- Для куражу наука, значит, - облизал губы Михалыч. - А польза-то какая от этого?
- Ну, ты дед, даешь, - удивился Семен. - Большая польза. Без этого теперь ни один механизм не обходится, ни одна отрасль хозяйства.
- Не знаю, - усомнился дед. - Только я вот что скажу вам, доверия у меня к этой вашей науке нету. Я вот живу тут, горя не знаю, если не считать, что внук с женой и правнучкой редко заглядывает. Телевизора у меня нет. Радио тоже нет. Тырнета тем более. Телефон только обычный и все. И не страдаю я по этому добру. Семен хотел мне здесь этот… видеофон поставить, а я так подумал, что ежели поставит, так я его вообще только по видеофону видеть буду. Зато нигде как у меня не отдохнете, и здоровье не поправите.
- Вот за это выпить нужно обязательно, - подхватил речь деда Федор и, поднявшись, провозгласил. - За островок дикой, но чудесной природы в поместье дорогого Михалыча и за здоровье хранителя этой красоты!
Дед поднялся, приосанился, выпил, смахнул слезу, подхватил ведро и заторопился на родник, сообщив, что банька уже подходит, а ключевой водички еще не наношено. Федор рванулся в помощь, но Семен остановил его, выждал и, когда дед, громыхая ведром, скрылся за калиткой, прошептал:
- Чтобы дед ни творил, не пытайся ему помогать. Обидишь смертельно. Ты, да и я - здесь гости. Он хозяин. Радушнее хозяина не найдешь, но помогать или советовать - ни-ни!
- Вот как у вас строго? - удивился Федор. - Похоже, действительно бирюк Михалыч?
- И не кричи, - добавил Семен, улыбнувшись. - Слух у старика такой, что морской акустик позавидует. За сто шагов обычный разговор разбирает.
- Семен, - воскликнул Федор. - Так может, есть в его словах правда? Подальше от нашей технологической действительности, поближе к дикой природе? У меня такое чувство возникло, когда я смотрел, как дед твой движется, что не он меня старше, а я глубокий старик.
- Подожди хоронить-то себя, - остановил его Семен. - Пойдем-ка лучше искупаемся. Ну что? Отпускаете, девушки?
Девушки уже уселись раскладывать пасьянс. Оленька, было, рванулась вслед за дедом к роднику, но Тамара локо ухватила ее за подол и, жестко притянув к скамье, дала в руки карты. Семен о чем-то пошептался с женой, положил перед ней на стол небольшой кофр, подхватил с яблоневого сука полотенце и повлек за собой Федора вниз по склону. Трава на косогоре неожиданно оказалась слегка подвяленной солнцем, идти по ней было легко, и когда снизу потянуло спасительной прохладой от узкой речки, Федор даже не успел вспотеть. От выпитой водки где-то в груди и у висков плескалась легкость, перемежаемая светлой усталостью.
- Стой же ты, чертяга противный! - крикнул радостно Федор, когда Семен остановился на берегу и начал стягивать с себя футболку. - Я сейчас пьяный, поэтому все могу сказать. Веришь, уже больше десяти лет, как ты у меня Тамарку увел, а я все на нее смотреть спокойно не могу.
- Я тоже на нее смотреть спокойно не могу, - согласился Семен. - Только я не уводил ее, а просто нашел и никому не отдам.
- Вот ты так всегда, - присел на траву Федор. - Решаешь что-то и делаешь так, как решил.
- Так как надо, - ответил Семен.
- А как надо? - переспросил Федор. - Ты что, не понимаешь, что послезавтра решится судьба моей лаборатории? И моего проекта, и всего института? Если ты меня послезавтра не поддержишь, если не согласишься с началом проведения опытов с наномодулями с открытым контуром, финансирование урежут, исследования отложат, а через полгода под эту же тему подпрягутся еще с десяток лабораторий, и не факт, что мы будем наиболее предпочтительным вариантом.
- Знаешь, что меня пугает больше всего? - спросил Семен, войдя в воду и задумчиво смотря, как прижатые ступнями длинные зеленые ленты водорослей шевелятся на течении.
- Что?
