— Какая честь для вас, ребята, — заявила четырем своим подопечным стройная негритянка в серой блузке и широких брюках — новый дежурный офицер.
Эдвард Шоу сел на кровати и нахмурился.
— Сегодня вечером сюда приезжает президент. Он хочет побеседовать с вами и выразить свою признательность.
— Сколько времени мы пробудем здесь? — хрипло спросила Стелла Морган. Она прочистила горло и повторила вопрос.
— Понятия не имею, мисс Морган. Мы получили письмо от вашей матери. Оно — в выдвижном ящике, через который вы получаете еду. Мы можем передать любое послание от вас, если только оно не содержит информацию о том, где вы находитесь и по какой причине.
— Она пытается надавить на вас, правда? — спросил Минелли.
Они говорили о матери Стеллы, Бернис Морган, несколько часов назад. Стелла не сомневалась, что к этому часу миссис Морган подняла на ноги половину юристов штата.
— Да, это так, — сказала дежурная. — У вас мать что надо, мисс Морган. Мы стараемся решить вашу проблему как можно быстрее. Лаборатории обрабатывают результаты анализов круглосуточно. До сих пор никакие чужеродные биологические вещества на ваших телах или на пришельце не обнаружены.
Эдвард снова улегся.
— Что здесь собирается делать президент? — спросил он.
— Хочет поговорить с вами. Это все, что нам известно о его планах.
— И посмотреть на инопланетянина, да? — поинтересовался Минелли.
Женщина улыбнулась.
— Когда вы собираетесь поставить в известность прессу? — спросил Реслоу.
— Боже мой, по мне — так хоть сейчас. Австралийцы объявили обо всем, что у них произошло, а их случай еще загадочней, чем наш. У них там из скалы вылетели не кто-нибудь, а роботы!
— Что? — Эдвард свесил ноги с кровати. — И об этом сообщалось в новостях?
— Вам следует смотреть телевизор. Кроме того, читайте газеты. Мы кладем их в ящики для передачи пищи. Начиная с завтрашнего дня вы будете получать компакт-диски и плэйеры, подключенные к информационной сети. Мы не хотим, чтобы у президента сложилось впечатление, что вы лишены возможности следить за событиями.
Эдвард выдвинул ящик — коробку из нержавеющей стали, находящуюся в стене его палаты — и вытащил свернутую газету. Ни одного письма. Девушка, с которой он время от времени встречался в Остине, не ждет его раньше чем через месяц или даже два. С матерью он, как правило, подолгу не виделся и даже не звонил ей по телефону. Теперь Эдвард начинал сожалеть о своей ложной былой свободе. Он развернул газету и быстро просмотрел заголовки.
— Матерь Божья! Ты читаешь то же, что и я? — раздался голос Реслоу.
— Да, — сказал Эдвард.
— Они похожи на тыквенные бутыли, покрытые хромом.
Эдвард быстро перелистал газеты. Австралийские вооруженные силы приведены в состояние боевой готовности. То же положение — в военно-воздушных силах и флоте Соединенных Штатов (Не в армии? Почему же не в армии?). Запуски космических кораблей по неясным причинам отменены.
— Почему роботы? — недоумевал Минелли. — Отчего не существа, подобные тому, что найдено в Долине Смерти? Возможно, они выяснили, что не могут переносить атмосферные условия и жару, — предположил он, — потому и послали замену.
Звучало логично. Но если на Земле находилось два замаскированных корабля — собственно, почему замаскированных? — то обязательно появятся и другие.
— Может, это начало вторжения? — спросила Стелла.
Эдвард попытался припомнить сюжеты научно-фантастических телефильмов, кино и книг.
