И вот теперь Маккалеб снова приехал в «Видеогра-фикс Консалтантс». Когда он вошел в приемную и подошел к стойке администратора, то увидел, что на стене в застекленной рамке висит благодарственное письмо, заверенное печатью Бюро. Это письмо отправил он сам после окончания того расследования. Маккалеб перегнулся через стойку, чтобы прочесть имя человека, к которому он обращался в письме.
– Чем могу помочь? – спросила девушка за стойкой. Указав пальцем на письмо, Терри сказал:
– С Тони Бэнксом.
Не поняв намек Терри, девушка спросила его имя, хотя письмо висело прямо у нее за спиной, и набрала какой-то номер. Очень скоро Маккалеба вспомнили, и Тони Бэнкс лично вышел его поприветствовать. Однако окончательно он узнал Маккалеба, когда тот припомнил историю с видеопленкой из банка.
– Конечно, теперь я все вспомнил. Это вы прислали благодарственное письмо. – И Тони указал пальцем на стену.
– Да, все верно.
– Чем могу быть полезен на этот раз? Снова банк? – Тони задавал вопросы, не спуская глаз с видеокассеты в руке Терри.
– Нет, я пришел по другому поводу, – сказал Мак-калеб. – Не могли бы вы взглянуть на эту кассету? Там есть изображение, которое мне крайне необходимо рассмотреть.
– Что на этот раз? Буду рад вам помочь.
И он повел Маккалеба по коридору, покрытому серым ковролином, мимо закрытых помещений в которых, как он помнил по давнему визиту, монтировали фильмы. Это был хороший бизнес. На ручках всех дверей висели таблички с надписью: «Занято». Из-за одной двери послышались охи и ахи страстной любовной сцены. Бэнкс оглянулся на Терри и закатил глаза.
– К сожалению, все в записи. Пленку монтируют, – сказал он.
Маккалеб кивнул: в первый раз, когда он сюда приходил, Бэнкс произнес ту же остроту.
Бэнкс открыл дверь в конце коридора. Он просунул голову в комнату, убеждаясь, что там никого нет, и зашел, приглашая за собой Маккалеба. Терри увидел два стула, которые стояли перед пультом видеомонтажа с двумя одинаковыми мониторами над ним. Бэнкс тут же нажал кнопку, и слева открылось отверстие для кассеты.
– Это документальная съемка, – сказал Маккалеб. – Там стрельба и трупы. Если хотите, можете выйти, пока я перемотаю пленку до нужного кадра.
Бэнкс несколько мгновений размышлял над предложением Терри. Это был худой человек лет тридцати, с короткими, высветленными волосами. Похоже, он перебрал с количеством краски, так как цвет его волос был почти платиновым. По бокам волосы были сбриты, а сзади спускались на шею – последний писк Голливудской моды.
– Я и не такое видал, – сказал он. – Вставляйте кассету.
– Боюсь, ничего похожего вы не видели. Есть некоторая разница между тем, что показывают в кино, и тем, как это происходит в реальности.
– Вставляйте кассету.
Маккалеб не стал больше спорить, и Бэнкс начал прокручивать кассету. Терри услышал, как у молодого человека перехватило дыхание, когда он увидел, что Глорию Торрес схватили сзади, приставили к ее голове пистолет и выстрелили. Маккалеб положил руку на кнопку паузы. К этому моменту Чан Хо Кан был тоже застрелен, его тело повалилось на прилавок, а затем сползло на пол, и тут Терри нажал на кнопку паузы, остановив кадр. Затем с помощью рычажка настройки он прокрутил картинку немного назад и вперед, пока не остановился точно на нужном месте. А потом взглянул на Бэнкса. Тот выглядел так, будто пред ним разверзся ад.
– С вами все в порядке? – спросил Терри.
– Это ужасно, – пробормотал Бэнкс.
– Верно. Это страшно.
– Так чем я могу вам помочь?
Вытащив из кармана рубашки карандаш, Маккалеб показал на экран и постучал карандашом по экрану, указывая на часы Кана.
