– А женщина не могла ее убить?
– Это не женский тип преступления. Женщины редко мучат своих жертв, и еще реже встречаются повреждения сексуальных органов! – рявкнул Спелман.
– Может, это ревность? Обманутая супруга решила отомстить? – высказывает предположение Стивен.
– Не слишком правдоподобно. Столько крови, такая жестокость. Нет, это убийство явно совершил парень, тип, у которого поехала крыша, он не мог остановиться. О'кей, спасибо. Я с вами еще свяжусь. Кстати, вы сегодня не на работе?
– У меня была утренняя смена. Только вернулся, падаю с ног от усталости, так что я отсюда никуда, разве что до ближайшего супермаркета.
Спелман, кашляя, удалился, скрипнула лестница, хлопнула дверь. Я выпрямилась.
Пульсирующая головная боль. Дают себя знать коньяк или переживания, ведь убийца отыскивал своих жертв в больнице! У нас в больнице! Он наблюдал за ними и, выбрав, отслеживал, как кошка свою добычу. От этого у меня мороз по коже.
Надо будет попросить Селину, чтобы она сообщила имена тех троих мужчин, что проходили программу групповой терапии вместе с этой Мелани. И кроме всего, надо держаться настороже.
Но ведь ни один из этих типов не мог вручить ей вещи, которые принадлежат врачам. Врачам из нашего отделения.
По крайней мере, он не стянул их. Хотя такое вполне вероятно!
В любом случае теперь они должны скоро напасть на след убийцы. Допросить всех троих, проверить их алиби и – хоп! – готово.
Но возможно, ни один из этой троицы не имеет отношения к убийству.
И возможно, что Мелани и правда спала с докторами.
Нелепое предположение.
Даге еще подходит, но Симон на дух не переносит наркоманов, они его отпугивают, кажется, его младшая сестра скончалась от передозировки. Мадзоли – тот вообще обожает свою жену и ребятишек.
Даге. С его широкой улыбкой серфингиста, оседлавшего волну, его стильными ботинками, тщательно подстриженными волосами, его смартфоном-органайзером-телевизором за полторы тысячи евро?
Даге…
Стоп! Эльвира, девочка, Даге вряд ли бы опустился до того, чтобы передавать любовнице вещи, принадлежащие коллегам!
Стало быть, вернемся к гипотезе о воровстве Мелани. Или воровали врачи. Или еще: эти вещи стащил убийца из каких-то соображений и подсунул их в машину своей новой жертвы. М-да… И зачем, спрашивается?
Круг замкнулся.
Мак-Шу мигает, что пришло сообщение.
Рэй!
– Привет, малютка! Работы выше крыши! Только что вернулся, разбитый вдребезги. Съем салат – и в постель, прижмусь к тебе, такой нежной и пылкой.
Вот так.
– Ты вернулся к себе домой, мой нежный принц?
– Нет. Я в маленьком мотеле, ничего особенного.
– А завтра? Опять разъезды?
– Да, увы! Но следующая поездка – мне уже подтвердили – будет в твоих краях!
Что-о? Как колотится сердце! Что-то я не припоминаю, чтобы на табло было объявлено о предстоящем визите представителя фирмы «Браун-Берже».
– А когда?
– На следующей неделе. И тут уж тебе, моя красавица, меня не избежать!
Разве что у меня пройдет любовная лихорадка, и вам не удастся меня увидеть, господин лжец, укрывшийся под псевдонимом! Не удержавшись, ляпаю глупость:
– А ты назвался настоящим именем? Или прячешься?
– На твой выбор, малютка. Какое имя ты бы предпочла?
– Я бы предпочла видеть тебя в истинном свете, мой принц.
– Итак, я приеду, чтобы умчать тебя на быстроногом белом скакуне!
Так и есть, он опять за свое!
– Я же сказала тебе, что наша встреча преждевременна, я не готова, Рэй!
– Дело есть дело, моя красавица! Не тревожься, все будет отлично! Ладно, я тебя покину, а то буфет вот-вот закроется. Осыпаю тебя поцелуями, моя малютка.