Мотивация. Ни одно разумное существо не совершит какой-либо поступок, не имея на то причин. Эдвард всегда сходился во мнении с теми учеными, которые считали Землю слишком маленькой и отдаленной планетой, чтобы привлечь предполагаемых космических путешественников. Конечно же, это не что иное как геоцентризм наоборот. Он с огорчением понимал, что недостаточно много читал о ПВЦ — поиске внеземных цивилизаций. Круг его научного чтения ограничивался вопросами геологии; он брал в руки «Сайентифик Американ» или даже «Сайенс» только в тех случаях, когда там была опубликована статья, интересующая его с профессиональной точки зрения.
Подобно большинству специалистов, Эдвард не мог похвастаться широким кругозором. Геология стала частью его существования. Теперь он сомневался, сможет ли когда-нибудь наладить личную жизнь. Даже если все четверо выйдут отсюда — а этот вопрос очень волновал его, — они станут знаменитостями. Их жизни невероятно изменятся.
Он выключил плэйер и вернулся к комиксам в лос-анджелесской «Таймс». Потом прилег на кровать и попытался уснуть. Но он уже достаточно выспался. Эдвард едва сдерживал закипающий гнев. Что сказать Крокермену? Может, вцепиться в прутья клетки и хорошенько потрясти их? И жалобно завыть? Вот самый подходящий ответ президенту.
— Взгляните на это полотно, — пробормотал он, не заботясь, что кто-нибудь его услышит. — На нем запечатлена история.
— История! — закричал Минелли из своей палаты. — Мы вошли в историю. Неужели никто не трепещет от восторга?
Эдвард услышал, как Реслоу аплодирует — медленно и настойчиво.
— Требую встречи с моим доверенным лицом! — объявил Минелли.
Харри пробежал глазами план визита Крокермена, представленный службой президента, и их собственный план, аккуратно подколотый к папке пластмассовой скрепкой, и вздохнул.
— Горячая пора, — сказал он. — Ты привык к этому, а я нет. Охрана, следящая за каждым твоим шагом. Деловые встречи, расписанные с точностью до минуты.
— Я уже привык обходиться без этого, — заметил Артур.
Гордон и Файнман проживали в двухместном номере ванденбергского «Хилтона». Пилоты шаттлов устроились в прямоугольном вытянутом здании общежития для офицеров, в скромных комнатах без особых удобств.
Харри протянул Артуру документ и поежился.
— Скорее всего, я просто устал, — сказал он и откинулся на подушку.
Артур смотрел на него встревоженным взглядом.
— Не потому, что болен, — успокоил Харри. — Устал от мыслей. От проблем.
— Завтра будет очень трудный день. Ты уверен, что выдержишь? — спросил Артур.
— Уверен.
— Ладно. Сегодня вечером предстоит доложить обстановку президенту, его команде и членам Кабинета, сопровождающим его. Потом — участие во встрече Крокермена с Гостем.
Харри усмехнулся и покачал головой, выражая сомнение.
Артур положил бумаги на столик, стоящий между кроватями.
— Что он сделает, когда услышит слова пришельца?
— Господи, Арт, ты знаешь его куда лучше, чем я.
— Я не видел его до того, как меня уволили. Вице-президентом он всегда оставался в тени. Крокермен для меня — ребус. Ты прочел его план? Твое мнение?
— По-моему, он достаточно разумный человек, белая ворона в Белом Доме. Но с другой стороны, я ведь радикал. Не забудь, в трехлетнем возрасте я был коммунистом. Отец одевал меня в красные свитера…
— Я серьезно. Мы должны смягчить предстоящий удар. Президент, несомненно, будет в шоке, даже если помощники подготовят его… Увидеть Гостя. Услышать, как с его губ — или как это называется — срываются слова о том, что… Что Земля обречена. Агнец на заклание.
Настала очередь Артура усмехнуться. Он сделал это почти что свысока.
— Нет, — сказал он.
— Ты не веришь в это?
Артур уставился в потолок.
— Не чувствуешь ли ты подвоха во всей этой истории?
— Судьба всегда хитрит, — ответил Харри.
— Вопросы. Снова и снова вопросы. Почему корабль позволяет «вшам» оседлать себя и предупреждать планеты о гибели?
