Бортовой компьютер жестянки с мотором Берг приказал выломать без сожаления и отдать на растерзание кибернетикам - уж они вытянут информацию даже из механических ходиков. Пострадавшим занялись биологи, половина из которых имела немалые степени в медицине. Капитану досталось самое тяжелое: ждать.
На мониторе неторопливо кружились планеты, компьютер продолжал подсчитывать количество объектов, похожих на корабль, и число их приближалось к тысяче.
- Как тут дела? - появился Рублев. - Я уж все баки под завязку накачал, тест прогнал. Готов нырять. Уж только куда скажите.
- Вот именно, куда? - мрачно ответил дальномерщик.
- А что, еще неизвестно?
- Нет.
- Может, я пока похавать успею? Уж давно под ложечкой сосет.
- Капитан Берг? - внезапно ожил селектор. - Профессор Шеберг беспокоит. У нас так получается, что лоцманский катер получил команду разгона и выхода на орбиту. То есть, маневрирования не было, он шел по прямой, тридцать две минуты разгона. Более существенного ничего накопать, похоже, не удастся. Эта информация вам поможет?
- Да, спасибо, - встрепенулся Берг. - Компьютер, рассчитай возможные точки вылета на орбиту обнаружения катера при условии разгона в течение тридцати двух минут без маневрирования.
Местоположение планет скачком изменилось, над ними повис красный крестик. От крестика вниз упал фиолетовый луч, быстро и ловко нарисовал вытянутый эллипс, большая часть которого оказалась на одной из планет, а небольшое пятнышко на другой, Рублев присвистнул:
- Это уж сколько проверять?
- Сто три возможных объекта, - сообщил капитан.
- Да даже если я за один нырок четыре точки проверять буду, мне и то три месяца надо! Откуда столько?
- Катер вышел по направлению своей шахты. Если она смотрела параллельно поверхности планеты в восточном направлении, то лайнер на одном краю эллипса; если же в противоположном, то на другом. Если вертикально вверх - в середине. Нам нужно узнать, в каком положении лежит корабль, и мы определим, где он свалился.
- А как?
Вместо ответа Берг вдавил одну из клавиш селектора:
- Говорит капитан. Мне срочно нужен профессор Карпов.
- А я как раз собирался вас вызывать, - послышался хрипловатый, слегка картавый голос. - Значит, так. Это девушка, приблизительно восемнадцать лет, европейка. Скорее всего, землянка. В настоящий момент находится в коме, но состояние ее опасений уже не вызывает.
- Профессор, мне нужно с ней поговорить.
- Немного терпения, капитан. Я думаю, раньше чем через полторы недели вывести ее из комы не удастся, говорить она сможет только недели через три. А месяца через два - хоть на балах с ней танцуйте.
- Вы не поняли, профессор. Мне нужно поговорить с ней немедленно.
- Это исключено, дорогой капитан. Если бы она попала не к нам, а в обычную клинику, у нее вообще шансов не оказалось бы. Ну, может, один из двадцати. А я вам гарантирую ее полнейшее выздоровление. Радуйтесь этому, дорогой капитан, и не требуйте от медицины невозможного.
- Профессор, вы должны привести ее в сознание хоть на пару минут. От этого зависит жизнь двухсот семидесяти человек.
- Вы раздражаете своей непонятливостью, капитан, извините, конечно, за выражение. Вывести ее из комы раньше, чем через полторы недели невозможно. Даже если сделать это через неделю, это и то может пагубно отразиться на здоровье.
- Только на минуту...
- Да ее сейчас вообще нет, - взвыл собеседник так, что даже картавость из голоса исчезла. - Нет ее пока как человека. Идут восстановительные процессы. Я дал вам гарантии, и теперь перестаньте трепать мне нервы.
На мостике повисла гнетущая тишина. Вскоре Рублев не выдержал, кашлянул.
- Ну как? Что уж делать будем?