Ну да, малютка уже шею намылила!
Единственное, что беспокоит меня, это его заявление: «Не тревожься, все будет отлично!»
Если Рэй заявится на следующей неделе, значит, он действительно представитель фармацевтической фирмы. И его зовут вовсе не Рэй. Интересно, как он называет себя, когда имеет дело с главным диспетчером? «Добрый день, я Майкл Дуглас по прозвищу Рэй Лгун»?!
Как это все меня достало! Поставлю-ка я фильм и попытаюсь переключить мысли на что-нибудь другое. Красивый фильм о любви, где речь идет о чувствах. И никакой бойни, убийств, крови, грязных лгунов или вульгарных перепихов.
Досмотрела до конца «Холодную гору», когда герои встречаются после четырех лет разлуки, и в первый и единственный раз занимаются любовью, и он умирает в его объятиях, это прекрасно!
Я вытянулась на моей огромной кровати, на шелковых простынях цвета слоновой кости, уже ночь, идет снег, снежные хлопья кружатся в оранжевом свете уличного фонаря, прелесть! Снег приглушает любой шум, машины где-то далеко-далеко…
Но почему он ответил мне: «Какое имя ты бы предпочла?» Рэй. Я его, в сущности, спросила, явится ли он в чужом обличье. Он должен бы ответить: «Но почему ты говоришь об этом, малютка?» Но нет, он отвечает: «Какое имя ты бы предпочла?»
Стиль: я приму тот облик, какой ты пожелаешь; я воплощу любой твой фантазм. Будто я требовала от него этого. Он как вампир, который поджидает, когда идиот, убирающий мусор, пригласит его войти. Потому что вампир является воплощением подсознательного стремления к смерти этого кретина-мусорщика.
Стоп, Эльвира, хватит дешевой психологии. В наши дни ужасно то, что невозможно ни размышлять, ни говорить, ни желать чего-либо без кучи ассоциаций, тайных желаний, неосознанных мотиваций. Мы по рукам и ногам связаны базарной психологией.
И не стоит придавать значения тому, что он сказал: «Какое имя ты бы предпочла?»
Я тупица. Это вопрос интонации. Он хотел сказать: «Но, в конце концов, малютка… каким именем, черт побери, ты желаешь, чтобы я назвался, если у меня есть собственное?!»
В компьютерной переписке нельзя расслышать интонацию, но да, это именно так.
Однако Стивен мне так и не перезвонил по поводу дератизатора.
Завтра непременно.
«Я подумаю об этом завтра», – говорила Скарлетт.
Разрез 5
Гладкое лицо По-лиц-ия
Красные расплывчатые
Огни фар внутри кабины –
Словно бушующее море, все раскачивается,
Все скользит, язык подлезает под лезвие ножа,
Глаз вращается от левого борта к правому,
Один глаз в море, я больше не хочу,
Чтобы она смотрела на меня,
Я больше не хочу видеть себя,
Надо вырвать зеркало, молчи, молчи,
Тишина соткана из порока,
Дождь на приборной доске,
Меня заливает кровавый дождь,
Я прибываю в порт,
Покой.
Сколько можно? Она повсюду.
Злой демон с красными губами,
Которые тянутся ко мне, чтобы высосать
Из меня жизнь.
Я опустошен.
Глава 5
Воскресенье, 22 января – после обеда
Увы, дни идут и сливаются, так они все похожи.
Пятница, подсунула под дверь Стивена записку, чтобы он позвонил мне насчет дератизатора, но nada.
Я по-прежнему перебираю в уме варианты, такое ощущение, что голова напоминает клетку, где в колесе непрерывно носится ополоумевший хомяк.
Сегодня воскресенье, 22 января. За последние несколько дней с небольшим интервалом были зверски убиты две женщины, связанные с больницей, местом моей работы. Первая в четверг, 12 января, вторая в пятницу, 20-го, на рассвете.
Тип из конторы по дератизации, вероятно, сделал дубликат моих ключей.