- Вот эта спешка. Ты же сам прекрасно понимаешь, что расчеты не подтвердили прогнозируемость образуемых систем. Да, тысячи опытов на мышах и на рыбках. Да, оздоровление организмов, увеличение в полтора раза активного срока жизни объекта. Но ведь ты сам не вполне представляешь, как это работает. И готов начать эксперименты на людях?
- Эксперименты? - переспросил Федор. - Возможность спасти миллионы жизней уже сегодня ты называешь экспериментами? Ну ладно, я согласен, что отдаленные последствия могут быть неожиданными. Наномодули с неполным контуром взаимодействуют друг с другом, самовоспроизводятся и демонстрируют способность создавать системы с неожиданными и не всегда предсказуемыми характеристиками. Но ведь на этот случай всегда есть банальная процедура очистки организма от наноэлементов. Процедура, которая практически не дает сбоев. Никогда. Ты слышишь? Мы застрахованы!
- Слышу, - хмуро сказал Семен. - Хорошее сочетание понятий. Практически и никогда. Давай вернемся к этому разговору, но позже. Сходим в баньку, попаримся, а потом поговорим.
- Ну что ж, давай, - хмуро бросил Федор, поднялся, а затем прямо в одежде с диким криком бросился в речку.
4
Банька выдалась на славу. Казанок с горячей водой дымился в углу потемневшего сруба. Вода шипела на раскаленных колосниках. Под потолком стоял густой пар. Распаренные и довольные дамы, скрутив длинные волосы полотенцами, отправились пить чай на веранду, а Семен и Федор, заняв места на опустевших полатях, еще долго нещадно хлестали друг друга дубовыми вениками и глотали влажный пар.
- Все, больше не могу, - пожаловался Федор, вываливаясь в предбанник и погружая ковш в кастрюлю с квасом. - Вот теперь я уже точно не удивляюсь, что Михалыч в девяносто пять как козлик прыгает.
- Как козлик, говоришь? - пустил смешок в бороду, открывая дверь, Михалыч. - Хорошо, если бы как козлик. Семка, ты лекарство-то мое не забыл? Опять спина неметь начала, и провалы в памяти повторяются. Вроде бы помню, что до обеда делал, а бывает, просыпаюсь утром, и половину вчерашнего дня из памяти как корова слизнула.
- Склероз, дед, - покачал головой Семен. - Ну, ничего, это мы сейчас поправим с тобой. Укольчик и все пройдет.
- Ну, давай свой укольчик, - закряхтел дед, ложась на скамью и приспуская штаны. - Только ты смотри, чтобы как обычно, без этих ваших нанов.
- Какие наны? - улыбнулся Семен, наклоняясь к сумке. - Через иголку? Брось!
- Боишься, Михалыч? - приготовился поддеть деда Федор, но осекся, увидев побелевшее лицо Семена и показанный кулак.
- Боюсь, милок, - согласился дед. - Только не этих ваших микроштучек, а смерти своей. Она ж рядом ходит, я знаю. Слышу я ее. На зубах она у меня хрустит. Так вот, чтобы смерти избежать, главное ее увидеть. Глаза-то у меня о-го-го, а все одно мелочь вашу, что я тряпкой процеживаю, разглядеть не могу. А то, чего не видишь, оно самое страшное как раз и есть.
- Вероятно, - растерянно пробормотал Федор, расширенными глазами наблюдая, как Семен снаряжает шприц, как наполняет его розовой жидкостью из четырехугольного бокса и, наконец, делает укол в дедову ягодицу. Дед слегка напрягся, затем вздохнул и замер.
- Тридцать минут отключки, - пробормотал Федор. - Но пять кубиков очистки! Как бы реанимацию не пришлось вызывать?
- Только десять минут, - хмуро ответил Семен, убирая инструмент. - Но зато, надеюсь, до нашего отъезда он будет безопасен.
- Что значит, безопасен? - переспросил Федор. - И вообще, ты собираешься мне хоть что-то объяснить? Ты же только что проделал наноочистку. Причем ввел убийственную дозу.
- Именно для этого я тебя сюда и привез, - ответил Семен. - Смотри.