Капитан молчал. В глаза смерти он заглянул только один раз, очень давно, еще курсантом. Выполняя упражнения с ранцевым двигателем, не рассчитал запаса топлива и грохнулся вниз с трехкилометровой высоты. Конечно, его поймали. Магнитной подушкой. Но поймали у самой земли, и память о режущем душу бессильном ужасе перед неминучей гибелью осталась с ним навсегда. Сейчас там, внизу, уже несколько часов почти триста человек заперты с этим ужасом в одной капсуле. Двести семьдесят жизней, которые могут оборваться в любую секунду.
Вальс странный трех планет,
Физики полный бред,
Жизни здесь просто нет,
Но и смерти нет.
Неправда. Смерть здесь была. Бурлящий котел Хроноса, корежащий даже законы физики, способен растереть на кванты спасательную капсулу с такой же легкостью, с какой кошка рвет старую оберточную бумагу. Растереть вместе со всеми жизнями. Нет у них трех месяцев на поиски. Действовать нужно немедленно.
- Сержант.
- Да, капитан.
- Я нахожусь в секторе биологических исследований.
- Есть.
- Рублев. Идите за мной. Вам эта информация понадобится в первую очередь.
Лифт сбросил их до биосектора за полминуты. Секцию, в которой разместили пострадавшую, определить можно было с первого взгляда: перед матовыми дверьми толпилось человек двадцать. Капитан раздвинул людей плечом, положил ладонь на замок. Тот недолго пожужжал и отворился.
Профессор Карпов оказался низеньким старичком с большим горбатым носом и черными курчавыми волосами. Стоя вместе с тощим, высоким молодым человеком у полупрозрачной барокамеры, он восторженно жестикулировал обеими руками, время от времени тыкая пальцем куда-то в переплетение трубок. Появление капитана и пилота настроения ему отнюдь не ухудшило.
- Вы только посмотрите, друзья. Автомат сумел полностью реконструировать ее лицо! - Профессор подхватил с пульта лист бумаги с отпечатанным портретом и протянул Бергу.
У девушки были удивленные, широко распахнутые серые глаза, маленький носик-кнопочка и пухлые губы. Совсем ребенок. Капитан отдал портрет Рублеву, отвернулся к стене и заговорил:
- Мы должны узнать, как лежит корабль, профессор. Шахтой лоцманского катера вверх, или немного в сторону. Или под углом в сорок пять градусов. Или параллельно поверхности. Хотя бы на глазок. Это позволит сузить круг поисков в несколько раз. Мы сможем найти их не за два-три месяца, а за пару дней.
- Вы опять за свое, капитан! Девушка находится в глубочайшей коме, и никак не может быть выведена из нее, пока организм не регенерирует в достаточной степени.
- Шахта катера смонтирована рядом с рубкой, а спасательная капсула в. центре корпуса. Если катер вышел, значит капсула цела. Корпус защищает ее от возможных повреждений. Они не могут катапультироваться, потому что находятся не в космосе, а в атмосфере, под давлением. С помощью челнока и спускаемых аппаратов мы вытащим их. Наверняка вытащим, если найдем в течение ближайших дней. Но три месяца на Хроносе - это смерть.
- Я благодарен вам за лекцию, капитан, но помочь ничем не могу.
- Мы должны знать, как лежит корабль.
От этого зависит жизнь двухсот семидесяти человек.
- Да что вы как маленький, капитан!
Девушка не способна отвечать на вопросы!
Просто не спо-со-бна.
- Она садилась в катер, она входила в шахту...
- Да это просто черт знает что, - всплеснул руками Карпов. - Вы хоть слушаете, что я говорю?
- Профессор, вы должны провести зондирование мозга.
- Дорогой капитан, - ласково сказал Карпов, беря Берга под руку. - Вы меня простите, старика, но в медицине вы профан. Зондирование невозможно у живого человека, оно полностью разрушает кору головного мозга. Зондирование возможно только у трупа.
- Профессор. Там, внизу, двести семьдесят человек. И все они хотят жить.
- Но причем тут...
- Их спасение там, в ее голове!!! - заорал Берг, указывая на барокамеру. - И каждая минута промедления может стать для людей последней!
