Фаустафф уцепился за последнюю мысль. У-легионеры функционировали несообразно ни одному естественному закону, распространяющемуся на животных. Возможно, они искусственны — нечто вроде роботов. Хотя уровень научных знаний, необходимых для создания подобных роботов, еще нигде не продвинулся достаточно далеко, кроме З-1.
Кто же их создал? Откуда они пришли? Лишние данные с успехом могут запутать все еще больше.
Фаустафф зажег сигарету и расслабился, гадая, стоит ли обращать на это внимание Орелли. Он может и сам как-нибудь достаточно скоро обнаружить истину.
Он встал и попросил хирургические инструменты. С помощью рентгеновских снимков он был способен выполнить некоторые простые хирургические иссечения, не подвергая У-легионеров опасности. У одного он сделал надрез на запястье. Порез не кровоточил. Он взял соскобы кости, плоти и кожи. Попытался закрепить порез с помощью обычных агентов, но те не действовали. В конце концов он был вынужден просто заклеить порезы пластырем. Положил пробы под микроскоп, надеясь, что его знаний основ биологии хватит, чтобы опознать различия, которыми они могут обладать по сравнению с нормальной кожей, костью и плотью. Микроскоп выявил несколько весьма существенных различий, для опознания которых не требовалось специальных знаний. Нормальная клеточная структура, несомненно, полностью отсутствовала. Кость, казалось, состояла из металлического сплава, а плоть — из материала с мертвой клетчаткой, напоминающего пенистый пластик, хотя клетки были гораздо более многочисленны, чем у любого известного ему пластика.
Единственным выводом, который он мог сделать, исходя из этих доказательств, — У-легионеры не были в подлинном смысле живыми существами, но роботами, искусственно созданными людьми.
Материалы, пошедшие на их конструкцию, не были знакомы Фаустаффу. Сплав и пластик также указывали на превосходство этой технологии над технологией его мира.
В нем проснулось беспокойство, вызванное тем, что эти создания определенно не были произведены ни на одном из известных ему миров. К тому же они могли путешествовать через подпространство и, очевидно, были предназначены исключительно для манипулирования деструкторами. Из этого следовал наиболее вероятный вывод — У-легионеры были созданиями расы, действующей вне подпространства и, возможно, с базы в обычном космосе, за пределами Солнечной системы. Тогда, вероятно, атака имела не человеческий источник, как всегда полагал Фаустафф. Здесь была причина для беспокойства. Возможно ли понять мотивы, движущие негуманоидной расой? Не похоже. А не определив, почему они стремятся уничтожить планеты подпространства, казалось невозможным определить пути, которые способны остановить их на любой реальный отрезок времени.
Потом он принял решение. Он должен, наконец, уничтожить деструктор. Прибор лежал в углу лаборатории, подготовленный к исследованиям.
Только уничтожив деструктор, можно помешать Орелли использовать его или пытаться прибегнуть к шантажу, угрожая им воспользоваться. Что умножит количество опасных факторов.
Он двинулся к деструктору.
В этот момент он почувствовал покалывание на запястье и комната, казалось, стала блекнуть. Его замутило, голова у него закружилась, и воздух словно не проникал в легкие.
Он узнал эти ощущения.
Его зацепило инвокером.
Земля-Ноль
Доктор Мэй явно испытывал облегчение. Он стоял, протирая очки, в голой пустой комнате, в которой Фаустафф опознал свою штаб-квартиру в Хайфе на Земле-Один.
Фаустафф ожидал, пока у него прояснится голова, перед тем как обратиться к Мэю.
— Мы уже думали, что нам никогда не удастся вас вернуть, — сказал Мэй. — Мы все время пытались это сделать, с тех самых пор, как вы пропали во время разрушения З-15. Я слышал, наш адъюстор уничтожен?
— Я сожалею, — сказал Фаустафф.
Мэй пожал плечами и вновь надел очки. Его круглое лицо выглядело необычно изможденным.
— Это ничто в сравнении с тем, что происходит. У меня есть для вас кое-какие новости.
— У меня для вас тоже, — Фаустафф подумал, что Мэй начнет взывать о помощи аккурат в самое неподходящее время. Но он не счел это достойным упоминания. Наконец он вернулся на собственную базу и, возможно, сумеет составить план, который полностью выведет Орелли из игры.
Мэй двинулся к двери. Техники уже разбирали большой инвокер, который вытянул Фаустаффа через подпространство сразу, как только они уловили сигнал инвокационного диска на его запястье.
Фаустафф проследовал за Мэем в коридор, и Мэй вызвал лифт. Поднявшись на четвертый этаж, они прошли в офис Фаустаффа.
Там их ожидали несколько человек. В одних он узнал руководителей различных подразделений центральной штаб-квартиры, другие были специалистами по связи.
— Вы имеете сообщить нам что-либо, прежде чем мы начнем? — сказал Мэй, снимая трубку телефона, после первых взаимных приветствий. Он приказал принести кофе и положил трубку.
— На мое сообщение не уйдет много времени, — сказал Фаустафф, садясь в кресло. Он рассказал им о попытке Стеффломеиса убить его, и что, как выяснилось, Стеффломеис знает много больше о планетах подпространства, чем признался, когда ссылался на своих могущественных «хозяев» и указал, что организация Фаустаффа не сможет устоять перед крупной атакой, так же, как альтернативные миры. Затем он перешел к описанию «образцов» Орелли и сделанного им открытия.
Реакция оказалась не столь бурной, как он ожидал. Мэй просто кивнул, плотно сжав губы.
— Это согласуется с нашим собственным открытием, — сказал Он. — Мы только что вступили в контакт с новой альтернативной Землей. Или, я бы сказал, с ее частью. В данный момент она лишь формируется.
