Затем бутылку запечатали пробкой.
Много недель ушло на изготовление корабля в бутылке, который братья Серелиус уничтожили за пару секунд.
Томми Серелиус смахнул бутылку с полки, и, ударившись об пол, она разбилась на тысячу острых осколков. Модель пережила падение и отлетела на пару метров в сторону, где ее остановил сапог младшего брата, Фредди. Он с любопытством осветил фонариком кораблик, а потом поднял ногу и раздавил его.
– Командная работа! – похвалил брата Томми.
– Ненавижу эти поделки, – произнес со злостью Фредди, почесал щеку и отшвырнул остатки корабля в сторону.
Хенрик тем временем вышел из спальни, где он искал ценные вещи. Увидев растоптанный корабль, он покачал головой.
– Давайте, бейте еще, – пробормотал он.
Томми и Фредди обожали звук битого стекла и треск сломанного дерева, это Хенрик понял в первую же ночь работы, когда они проникли в шесть дачных домиков к югу от Букселькрока. Братья обожали крушить, ломать и убивать все, что попадалось им на пути. По дороге сюда Томми переехал черно-белую кошку, сверкавшую глазами на обочине. Хенрик только слышал, как колесом раздавило кошку и как секундой позже братья начали хохотать.
Хенрик никогда ничего не крушил. Он осторожно вскрывал окно и забирался внутрь. Братья же вели себя как вандалы. Переворачивали буфет и били тарелки и стаканы. Били зеркала и окна. Целыми они оставляли только вазы ручной работы из Смоланда, потому что их можно было сбыть.
По крайней мере, жертвами были не местные жители. Хенрик с самого начала решил грабить только дома, принадлежавшие дачникам с материка.
Хенрик помимо воли оказался связанным с братьями Серелиус. Они были как незваные гости, пришедшие однажды и отказавшиеся уходить.
Томми и Фредди не были ему ни друзьями, ни родственниками. На острове они оказались в качестве приятелей Моргана Берглунда.
Братья позвонили в дверь квартиры Хенрика в Боргхольме поздним сентябрьским вечером, когда он уже собирался ложиться спать. Открыв дверь, он увидел двух бритоголовых и широкоплечих мужчин своего возраста. Не дожидаясь приглашения, они вошли внутрь. От них пахло потом и бензином после поездки в автобусе.
– Хубба-бубба, Хенке, – сказал один из парней.
На нем были очки в большой старомодной оправе, которые выглядели бы комично на любом другом человеке, но только не на нем. Все лицо его было в красных ссадинах, словно кто-то его расцарапал.
– Как делишки? – спросил второй, повыше ростом.
– Все нормально, – медленно ответил Хенрик. – Но кто вы такие?
– Томми и Фредди Серелиус. Черт, ты же нас, наверно, не знаешь, Хенрик?
Томми поправил очки и почесал щеку. Теперь Хенрик понял, откуда взялись царапины: никто на парня не нападал, тот сам себя расцарапал.
Братья оглядели его скромную однокомнатную квартирку, и Фредди рухнул на диван перед телевизором.
– Чипсы? – сказал Фредди. – У тебя есть?
Он уселся, закинув ноги в грубых ботинках на стеклянный столик Хенрика. А когда Фредди расстегнул куртку, из нее вывалился пивной живот, обтянутый голубой футболкой с надписью «Soldier of fortune forever». [1]
– Твой кореш Могге передает тебе привет, – сказал, снимая очки, старший из братьев, Томми. Он был худее Фредди и смотрел на Хенрика слегка улыбаясь. В руке его была черная кожаная сумка. – Это он послал нас сюда.
– В Сибирь, – прибавил Фредди, подвигая к себе миску с чипсами, наполненную Хенриком.
– Могге? Морган Берглунд?
– Он самый, – ответил Томми и плюхнулся на диван рядом с братом. – Вы ведь приятели?
– Были, – уточнил Хенрик.
– Вы ведь приятели?
– Были, – уточнил Хенрик. – Могге переехал.
– Мы знаем. В Данию. Он работает в казино в Копенгагене. Нелегально, разумеется.
– Проворачивает темные делишки, – прибавил Фредди.
– Мы были в Европе, – продолжил Томми. – Почти год. Швеция слишком маленькая страна, понимаешь ли.
– Деревня, – вставил Фредди.
– Сперва мы работали в Германии. Гамбург и Дюссельдорф – что может быть лучше? Потом в Копенгагене – там тоже ничего… – Томми огляделся по сторонам. – И вот мы здесь.
Он кивнул и сунул в рот сигарету.
– Не кури здесь, – остановил его Хенрик.
И подумал: интересно, почему братья Серелиус решили покинуть Европу и вернуться в шведскую деревню, если дела на континенте шли так хорошо? Видимо, что-то не поделили с опасными людьми.
– Вы не можете здесь жить, – продолжил Хенрик, обводя руками однокомнатную квартиру. – У меня нет места, как видите.
Томми сунул сигарету обратно в пачку и сделал вид, что не слышал.
– Мы сатанисты, – заявил он. – Мы не сказали?
– Сатанисты?
Томми и Фредди кивнули.
– Поклоняетесь дьяволу? – с улыбкой произнес Хенрик.
Томми не улыбался.
– Мы никому не поклоняемся, – сказал он. – Мы верим, что сатана наделяет людей силой.
– The force,
– Великий философ, – пояснил Томми. – Кроули считал, что жизнь – это постоянная борьба между сильными и слабыми, умными и глупыми. Сильные и умные всегда побеждают.
– Логично, – заметил Хенрик, который всегда был равнодушен к религии и не собирался менять свои взгляды.
– Когда она смылась? – спросил Томми.
– Кто?
– Твоя девушка. Та, что повесила шторы и поставила все эти цветы и безделушки. Это ведь не ты сделал, не так ли?
– Она выехала весной, – ответил Хенрик.
Против воли перед его мысленным взором возникла картина: Камилла лежит с книгой на диване, где сейчас сидят братья Серелиус. Хенрик отметил, что Томми был немного умнее, чем можно было судить по его внешнему виду: он был внимателен к деталям.
– Как ее звали?
– Камилла.
– Ты по ней скучаешь?
– Как по собачьему дерьму, – отрезал он. – Но вы не можете здесь остаться…
– Не парься. Мы живем в Кальмаре, но работать думаем здесь, так что нам нужна твоя помощь.
– Какая помощь?
– Могге рассказал нам, чем вы вдвоем занимались каждую зиму… Взламывали дачи.
– Вот как…
– Он сказал, что ты не прочь начать снова.
Спасибо тебе, Морган, вот удружил, про себя проговорил Хенрик. Они много ссорились из-за дележа до того, как Морган уехал. Видимо, так он решил ему отомстить, наслав на него братьев Серелиус.
– Это было давно, – сказал он. – Четыре года прошло. И мы занимались этим только две зимы.
– И как? Могге сказал, это хороший бизнес.
– Неплохой, – согласился Хенрик.
Все шло гладко, соседи только пару раз их обнаружили, и им пришлось убегать через забор, как яблочным ворам.