– Не знаю. Может, просто понравился?
– Сомневаюсь. Ты где работал-то, пока не улетел?
– В охранном агентстве.
– О-о!
– Что «о»? Я не охранник, я электронщик. Лудить, паять, сигнализацию починять.
– И «жучки» ставить, надо полагать?
– Не без этого.
– Постой, а что за пассажиры с тобой были? Может, кто из них?..
– Вряд ли, – помотал головой я. – Старик седой да какая-то школьница с ним. Явно не морская пехота.
И вдруг я чуть не подскочил на месте:
– Штаны! На девчонке штаны были на подтяжках. Такие же, как на том... что на дороге остался.
– Штаны... – задумчиво повторил Пьеро. – Ну, штаны – это не повод. Штаны какие угодно надеть можно. Чем чуднее – тем моднее.
– Не знаю, – махнул я рукой. – Вам видней.
Неожиданно наш ялик, описав крутую дугу, пошел к земле.
– Что там? – встревожился Пьеро.
– Погляди... – ответил Вовчик, показывая пальцем вниз.
Мы зависли над грудой камней, поросших желтой травой. Среди них чернела глубокая яма, скорее даже колодец. И вокруг этого колодца валялось несколько кузнечиков – судя по всему, давно мертвых.
Пьеро спрыгнул с ялика и обошел вокруг колодца.
– Здорово их пощелкало. – Он сокрушенно покачал головой и пнул одного ногой. Тело смялось – легко, как бумажный стаканчик. – Вовчик, поднимись, погляди сверху, наших не видать?
– Нет, не видать, – ответил тот.
– А почему он Пьеро? – шепотом спросил я у Вовчика. – Кличка такая или по паспорту?
– Он к нам попал в костюме Пьеро, – также шепотом ответил Вовчик. – Их теплоход потонул, когда на палубе бал-маскарад шел. Говорят, когда его нашли, пять человек от смеха заворот кишок получили. «Пропала Мальвина, невеста моя...»
– М-да, очень смешно, – пробормотал я.
Пьеро запрыгнул в ялик, и мы взмыли ввысь. Полет продолжался еще минут десять, пока на горизонте не появились неразличимые изломанные контуры.
– Город, – сообщил мне Вовчик, указывая вперед. – Там база.
При слове «база» мне представился проволочный забор, вышки с пулеметчиками, тяжелая техника, укрытая в приземистых ангарах. Но здесь все было не так.
Город напоминал кладбище старых кораблей. Он поднимался нам навстречу лесом черных мачт, решеток, башенок, мостиков и переходов. Город был сделан из металла – я понял это, как только мы вошли в его пределы.
– Тут надо осторожно, – пробормотал Пьеро, объезжая приземистую коническую башенку с узкими щелями-окнами. – Какие-нибудь уроды вылетят из-за угла – и до свидания...
– Какие уроды? – спросил я.
– Вон, погляди вперед. Видишь? Только вчера налетели...
Я увидел сложную решетчатую конструкцию, в которой застрял искореженный ялик. На погнутых балках болтались какие-то лохмотья, а у основания конструкции земля была заметно темнее, чем вокруг. Воображение живо подсказало мне, как летающая посудина вломилась в сплетение железных балок, не щадя ни себя, ни пассажиров.
Между тем мы продвигались в глубь города, прижавшись к самой земле. Я отчаянно вертел головой, пытаясь увидеть все сразу. Масса ржавого и почерневшего металла, окружавшего нас, угнетала. С каждой минутой мне все больше казалось, что вокруг не дома, а машины, застывшие очень давно, не закончившие какой-то грандиозной работы.
Все эти ступенчатые надстройки, вышки, балки, блоки и трапы должны были иметь какой-то смысл – не для красоты же на них потратили столько металла?
Хотя все было ржавым и запущенным, я убедился, что в городе все-таки кто-то обитал. Об этом говорили тряпки, сохнущие на решетках, кучки свежего мусора, то и дело попадающиеся на пути. Кое-где в заросших зеленью дворах стояли ялики, откуда-то пахло дымом...
– Добро пожаловать в город обезьян! – ухмыльнулся Пьеро, заметив мой беспокойный интерес к окружающему миру.
– Обезьяны – это кто? – поинтересовался я.
– Обезьяны – коренные жители. Сейчас, может, увидишь...
