати, именно по этой причине я бы хотел поговорить с вами.
— Вот как?
— Послушайте, Наварро, вчера вечером… мне кажется, я набросился на вас зря. Но с другой стороны, откуда мне было знать, что в театре заложена бомба.
Сэм слушал его молча — не хотел прерывать столь приятный его взору и уху спектакль.
— Поэтому, когда я вчера обругал вас из-за того, что вы потребовали освободить здание, мне следовало догадаться, что у вас наверняка имеются веские основания. Но, черт побери, Наварро, тогда мои глаза видели лишь одно: всю эту жуткую неразбериху и давку. Я подумал, что вы зря напугали людей и… — Лиддел на мгновение умолк, тщательно подбирая слова. — В общем, приношу свои извинения.
— Что ж, ваши извинения приняты.
Лиддел с видимым облегчением кивнул.
— Теперь вы можете сказать своей супруге, что ваша совесть чиста.
Сэму было достаточно одного взгляда на лицо окружного прокурора, чтобы понять: его догадка верна. Идея извиниться за вчерашнее принадлежала миссис Лиддел с ее железной выдержкой. Сэм невольно улыбнулся, глядя, как Лиддел развернулся и деревянной походкой направился к кабинету Куперсмита. Да, похоже, в семье окружного прокурора юбку носит отнюдь не его супруга.
— Эй, Сэм! — окликнул его Джиллис. Он уже шагал в его сторону, натягивая на ходу куртку. — Пошли!
— Куда?
— Ребята просят, чтобы мы с тобой взглянули на тюремные видеозаписи. У Снежного человека пару дней назад был неизвестный посетитель.
Сэм тотчас ощутил прилив адреналина.
— Спектер?
— Нет. Какая-то женщина.
— Вот эта блондинка, — произнес детектив Кули.
Сэм и Джиллис подались к телеэкрану, устремив взоры на черно-белое изображение женщины. Лицо ее разглядеть быть невозможно, его постоянно загораживали другие посетители на переднем плане, однако увиденного было достаточно, чтобы убедиться: это действительно блондинка, в возрасте от двадцати до сорока, с фигурой танцовщицы.
— Хорошо, остановите здесь, — велел Кули видеотехнику. — В этом кадре она хорошо видна.
На какой-то миг, мелькнув вежду двумя другими посетителями, женщина оказалась лицом к камере. В деловом костюме, юбке с жакетом, с «дипломатом» в руках. Судя по внешнему виду — адвокат или что-то в этом роде. Но кое-какие детали не вписывались в этот образ.
Во-первых, обувь. Поскольку камера была наклонена вниз, то в кадр попала правая нога в кокетливой босоножке на шпильке, щиколотка перехвачена тонким ремешком.
— На таких шпильках в суд не ходят, — заметил Сэм.
— Ну, разве только кому-то хочется приятно пощекотать нервы судье, — пошутил Джиллис. — Кстати, обрати внимание на косметику.
Эта была вторая деталь, которая плохо вписывалась в образ. Женщина была накрашена так, как адвокаты никогда не красятся, по крайней мере те, с кем довелось встречаться Сэму. Ресницы явно наклеенные. Тени на веках напоминают чешую тропической рыбы. Яркая помада наложена густым слоем.
— Ну и красотка! На моей улице таких не увидишь, — заметил Джиллис.
— Кстати, а кто значится в журнале регистрации посетителей?
Кули посмотрел на листок бумаги:
— Она подписалась как Мэрилин Дюкофф. Указана также цель визита: консультация с Бинфордом в рамках отношений адвокат — клиент.
Джиллис расхохотался:
— Если она адвокат, то я завтра же иду поступать на юридический факультет!
— И в какой же адвокатской конторе работает эта пташка? — поинтересовался Сэм.
— «Фрик и Дарьен».
— Врет?
Кули покачал головой:
— В списке их персонала такой нет, даже среди помощников и мелких клерков. Но… — Он подался вперед. На его физиономии играла хитрющая улыбка. — Кажется, мы знаем, где она работала.
— И где же?
— В стрип-клубе «Стоп-Лайт».
Джиллис посмотрел на Сэма так, словно хотел сказать: «Что я тебе говорил!»
Объяснений не требовалось. Про это заведение и его знаменитое стриптиз-шоу им было известно все.
— Не мешай, сейчас попробую угадать, — сказал Сэм. — Она там танцует.
— Попал в самую точку.
— Ты уверен, что речь идет о той же самой Мэрилин Дюкофф?
— На все сто, — ответил Кули. — Посмотри, все посетители обязаны при входе в тюрьму показать удостоверение личности. Она назвалась именно этим именем, а в подтверждение предъявила водительские права. Мы проверили, и вот ее фото. — С этими словами Кули протянул Сэму и Джиллису фотографию.
— Да, это она, — согласился Джиллис.
— Из чего вытекает, что мы говорим об одной и той же Мэрилин Дюкофф, — сделал вывод Кули. — По-моему, эта пташка не стала утруждать себя изготовлением фальшивых документов и заявилась в тюрьму под своим собственным именем. Единственное, где она солгала, — это насчет своей профессии.
— Которая явно не имеет ничего общего с законностью и правопорядком, — добавил Джиллис.
— Молодцы, хорошо поработали, — похвалил Сэм Кули.
— К сожалению, — произнес младший детектив, — нам до сих пор не удалось установить местонахождение этой женщины. Мы знаем, что она работала в клубе, но две недели назад уволилась. Мы отправили нашего человека по указанному на водительских правах адресу. Дверь нам никто не открыл. Телефон тоже отключен. — Кули на миг задумался. — По-моему, было бы разумно выдать ордер на обыск.
— Тогда выдавайте. — Сэм поднялся из-за стола и посмотрел на Джиллиса. — Встретимся в машине через десять минут.
— Едем к блондинке?
— А у тебя есть предложение получше?
Джиллис оглянулся на видеозапись — на стройные ноги в босоножках на высокой шпильке.
— Разве может быть что-нибудь лучше этого? — Он рассмеялся. — Вряд ли.
* * *
Полицейские ищейки подобрались к нему почти вплотную, и это внушало тревогу.
Спрятавшись в дверном проеме многоэтажного здания, Спектер наблюдал, как полицейские вышли из бывшего дома Мэрилин. Сам он побывал там всего несколько минут назад, хотел убедиться, что его подружка не оставила никаких намеков на свое нынешнее местонахождение. Надо сказать, ему крупно повезло — он успел улизнуть оттуда за считаные минуты до того, как в дом нагрянул Наварро.
Полицейские пробыли внутри почти час. Свою работу они делали хорошо, но он все равно их перехитрил. После взрыва в театре он в срочном порядке переселил Мэрилин в другой дом, на противоположном конце города, потому что понимал: после взрыва в театре его замыслы станут очевидны. Как и то, что легавые наверняка заинтересуются Мэрилин. Ему не пришлось ее долго упрашивать.