— Альтернатива действительно создается? — возбуждение охватило Фаустаффа. — Мы не можем сидеть здесь посмотрим как это происходит. Это может многое открыть нам…
— Мы постарались проникнуть на Землю-Ноль, как мы ее назвали, но каждая попытка была блокирована. Эта Земля создается не естественным путем — здесь скрывается разум.
Фаустафф легко согласился. Логическим допущением было бы признать, что некая негуманоидная сила проявляет себя, как стало сейчас ясно, не только разрушая миры, но также их создавая. Добавим существование У-легионеров, Стеффломеиса, Мэгги Уайт — и это может сказать о многом. Последние события показали, что с этой точки зрения ситуация значительно ухудшилась. И трудностей, с которыми они столкнулись, больше, чем предполагалось.
Фаустафф взял чашку кофе с подноса, который успели принести.
Доктор Мэй, казалось, терял терпение.
— Что мы сможем сделать, профессор? Мы не готовы перейти в нападение, мы плохо экипированы даже для того, чтобы отразить новое крупное наступление У-легиона вроде того, с чем вы столкнулись на З-15. Совершенно очевидно, что до сих пор эти силы только играли с нами.
Фаустафф кивнул и отхлебнул кофе.
— Нашей первоочередной задачей должна стать штаб-квартира Орелли, — сказал он и ощутил тошноту, переходя к следующему утверждению. — Она должна быть уничтожена со всем, что там находится.
— Уничтожена? — Мэй хорошо знал, как маниакально привержен Фаустафф своим воззрениям на святость жизни.
— Нам больше ничего не остается делать. Я никогда не думал — я надеялся, что никогда не окажусь в подобной ситуации, но нам придется только следовать принципу «убить нескольких ради спасения многих». — Даже когда Фаустафф говорил, он словно слышал собственный голос, совсем недавно твердивший, как опасно оправдывать спасение жизни при таких условиях.
Доктор Мэй, похоже, был почти удовлетворен.
— Вы сказали, он на З-4. В местности, расположенной примерно между 38 и 62 секторами. Хотите возглавить экспедицию? Полагаю, мы должны послать коптеры с бомбами.
Фаустафф покачал головой.
— Нет, я не хочу туда отправляться. И вот что — дайте им пять минут на эвакуацию. Скажите, что это последнее предупреждение. Тогда им не хватит времени включить туннеллер и бежать с деструктором. Я опишу вам место — его легко опознать, это собор.
Когда доктор Мэй отправился готовить экспедицию, Фаустафф принялся изучать информацию, касавшуюся Земли-Ноль. Ее было очень мало. По-видимому, открытие произошло почти случайно. Во время разрушения З-15, когда возросли трудности при создании туннелей между мирами, техники на З-1 обнаружили, что их приборами отмечены необычайные показания. Их проверка привела к контакту с З-0. Взятые пробы показали, что планета еще не стабильна, в этой стадии она — только сфера из элементов в состоянии мутации. Вскоре затем все попытки взять новые пробы были заблокированы, и приходилось довольствоваться лишь смутными показаниями о состоянии новой планеты. Все они действительно знали, что она там, но никто не знал, как она там оказалась и кто несет за это ответственность. Фаустафф, сверх того, хотел получить ответ на вопрос «почему?»
Возможно, это не научный подход, размышлял он, вставая. Никогда прежде у него не было такого сильного ощущения, что он потерял контроль над ситуацией, как теперь. В нынешней ситуации он мало что мог изменить. Поэтому он принял философское решение все бросить, отправиться к себе домой, в один из пригородов Хайфы, и проспать целую ночь — впервые за все последнее время, в надежде, что к утру его посетят какие-нибудь идеи.
Он покинул здание и вышел в жаркий полдень современного делового города. Поймал такси и назвал свой адрес. Рассеянно слушал, как таксист рассуждает о кризисе, который, похоже, приключился, пока он отсутствовал. Он не мог уловить деталей, да и не особенно пытался, но, кажется, между Востоком и Западом опять завязалась очередная склока, на сей раз из-за какого-то государства в Юго-Восточной Азии и Югославии. После смерти Тито Югославия заигрывала с обоими блоками, и, хотя югославы неизменно противились всем колониальным потугам как Востока, так и Запада, их положение становилось все неустойчивее. Революция, предпринятая в сущности маленькой группкой коммунистических фундаменталистов, послужила для СССР и США предлогом для посылки Сил умиротворения. Из рассказа таксиста следовало, что были уже открытые столкновения между русскими и американцами, что русский и американский послы только что отозваны из соответствующих государств. Фаустафф, привыкший к тому, что такие происшествия периодически случаются, не способен был заинтересоваться ситуацией так же, как таксист. С его точки зрения, тот напрасно беспокоился. Вероятно, все уладится само собой. Так всегда бывает. Фаустаффу предстояло подумать о более важных вещах.
Такси остановилось возле его дома — небольшого бунгало, окруженного садом, полным цветущих апельсинов. Фаустафф расплатился с таксистом и пошел по бетонной дорожке к передней двери. Пошарил по карманам в поисках ключа, но тот, как обычно, потерялся. Потянувшись к наддверному косяку, нащупал запасной ключ, отпер дверь, вернул ключ на место и вошел. В доме было прохладно, царил порядок. Он редко пользовался большинством комнат. Он прошел к себе в спальню, которая оставалась все в том же виде, в каком он оставил ее несколько недель назад. Всюду — на полу, на неприбранной кровати — валялась одежда. Он подошел к окну и открыл его. Включил в сеть телевизор, стоявший в изножье кровати, и направился прямиком в ванную, под душ.