По-прежнему не знаю, кто такой Рэй. Что за мужчина, утверждающий, что он работает на «Браун-Берже», который намерен явиться на будущей неделе в больницу? Который будет справляться обо мне? Получит мой адрес в регистратуре… Свалится ко мне как снег на голову. Чтобы тотчас расправиться со мной?
Знаю, что ударилась в панику из-за пустяков.
Ну да, такой пустячок, убийца разгуливает на свободе, подстерегая женщин, чтобы резать их живьем!
Речь не об этом, Эльвира. Речь о твоей склонности все драматизировать, все сводить к собственной персоне. Рэй тут, конечно, ни при чем, значит, стоп кино! Брось якорь на реальной почве, как тебе посоветовал психолог в Интернете. Выходи из дому, двигайся, встречайся с людьми. Брр!
Знаю, что веду себя нелепо, что все смеются надо мной, Селина первая подталкивает меня куда-то пойти, отправиться с ней развлечься в пятницу вечером. Не хочу.
Телефон. Номер не высвечивается. Поколебавшись, снимаю трубку.
– Привет, лапочка! – Это Леонардо.
– А, привет!
– У меня есть кое-что для тебя.
Настораживаю уши.
– Я слушаю.
– У тебя странный голос, ты что, не в духе? – проявляет он беспокойство.
– Нет, просто навалилась усталость. Бессоница.
– А, вот как? Ну, я-то вообще глаз не сомкнул. Он так хорош собой!
Неприличный смешок.
– Супер! – безвольно соглашаюсь я.
– Ладно, я тут повстречал типа, который называет себя… – Он подвешивает конец фразы. Я гадаю, что же он произнесет, и он договаривает: – Latinlover!
Я подскакиваю от неожиданности.
– Что-о-о?!
– Это монах.
– К-кто? – От волнения я начинаю заикаться, мне кажется, я ослышалась.
– Монах, – повторяет он с удовольствием, – но это еще не все.
Я закрываю глаза.
– Валяй, говори.
– Он обожает всякие игры с наручниками.
– Что, прости?
– Ну, законченный гомик, совсем отъехавший. – Он просто задыхается от смеха. – Вышел из психушки, провел там полгода, у него всякие бредовые видения, ну, дьявол, языки адского пламени и вся эта лабуда.
Монах-гей и притом псих? Но зачем он посылает порнографические мэйлы женщинам? Я задаю этот вопрос Леонардо, так и вижу, как он пожимает плечами.
– Но, дорогуша, он же псих! Настоящий полиморфный развратник, спроси у дядюшки Зигмунда! Накачался винцом, и море по колено. Впрочем, зад что надо, но вопрос не в этом. Короче, мне кажется, это может заинтересовать твоего приятеля флика.
– На вид он опасный?
Леонардо покатился со смеху.
– Ну откуда мне знать? Глаза у него блестят, волосы грязные, симпатичная физиономия, этакий повернутый – вроде Распутина, только без бороды… Но однако, понимаешь, на рэйв-вечеринке, среди полутора тысяч парней под кайфом…
Довольно смутно. Никогда не тусовалась на рэйв-вечеринке в полуторатысячной подогретой толпе.
– Ты не сфотографировал его? – спрашиваю я с невольной враждебностью.
– Я попытался, но света там маловато было. Я тебе пошлю, увидишь.
– Он сам сказал тебе, что вышел из психиатрической клиники?
– Да, он намертво приклеился ко мне на весь вечер, жаждал, чтобы я во что бы то ни стало разделил его душевное состояние, продал мне дозу, у него карманы битком набиты этим делом, достаточно, чтобы превратить в агнца Ганнибала Лектера. Знаешь, что он заявил мне, открывая свое сердце? «Христос был первым Latinlover!» Классный текст!
Полный псих! Внезапно меня осенило, я спросила, почти уверенная в ответе:
– Он говорил тебе, в какой клинике лечился?
– Ха-ха! Вижу, маленькие серые клеточки работают на всю катушку! – воскликнул он, будто выиграл в лотерею. – У вас, конечно. И находился под наблюдением врача, которого он называл Big Brother.