— Я же, кажется, не велел тебе искать меня.
— Да ерунда это, Сэм! Я же беспокоюсь о тебе. Эта история насчет «запрещено покидать»… ведь в таком случае у тебя не будет возможности…
— Заткнись! — Сказано это было шепотом, но таким, что Макс заткнулся. — Ну так вот, — продолжал Сэм. — Забудь про это. Я набрал денег, и это — самое главное.
— Но…
— Ты что, думаешь, они сумеют законопатить эту посудину так плотно, чтоб удержать меня, когда я решу уйти? А теперь держись от меня подальше. Ты теперь любимчик учителя, и я бы хотел, чтобы так оно и было. Мне совсем не хочется, чтобы тебе читали нотации про дурных товарищей — меня, то есть.
— Но я же хочу тебе помочь, Сэм. Я…
— Не будешь ли ты так любезен сидеть на своей палубе С?
Больше за этот переход он не видел Сэма; через какое-то время он перестал тревожиться о нем. Хендрикс потребовал, чтобы Макс рассчитал подход к планете — детские игрушки по сравнению с расчетом подхода к точке перехода — а затем, во время посадки, отдал управление Максу. Эта ответственность была чисто формальной, так как посадка рассчитывалась заранее, а потом велась по радару в автоматическом режиме. Макс сидел за пультом, держа руки на управлении, готовый подменить автопилот — а Хендрикс стоял у него за спиной, готовый подменить его — но ни в том, ни в другом необходимости не возникло; «Асгард» опустился по расчетной траектории легко и просто, словно спустился по лестнице. Опоры выдвинулись и уперлись в покрытие порта; Макс доложил:
— Сэр, посадка проведена по программе.
— Отключай.
Макс объявил по корабельной системе оповещения:
— Отключить силовую установку. Отключить все агрегаты, связанные с полетом. Наземная процедура, вторая часть.
Из четырех дней, проведенных на Алкионе, первые три он потратил номинально — руководя, а практически — обучаясь — у Ковака процедуре проводившихся раз в девяносто дней проверок и текущего ремонта приборов поста управления. Элли была очень разочарована и сердилась на него, у нее были совсем другие планы. Однако, в последний день Макс все же смог выбраться с ней на поверхность. Их сопровождали мистер и миссис Мендоса.
Это был великолепный день отдыха. По сравнению с Землей, Алкион — место довольно тусклое, а Бонапарт трудно назвать большим городом. И все-таки Алкион — планета земного типа с воздухом, пригодным для дыхания, а пассажиры и команда «Асгарда» последний раз были на свежем воздухе в Земпорте, который отделяли теперь от них месяцы времени и немыслимое количество световых лет расстояния. Здесь был самый разгар лета, Алкион недавно прошел афепей, Ню Пегаса тепло и ярко сверкала на голубом небе. Мистер Мендоса нанял экипаж, запряженный четверкой пофыркивающих маленьких алкионских пони, и они покатили по зеленой, холмистой местности. Тут они осмотрели поселок местных жителей — нечто, напоминающее огромный пчелиный улей, слепленный из глины, конус на конусе. В этом поселке вся компания обзавелась сувенирами, причем при внимательном рассмотрении на двух из них оказались малозаметные надписи «Сделано в Японии».
Кучер, Герр Айзенберг, заодно служил им и переводчиком. Абориген, продавший им сувениры, все время скашивал свои глаза, один за другим, на миссис Мендоса. Он что-то прощебетал кучеру, который в ответ глубоко расхохотался.
— Что это он говорит? — спросила она.
— Он говорит Вам комплименты.
— Да? И какие же?
— Ну… Он говорит, что Вы в самый раз для поджаривания на медленном огне, не нужно было бы даже приправ, Вы и так поджарились бы просто великолепно. И он с превеликой охотой сделал бы это, — добавил колонист, — если бы Вы остались здесь после наступления темноты.
Миссис Мендоса слегка вскрикнула.
