Роттерджек, сидевший на заднем сиденье, перешел на шепот.
— Силы ада вырвутся на свободу. Маккленнан, Шварц и я — нас всех ждет суровая борьба… На чьей вы стороне?
— Я не понимаю.
— Вы поддерживаете вариант Армагеддона, или у нас есть шанс?
Артур собирался было ответить, но закрыл рот и покачал головой.
— Крокермена закачает, когда он услышит об этой истории, — простонал Роттерджек.
Ожидая в аэропорту Аделаиды лимузин, высланный за учеными, Артур позвонил в Орегон. Прошедший день и долгий перелет вымотали его. В Орегоне утро еще только начиналось, и Франсин ответила сонным голосом.
— Прости, что разбудил, — сказал Артур. — Не думаю, что смогу позвонить в ближайшие дни.
— Я так рада этому звонку. Люблю тебя.
— Я страшно соскучился. Чувствую себя оторванным от вас. Больше для меня ничто не важно.
— Ты можешь о чем-нибудь рассказать?
— Ни о чем, — ответил Артур, ущипнув себя за щеку.
— Ну, ладно. А вот у меня есть что передать тебе. Догадайся, кто звонил?
— Даже не знаю. Кто же? Неужели…
— Вот ты и догадался. Крис Райли. Он просил меня записать. Слушай: «Обнаружены два новых необычных объекта размерами с астероид, каждый — приблизительно двести километров в диаметре. Они покрыты недавно образовавшейся коркой льда — почти белоснежной. Движутся по необычного вида гиперболическим орбитам. Возможно, это огромные очень молодые планеты». Ну, что? Тебе это о чем-нибудь говорит? Райли предположил, что ты будешь заинтересован.
— Остатки Европы?
— Звучит романтично, не правда ли? — протянула Франсин по-прежнему сонным голосом. — Он сказал, что ты так и подумаешь.
— Продолжай, — попросил Артур. Ощущение реальности все больше ускользало от него.
Она продолжала читать: «Если мы имеем дело с осколками Европы, то остается удивляться их далеко расположенным друг от друга орбитам. Один из объектов встретится с Венерой в следующем году, когда Венера окажется в…» Подожди. Здесь кончается страницы… «В положении наибольшего кажущегося сближения с Землей. Другой столкнется с Марсом в конце 1997 года». Понятно?
— Кажется, да.
— Марти спит, но он просил меня сообщить тебе, что Годж теперь знает команды «сидеть» и «к ноге». Сын гордится псом. К тому же, он прочитал серию о Тарзане от корки до корки.
— Мой славный мальчуган. — Глаза Артура на мгновение сами собой закрылись и он чуть не потерял сознание. — Дорогая, я едва держусь на ногах. Упаду на месте, если не смогу поспать в ближайшее время.
— Мы оба надеемся на твое скорое возвращение. Я уже успела привыкнуть к тому, что ты рядом. Дом без тебя пуст.
— Я люблю тебя, — сказал Артур, все еще не в силах открыть глаза. Мысленно он пытался представить себе лицо жены.
— И я тебя.
Гордон сел в лимузин позади Уоррена и Роттерджека.
— Вы слышали что-нибудь о двух ледяных астероидах? — спросил он.
Спутники отрицательно покачали головами.
— Один из них разрушит Венеру, а другой разнесет на куски Марс. И то и другое произойдет в следующем году.
Уоррен, несмотря на бесконечную усталость, нашел в себе силы выразить изумление. Роттерджек забеспокоился.
— Какое отношение все это имеет к нам?
— Не знаю, — ответил Артур.
— Чертовски забавное совпадение, — заметил Уоррен.
— Так значит, астероиды столкнутся с Венерой и Марсом? — переспросил Роттерджек, с трудом заставляя свой мозг включиться в работу.
— В следующем году, — повторил Артур.
Советник президента по науке сжал губы, кивнул и уставился в окно, глядя на редкие в этот поздний час встречные машины.
— Не верю, что это простое совпадение, — сказал он. — Что, во имя Господа, происходит?