- Но она живая, - от волнения профессор вновь перестал картавить. Вы убьете ее.
Берг опустил руку и расстегнул кобуру табельного ПК.
- Нет! Не позволю! - заметался перед барокамерой старичок.
- Приказываю вам немедленно покинуть помещение. - Берг поднял пистолет, направив его прямо в лоб профессора. - У меня нет времени на уговоры.
Враз побледневший Карпов попятился от оружия, выскочил в соседнюю комнату. Громко щелкнул замок.
- Рублев! Надень индукционный шлем. Тебе нужно увидеть все, что она видела перед вылетом. Может пригодиться. Зондирование мы в училище проходили...
- Это когда было?.. - подал голос молодой человек, про которого в горячке совершенно забыли. Берг мгновенно вскинул пистолет. - Перестаньте. Я уже понял, что вы упертый кретин и девчонку угробите любой ценой. Будет обидно, если еще и без пользы.
Молодой человек невозмутимо отодвинул от себя пистолет и занял место за пультом.
- Я сам проведу зондирование. А вы тоже наденьте шлем, раз уж это вам так важно.
Поколебавшись капитан спрятал оружие и наклеил на лоб длинную серебристую ленту, почему-то называемую шлемом. Почти сразу возникло такое ощущение, словно кто-то через макушку высасывает содержимое позвоночника. Берг закрыл глаза и услышал:
- Мы греемся, Степаныч. Мы греемся. Сильно болели ноги немного выше колен и голова. Откуда-то издалека, как бы сквозь сон, доносилась знакомая мелодия:
Вальс чудный трех планет,
Тайной всегда одет
Тайною глаз твоих,
Вихрем комет.
Вальс странный трех планет,
Физики полный бред
Жизни здесь просто нет,
Но и смерти нет.
С трудом разлепились глаза. Рядом стоял на коленях молодой лейтенант в новеньком мундире с разорванным рукавом.
- Где я? - спросила девушка. - У меня, наверное, синяк на ноге будет. Мы упали, да?
- Упали не то слово, юная леди, - появился рядом пожилой офицер. Он присел на корточки, и правую ногу девушки пронзила резкая боль. Офицер выругался, и тут же боль пронзила левую ногу.
- Я отнесу ее в спасательную капсулу, - сказал лейтенант. Разрешите?
- Нет, Рустам, - она схватила его за руку. - Я хочу быть с тобой.
- Не нужно, лейтенант. У нее перелом обеих ног. Чего мучить понапрасну.
- Но. в капсуле безопаснее.
- Ерунда. Снаружи давление, как в паровом котле. Нам капсулу в жизни не катапультировать.
- Мы греемся, Степаныч. Греемся. Надо реактор глушить.
- Не психуй, - выпрямился пожилой офицер. - Хочешь чтобы мы вниз утюгом грохнулись? Авось дотянем.
По сердцу девушки пополз холодок. Она сильнее сжала пальцы лейтенанта и шепотом спросила:
- Мы сейчас погибнем, да?
- Ничего подобного, - он высвободил руку и нежно провел теплой ладонью ей по щеке. - Все будет хорошо. Мы еще потанцуем. Неужели я столько времени тебя учил, чтобы все так сразу и закончилось? Мы еще потанцуем. Слышишь, наш вальс в бальном зале еще играет? Раз, два, три - раз, два, три. Слышишь?
- Я люблю тебя, Рустам, - вместо ответа сказала она. Глаза защипало.
- Все будет хорошо, - его ладонь коснулась волос девушки. - Мы выберемся. Не плачь. Мы всегда будем вместе. Ведь я тоже люблю тебя.
- Мы греемся, Степаныч, очень греемся, - продолжал бубнить глухой голос. - Греемся... Ох, господи.
- Рустам, у нас за стенкой лоцманский катер, - громко заговорил пожилой офицер.
- Его шахта не герметична.
- Вы хотите подняться на орбиту? - вскинул голову лейтенант. - Не выйдет. У катера нет ни гравитационной, ни радиационной защиты. Герметичность третьего класса. Без скафандра им пользоваться нельзя.