Он задрал дедову рубаху, и глазам Федора предстало тело двадцатилетнего парня. Идеальный изгиб позвоночника, крепкие мышцы, широкие плечи. Не иначе дед по привычке сутулился. Да и какой дед?
- Что это? - еле проговорил Федор. - Что это?!
- То самое, - усмехнулся Семен. - Наномодули с открытым контуром. Самоорганизующиеся системы. Стабильные и безотказные. Именно те, над которыми мы с тобой безуспешно бьемся уже десять лет.
- Это ты сделал? - побелевшими губами спросил Федор.
- Нет, - покачал головой Семен. - Отец.
- Он же умер пятнадцать лет назад! - вскричал Федор. - Ты же говорил, что его эксперименты закончились неудачей?
- Он погиб пятнадцать лет назад, - повысил голос Семен. - Я тогда в его лаборатории всего лишь лаборантом подвизался. Здесь это и случилось. Отец приехал по звонку. Фельдшерица звонила, сказала, что удар у деда. Отец и рванулся сюда. Приехал, упал и умер. Кровоизлияние. Хотя патологии никакой не было. И у фельдшерицы сельской, которая Михалычу укол делала, тоже кровоизлияние. Вот там, где я круги на луговине нарезал, ее и нашли. И все это в один день.
- Убийство? - переспросил, похолодев, Федор.
- Кровоизлияние, - повторил Семен. - Инсульт. Отец был ведущим специалистом института. Ни одна комиссия ничего не нашла. Случайное совпадение. Просто два здоровых, практически молодых человека получили одновременно и в одном месте инсульт. И умерли.
- А дед? - спросил Федор.
- Дед больше всех убивался, - ответил Семен, подбрасывая в руке четырехугольный бокс. - С тех пор и нанофобия у него. Он после того безобидного укола этой фельдшерицы едва тоже не умер. Страшная аллергия у него началась, глаз видно не было. Не знаю, как я его от больницы уберег. Вот этой штукой и спас. Это сейчас ей организм от наномодулей очищают и аллергии лечат. А тогда мы только мышам ее и кололи, чтобы приготовить их к следующим опытам.
- Бред, - покачал головой Федор. - Ни склероз, ни сенсорику этим не лечат. Раствор действует только на наномодули.
- А ты не больно ему верь, - вздохнул Семен. - Он говорит не то, что чувствует, а то, что в голову ему втемяшилось. Вот, например, Михалыч считает, что неминуемо погибнет, когда от дома отойдет. На похороны не поехал. Он вообще дальше родника от дома не отходит.
- Что твой отец сделал с ним?
- Года за два до смерти отца у деда тоже инсульт был. Полный паралич, потеря дара речи, прогнозы неутешительны. Ему тогда уже под восемьдесят стукнуло. Организм дряхлый, хуже некуда. Короче смерти ждали с часа на час. А отец уже тогда занимался этой темой. Ну, вот именно тогда и выяснилось, что некоторые микромеханизмы могут вступать во взаимодействие с организмом на клеточном уровне, и более того, перестраивать себя с учетом изменения внешних условий.
- Ну, так и мы этим теперь занимаемся! - воскликнул Федор. - Но где результаты опытов твоего отца?
- Я их уничтожил, - вздохнул Семен.
- То есть? - воскликнул Федор, вскакивая на ноги.
- Именно, что уничтожил, - повторил Семен, потянулся к вешалке и снял с нее еще один небольшой кофр. В точности такой же, как болтался на плече Тамары, отметил про себя Федор.
- Фотографироваться хочешь? - язвительно спросил он друга.
- Нет, - покачал головой Семен, откинул крышку, достал из кофра продолговатый предмет, нажал на клавишу. Раздался треск, между контактов вспыхнула голубая молния, запахло озоном.
- Электрошокер? - удивился Федор.
- Да, - кивнул Семен. - Давно уже как-то попытался деда привезти в город. Точнее испытывал я его. Чувствовал что-то. Еле уговорил. Но только и на сто метров не отъехал. Дед словно окаменел мой. А я вдруг такую головную боль почувствовал, что едва успел электрошокером его ткнуть. Только что кровью потом не плевался.