— Вы же не хотите сказать, что они здесь каннибалы. Хоси, уведи меня отсюда.
Герр Айзенберг, видимо, пришел в ужас от такой мысли.
— Каннибалы? О, конечно же нет, леди. Они никогда не едят друг друга, они едят только нас — то есть, когда у них появляется такая возможность. Но за последние двадцать лет таких случаев не было.
— Но это же еще хуже!
— Да нет же, леди. Вы попробуйте посмотреть на это с их точки зрения. Они цивилизованы. Этот вот парень ни в коем случае не нарушит ни одного из своих законов. Но мы для них — просто уйма великолепного мяса, до которого, к сожалению, довольно трудно добраться.
— Сейчас же уведите нас отсюда. Это же ужас, их здесь сотни, а нас только пятеро.
— Тысячи, леди. Но Вы в полной безопасности, пока на небе сверкает Гнири. — Он указал рукой на Ню Пегаса. — Убивать скот на мясо при дневном свете — табу. Потом будет являться дух убитого.
Несмотря на все его уверения, компания быстро собралась в обратный путь. Макс обратил внимание на то, что Элдрет эти страхи не тронули. Сам он не мог понять, что мешало аборигенам связать их и подождать, пока наступит ночь.
Обедали они в Жозефине, лучшем (и единственном) отеле Бонапарта. Но тут все-таки был настоящий оркестр из трех инструментов, небольшая танцевальная площадка, а пища отличалась от опостылевшего всем корабельного меню. Здесь было много пассажиров «Ас-гарда» и несколько офицеров, получилась довольно веселая компания. Элли заставляла Макса танцевать при каждой перемене блюд. Он настолько расхрабрился, что даже пригласил танцевать миссис Дайглер, когда та подошла и изъявила такое желание.
Во время перерыва Элдрет вывела Макса на балкон, примыкавший к ресторанному залу. Тут она пристально посмотрела на него.
— Ты бы оставил в покое эту Дайглеровскую шлюшку, слышишь меня?
— Что? Да я же ничего такого не сделал.
Неожиданно Элли широко улыбнулась.
— Конечно же нет, дурачок ты мой великовозрастный. Но ничего, тетя Элли о тебе позаботится.
Она повернулась к перилам и облокотилась на них. Уже наступила ранняя алкионская ночь, три местные луны гонялись друг за другом по небу. В небе этом сверкало во много раз больше звезд, чем в небе Земли, затерянной на малонаселенных задворках Галактики.
Макс показал Элли чужие, непривычные созвездия и указал, в какую сторону они уйдут завтра, чтобы достичь точки перехода, который выведет к Новой Земле. К этому времени он изучил четыре новых небосвода, знал их не хуже, чем тот, который висел над Озарком, — а предстояло ему изучить еще многие и многие небеса. Да он и теперь, по картам, заранее изучал чужие небеса, которые ему предстояло увидеть во время этого рейса.
— Ой, Макс, как же это красиво!
— Конечно, красиво. Гляди, вон метеор. Они здесь редкость, большая редкость.
— Загадай желание, быстро загадай желание!
— О'кэй. — Макс задумал, чтобы для него легко прошло выяснение отношений насчет подделки документов. Потом он подумал, что это нехорошо, он должен в первую очередь загадать, чтобы Сэм выбрался из этой истории — не то, чтобы он верил в приметы.
Элли повернулась и поглядела на Макса.
— Что ты загадал?
— Что? — Он вдруг застеснялся. — Да нельзя же это рассказывать, а то не сбудется.
— Ну ладно. Но я уверена, что твое желание сбудется, — тихо добавила она.
Он на мгновение подумал, что мог бы поцеловать Элли прямо сейчас, если бы повел себя верно. Но момент был упущен, и они вернулись в зал. Однако ощущение это не покидало его и на обратном пути, озаряя все вокруг. Все-таки мир был хорошо устроен, хотя и бывали в нем трудные положения. Вот он, например, практически — начинающий Астронавигатор в первом своем рейсе — а ведь какие-то недели тому назад он одалживал у Мак Алистера мулов, чтобы убрать урожай, и старался ходить по возможности босиком, чтобы не стаптывать ботинки.