1 ноября, восточное тихоокеанское время
(2 ноября, США)
Уолт Сэмшоу спускался по трапу судна «Дискаверер» с элегантностью привычного к подобным упражнениям человека. он скользил руками по перилам и бесперебойно работал ногами несмотря на то, что очертания ступенек лишь слегка проступали в темноте. Сэмшоу нагнул голову, чтобы уберечь свою веснушчатую загорелую лысину от столкновений с многочисленными перегородками, встречающимися на пути. В море возраст не напоминал о себе так упорно, как на суше; здесь Уолт вновь становился проворным и ловким. Длинноногий и долговязый, с узким лицом, Сэмшоу провел более двух третей своей семидесятипятилетней жизни в море. Сначала служба во флоте с 1942 по 1952 год, а потом — около сорока лет исследовательской деятельности в области физической океанографии.
Глубоко в трюме корабля, в просторном грузовом отсеке расположились его любимые детища: три вертикальных устройства высотой в человеческий рост — три стальных цилиндрических гравиметра, предназначенных для измерения гравитационных отклонений впадин, находящихся на глубине десять тысяч метров. «Дискаверер» уже в шестой раз проплывал над котловиной Рамапо. Море, спокойное и прозрачное, казалось стеклянным; корабль шел вперед, развивая скорость до десяти узлов, плавно скользя по воде — идеальные условия для исследователей. Ученые имели возможность выверить средние показатели всех шести измерений с точностью плюс-минус два миллигаллона.
Сэмшоу спустился в трюм и громко затопал по стальному полу. Его молодой коллега Дэвид Сенд улыбнулся Уолту, повернув к нему лицо, на которое цветной экран отбрасывал зелено-серые и алые блики. Сэмшоу протянул Сенду алюминиевую тарелку с крышкой, захваченную в столовой.
— Ну, что сегодня в менюЮ — спросил Сенд.
Он был вдвое моложе Сэмшоу и почти вдвое легче его, с крепкой фигурой, широким лицом, светло-голубыми глазами, с маленьким ирландским носом картошкой и рыжей жесткой шевелюрой. Сэмшоу заглянул под крышку. В глубине души он относился к Сенду, как к сыну: он всегда окружал младших по возрасту коллег суровой любовью, которую мог бы питать к собственным детям, если бы имел их. Сенд знал это и ценил; вряд ли он встретит на своем пути лучшего друга, напарника и учителя.
— Жареный палтус, пирог со шпинатом и свекла, — объявил Сэмшоу. Корабельный повар родом с Филиппин гордился умением готовить блюда западной кухни и баловал ими ученых дважды в неделю.
Сенд скорчил гримасу и покачал головой.
— Наемся до отвала — плохо скажется на работе.
Сэмшоу поставил тарелку перед коллегой и взглянул на установленные треугольником гравиметры.
— Не хотелось бы испортить прекрасный вечер, — пробормотал Сенд. Он повернул несколько рукояток, показал головой на дисплей и вонзил вилку в кусок свеклы.
— Так все удачно?
— Дело идет чертовски хорошо, лучше некуда. Я поем, а ты можешь сменить меня через часок.
— Ты не лопнешь? — поинтересовался Сэмшоу.
— Я молод, обрасту новой кожей, — ответил Дэвид.
Сэмшоу усмехнулся, зашагал к трапу и вернулся по лабиринту коридоров на палубу. Воды Тихого океана, переливаясь серебряным и бархатисто-черным цветом, струились вокруг корабля лениво, как густой сироа. Воздух казался необычайно сухим и чистым. От края до края небо покрывали звезды. Появился молодой месяц — крохотная дуга, затерянная в бездне ночи. Сэмшоу присел на якорную цепь на носу корабля, расслабился и удовлетворенно вздохнул. Рабочая неделя выдалась непростая, океанограф чувствовал приятную усталость, им овладело добродушное настроение, приходящее вместе с удачными результатами долгого труда.