– Часы? – удивился Бэнкс.
– Да. Мне надо знать, можно ли увеличить их изображение, или как у вас это называется, чтобы я смог увидеть время на циферблате. И еще я хочу знать, какое время в этот момент показывала камера наблюдения.
– Камера? А как же это?
И Бэнкс показал на бегущую строку внизу экрана.
– Я не могу доверять этим данным. Поэтому мне нужно знать, что показывают наручные часы.
Бэнкс наклонился и начал крутить рычажки, отвечающие за настройку и резкость изображения.
– Эта пленка – не оригинал, – сказал Тони.
– Почему вы так решили?
– Я не могу получить максимальную четкость и резкость. А оригинал вы можете принести?
– Боюсь, что нет, – покачал головой Маккалеб.
Он взглянул на экран. Бэнкс уже сделал изображение крупнее и четче. Теперь весь экран занимала верхняя половина тела Кана с вытянутой рукой. Но циферблат часов оставался мутным пятном.
– Вот что я скажу. Я могу кое-что попробовать, если вы оставите мне пленку. Я передам ее одному знающему парню в лаборатории. На своем компьютере он поработает с пиксельным разрешением, что-то увеличит, что-то сделает резче. Но для моих возможностей это предел, – сказал Бэнкс.
– Вы полагаете, можно попробовать, не имея оригинала? – спросил Маккалеб.
– Я ни в чем не уверен, но попробовать стоит. Наши ребята в лаборатории делают чудеса. А вы ищете этого типа, да? Который на кассете?
Бэнкс махнул рукой в сторону экрана, будто видел там убийцу.
– Да, я ищу эту скотину.
– Тогда мы постараемся выжать все, на что способны. Так вы оставите нам пленку?
– Ну-у. если вы сделаете для меня копию. Возможно, мне придется показать ее кое-кому.
– Разумеется. Подождите немного, я спрошу.
Бэнкс поднялся и покинул аппаратную. Маккалеб сидел и смотрел на экран. Он наблюдал, на какие кнопки нажимал Бэнкс, и уверенно перемотал кассету назад и увеличил резкость кадра с убийцей в маске крупным планом. Но это мало что дало. Он прокрутил кассету назад и остановился на кадре с крупным планом лица Глории. Терри охватило ощущение, что он совершает святотатство, так бесцеремонно рассматривая лицо женщины, у которой недавно отобрали жизнь. Он видел ее лицо в профиль.
В ее левом ухе Терри заметил три сережки; одна серебряная, в виде маленького полумесяца, усыпанного крошечными алмазами. Другая просто в виде колечка, по виду тоже серебряного, и, наконец, на мочке уха – крошечный крестик на цепочке. Маккалеб знал, что в последнее время среди молодых женщин модно носить сразу по нескольку маленьких сережек в одном ухе.
Ожидая Бэнкса, Терри продолжал крутить ручки настройки, добившись, чтобы в кадре оказалось правое ухо Глории. Там была только одна серьга в виде полумесяца.
Бэнкс вернулся с кассетой и вставил ее во второе отверстие, одновременно нажав перемотку назад для кассеты Терри. Ему понадобилось тридцать секунд, чтобы сделать копию в ускоренном режиме. Он вытащил кассету, положил ее в коробку и вручил Маккалебу.
– Спасибо, – сказал Терри. – А когда вы планируете заняться кассетой?
– Вообще-то, мы заняты под завязку. Но я посмотрю, кому можно срочно дать эту работу. Может быть, успеем к завтра или к субботе. Годится?
– Вполне, – улыбнулся Терри. – Спасибо, Тони. Я вам крайне признателен.
– Пока не за что. Я только не помню, есть ли у меня ваша визитка. Мне надо вам позвонить, я так понимаю?
Маккалеб решил, что будет лучше не выкладывать Тони всю правду о своем служебном положении, и не сказал ему, что уже не является агентом ФБР. Специалисты из «Видеографикс», возможно, более скрупулезно подойдут к работе, если будут думать, что делают это для Бюро.