И вот теперь он в форме космонавта едет рядом с самой роскошно одетой девушкой на четырех планетах.
Он потрогал пальцем знаки различия на своей форменной куртке. Теперь, когда он офицер — жениться на Элли уже не казалось таким уж совсем невозможным — если он вообще когда-либо решит жениться. Вполне возможно, что ее отец не сочтет офицера — да к тому же еще и Астронавигатора — совсем неподходящей партией для своей дочери. А Элли была вполне ничего, и характер у нее был крепкий, и в 3-шахматы прилично играла, а ведь большинство девиц и правила запомнить не могут.
В таком вот радужном настроении Макс и пребывал, пока они возвращались на корабль и их поднимали наверх.
Келли встретил его прямо у шлюза.
— Мистер Джонс, Капитан хочет Вас видеть.
— Как? Ну, спокойной ночи, Элли, — мне тут надо бежать. — Он поспешил вслед за Келли. — В чем там дело?
— Доктор Хендрикс умер.
ГЛАВА 13
Переход
Но дороге к капитанской кабине Макс стал на ходу расспрашивать Келли.
— Не знаю я. Я совсем ничего не знаю. — Келли, похоже, был близок к тому, чтобы заплакать. — Я видел его перед обедом — он заходил в Яму, чтобы проверить, что вы там с Коваком делаете. И выглядел вполне хорошо. А потом эконом вечером зашел к нему в каюту и нашел его на койке, мертвым. — Келли добавил растерянно: — Не знаю, что уж теперь и будет.
— В каком смысле?
— Ну… Я бы на месте Капитана остался здесь и запросил замену для него. Но не знаю, не знаю.
Теперь только Макс сообразил, что это несчастье делает Астронавигатором мистера Саймса.
— А как долго придется ждать замены?
— Ну вот считай сам. «Дракон» пойдет через три месяца после нас. Он возьмет от нас почту. Так что всего потребуется около года.
В отличие от обычных путешествий, при межзвездных 'самым быстрым средством связи были сами корабли; радиограмма на Землю (если бы кому могла прийти в голову подобная глупость) шла бы две сотни лет, столько же шел бы и ответ на нее.
Когда они подошли к каюте Капитана, дверь была раскрыта, а внутри толпились офицеры. Они стояли вокруг капитанского стола молча, с очень серьезными лицами. Макс тихо проскользнул внутрь, Келли остался снаружи. Капитан Блейн сидел за столом, опустив голову. Несколько участников сегодняшнего веселья в «Жозефине» появились еще позже Макса. Первый Помощник Вальтер перебрал глазами присутствующих и затем тихо сказал Блейну:
— Здесь присутствуют все офицеры корабля, сэр.
Капитан Блейн поднял голову, и Макс был потрясен, увидев, насколько тот постарел за несколько часов.
— Джентльмены, — тихо произнес он. — Вы все знаете печальную новость. Сегодня вечером доктор Хендрикс был найден мертвым в собственной каюте. Сердечный приступ. Врач определил, что он скончался за два часа до того, как его нашли, — и что смерть была, вероятно, почти безболезненной.
Ему перехватило горло, затем он продолжил:
— Мы вывезем брата Хендрикса на его последнюю орбиту завтра, через два часа после старта. Он бы хотел этого, Галактика была его домом. Он отдал всего себя без остатка тому, чтобы люди могли безопасно странствовать от звезды к звезде.
Тут Капитан замолчал, и молчал так долго, что Макс подумал уже, что он забыл об их присутствии. Однако, когда он заговорил снова, голос его был почти что бодрым.
— Это все, джентльмены. Астронавигаторов прошу остаться.