Сэмшоу решил уточнить их местонахождение. Экран специального карманного прибора высветил цифры: 142о32'10'' — 30o45'20''. Таким образом, «Дискаверер» плыл в 130 километрах к востоку от Тору-Айленд. Через четыре часа они развернутся и совершат седьмой заход в исследуемый район.
Сэмшоу довольно рыгнул и начал насвистывать «Нитку жемчуга».
Уолт Сэмшоу после тридцати лет бурной счастливой супружеской жизни — он очень любил жену — остался вдовцом. И теперь две милые женщины души в нем не чаяли и скрашивали его одиночество в те семь месяцев, которые он ежегодно проводил на суше. Одна из них — пухленькая богатая вдова — жила в Ла-Джолле, другая — черноволосая филиппинка тридцатью годами моложе Сэмшоу — в Маниле. Она состояла в отдаленном родстве с давно ушедшим и оплаканным президентом Могсиси.
Стояла теплая, необычно сухая ночь, тихая и безветренная, ночь, словно предназначенная для глубоких раздумий и воспоминаний. Сэмшоу почувствовал неожиданный приступ лени: к черту науку, к черту «нужные результаты» и «плюс-минусдва миллигаллона». Лучше бы бродить где-нибудь по пляжу и наслаждаться видом волн, разбивающихся о берег. Праздное настроение покинуло его, но не бесследно; он знал, что желание отдохнуть — не что иное, как признак старости. Сэмшоу повернулся и перешагнул через цепь, потом вздрогнул, заметив краешком глаза что-то странное. Он обернулся. Маленькая светящаяся точка появилась на северной стороне неба и описала там дугу; спутник, подумал он, или метеорит. Теперь ученый с трудом увидел точку. Она почти затерялась среди звезд, но вдруг стала такой яркой, что напомнила реактивный самолет. Двумя яркими лучами, направленными на юг, точка озарила холодным жутким серым светом все морское пространство. Потом лучи исчезли. Над головой Сэмшоу пролетел какой-то темный предмет. Он мысленно определил его положение — соответствует высоте солнца в четыре часа утра. Интересно, из какого созвездия прибыл этот визитер? Тут же летающий предмет осветился и удалился на двадцать градусов к югу. Теперь точка казалась не больше булавочной головки. Ему еще никогда не приходилось наблюдать метеорит так близко — потрясающее зрелище, настоящий огненный шар.
— На мостик! Смотрите вверх! — закричал он. — Все! Смотрите!
Светящаяся точка опускалась достаточно медленно, за ней легко было следить. Через несколько минут она достигла горизонта и пропала, только красные и зеленые круги еще некоторое время плыли у Сэмшоу перед глазами.
В том месте, где метеорит упал в море, поднялся столб воды, едва видимый в лунном свете. Над фонтаном возник туманный ореол, заслонивший горизонт.
— Боже, — сказал Сэмшоу.
Он хотел подняться, чтобы выяснить, видел ли кто-нибудь, кроме него, удивительное явление. Никто не отозвался на его крик. Неожиданно Сэмшоу содрогнулся от устрашающего звона, напоминающего удар в гонг. Он удивленно застыл, затем отправился на мостик.
Старший помощник, старательный молодой китаец по имени Чао, перевел взгляд с рычагов управления на Сэмшоу. Красная подсветка вокруг мостика и большинства приборов помогала работать в темноте.
— Надвигается сильный шторм, — предупредил Чао, показывая на дисплей. — С огромной скоростью. Тайфун. Водяной смерч… Не знаю.
Четыре человека вылезли из люков и пришли на мостик. Корабль наполнился пронзительными голосами людей, переговаривающихся по системе внутренней связи.
— Метеорит, — объяснил Сэмшоу. — Упал и поднял волну в тридцати километрах к югу.
Капитан Рид, такой же седой, как Сэмшоу, хотя и на двадцать лет моложе океанографа, покинул свою кабину и присоединился к собравшимся на мостике. Он с любопытством выслушал Сэмшоу и с сомнением посмотрел на него.