— Самоуверенность. Абсолютная вера в свои силы. И вера в нашу слабость.
— И это при том, что мы владеем ядерным оружием? — быстро спросил Артур. — Пилот истребителя — и тот должен опасаться стрел туземцев где-нибудь в джунглях.
— Корабль наверняка имеет оружие и средства защиты, о которых мы и не предполагаем.
— Почему же тогда они не применили его?
— По крайней мере, они применили нечто, исключающее обнаружение радаром или спутником огромных каменных глыб, которые они опустили на Землю.
Артур согласно кивнул.
— Если только то, что управляло всей операцией, не было очень мало… Хотя это противоречит рассказам Гостя.
— Ну, хорошо. — Харри устроился поудобнее и прислонился к стене, предварительно засунув за спину подушку, свернутую валиком. — Я тоже не вижу смысла в их поведении. Вспомним о заявлении австралийцев — те утверждают, что их пришельцы пришли с миром. Та же самая армия захватчиков? Судя по всему, тактический прием. Окружили себя тайной. На одном корабле — «вши», на другом — нет. Один корабль высылает роботов в качестве своих представителей, другой хранит молчание.
— Мы еще не видели полного сообщения, поступившего из Австралии.
— Не видели, — согласился Харри. — Но до сих пор не создалось впечатления, что австралийцы не договаривают. Как же ты ответишь на мои вопросы?
Артур пожал плечами.
— Возможно, силы, которые стоят за пришельцами, невероятно разобщены, или непоследовательны, или просто издеваются над нами. Или же они раскололись на группировки и не могут договориться между собой. Не могут решить: сожрать Землю или нет.
— Да, — сказал Харри. — Ты считаешь, что Крокермен сделает публичное заявление?
— Нет, — ответил Артур, сцепив руки на животе. — Если президент это сделает, значит, он сошел с ума. Подумай о последствиях. Если он не дурак, то будет хранить молчание до самой последней минуты и постарается дождаться реакции на австралийское сообщение о «добром» корабле. Конечно, нам надо начинать бомбежку Долины Смерти прямо сейчас. — Артур принялся рассматривать картину с изображением четырех истребителей «Ф-104», взлетающих над Чайна-Лейк. — Сжечь весь район целиком. Действовать, не задумываясь.
— И разозлить их до умопомрачения, да? Если они так невероятно самонадеянны, то, значит, понимают, что мы не способны причинить им вред. Даже при помощи ядерного оружия.
Артур уселся на стул спиной к окну и картине, висевшей над прикроватной тумбочкой. Высокотехничные истребители и бомбардировщики. Крылатые ракеты. Мобильная лазерная защита. Термоядерное оружие… Не лучше каменных топоров.
— Капитан Кук, — пробормотал он и прикусил нижнюю губу.
— О чем ты? — спросил Харри.
— Гавайцы умудрились убить капитана Кука. Он прибыл из страны, опережавшей их развитие, по крайней мере, на пару столетий. И все же они убили его.
— Какую пользу принесло им убийство?
Артур покачал головой.
— Никакую, полагаю. Вероятно, чувство глубокого удовлетворения.
Шестидесятитрехлетный президент Уильям Д. Крокерман, несомненно, мог считаться одним из наиболее привлекательных мужчин Америки. Черные волосы, тронутые сединой, проницательные зеленые глаза, резко очерченный, почти орлиный нос, добродушные морщины вокруг глаз и носа могли принадлежать и почтенному главе корпорации, и доброму дедушке, обожаемому своими внуками-подростками. В личных беседах или выступая по телевизору, он всегда демонстрировал самоуверенность и язвительный ум. Ни у кого не возникало сомнений, что он относится серьезно к своей деятельности, но только не к себе самому. Он избрал такой имидж, и этот образ приносил ему победу за победой на выборах в течение всей его двадцатишестилетней карьеры на политическом поприще. Крокермен проиграл выборы только однажды: первые в своей жизни выборы, когда он баллотировался на пост мэра Канзас-Сити, штат Миссури.