И в самом деле, очень скоро из-за угла нам навстречу выбежали двое людей в тех самых несуразных штанах. Заметив нас, они резко развернулись и побежали обратно, прячась среди зарослей.
– Ша, хвостатые! – крикнул Вовчик и пронзительно засвистел им вслед.
– А почему хвостатые? – тихо спросил я.
– А кто их знает? – развел руками Пьеро. – Такие они уродились.
Мы остановились на небольшой площади, уложенной тяжелыми железными плитами со съеденной ржавчиной поверхностью. В центре громоздилось покосившееся квадратное сооружение без окон и дверей, а по краям стояли обычные по здешним меркам дома-корабли, облепленные лесенками, площадочками и мачтами.
– Мы с тобой здесь выходим, – сообщил Вовчик, ловко спрыгивая с ялика.
– Увидимся, – сказал Пьеро и, помахав рукой, погнал ялик дальше.
Мы с Вовчиком остались в тишине посреди самой огромной свалки чермета, какую я только видел в жизни.
– Вы здесь живете? – с содроганием спросил я, пока мы шли к одному из домов.
– А что, не нравится?
– Видал места и получше.
– Здесь ты получше ничего не увидишь. Если только остров...
Где-то далеко за домами вдруг раздался пронзительный крик, который резко оборвался.
– Наверно, кого-то замочили, – заметил Вовчик, озабоченно качнув головой.
– Кого, например?
– Ну, я их по именам-то не знаю. Кого-то из обезьяньего отродья.
– А это хорошо или плохо?
– Это их проблемы. Они вообще мрут как мухи. Когда долбят друг друга, а когда и сами по себе. Вчера один нашел какую-то железку, носился с ней весь день, а к вечеру ласты склеил. Всю ночь лежал и светился, как привидение, представляешь?
Мы влезли на первый этаж дома через небольшой овальный люк и оказались в полумраке. Я пробирался среди каких-то труб и загородок, стараясь не потерять из виду спину Вовчика. Наконец он вывел меня на второй этаж, где было и светлее, и теплее.
Мы оказались в квадратном помещении, где из мебели находились только несколько ящиков и куча тряпья в углу, заменявшая кровать. Узкие длинные окна пропускали свет, но останавливали сквозняк, хотя стекол в них не было.
– Ты вроде пожрать просил, – вспомнил Вовчик и полез в один из ящиков. – Вот, бери, контора снабжает. Вечерком, может, сообразим чего повкуснее.
Он вытащил на свет банку тушенки, хлеб и термос. Я смотрел на эту тушенку, глотал слюни и думал, что сейчас готов продать за нее и душу, и родину.
Пока я расправлялся с едой, Вовчик сидел напротив и разглядывал меня, покусывая спичку.
– М-да, Серега... – вздохнул он. – Не ожидал ты, что здесь окажешься, верно? Хорошо, не психуешь, не бьешься о стены. Не все так крепко держатся.
– Я за свою жизнь куда только не попадал, – ответил я, откусывая хлеб. – Уж такие, казалось бы, неожиданные штуки случались... Один раз переналаживал сигнализацию в одной конторе. Включал, выключал, пробовал... А она сработала. Через пять минут вломились гонорейщики и...
– Кто-кто?
– ГНР – группа немедленного реагирования. И как ты думаешь, где я оказался?
– В ментовке.
– А вот и не угадал. В больнице. Когда я дернулся в карман за удостоверением, они расценили это как попытку нападения и... Потом, правда, мне агентство возместило деньгами. Я даже доволен остался.
– Может, ты и здесь доволен будешь. Вообще многим нравится. Только ты одно должен понять – обратного пути нет. Все, что ты тут видишь, – это навсегда.
– А тебе здесь нравится?
– Нравится – не нравится, какая теперь разница? – в голосе у Вовчика просквозила нервозность. – Ты ешь давай...
Я оставил опустевшую банку и умиротворенно вздохнул. После еды стало хорошо. Я даже не особо нервничал из-за своих приключений.
– Рассказывай дальше, – потребовал я. – Как вы тут живете, чем занимаетесь?
– Чего тебе рассказывать, – Вовчик встал и прошелся по комнате, о чем-то раздумывая. – Тебе Контролер-проводник все расскажет. Знаешь что, посиди-ка тут часик-другой один, ладно? Мне отойти надо в одно место...
– Если надо – иди.
– Да, схожу кое-куда. А ты поспи или книжку почитай, – он подвинул мне замусоленного «Всадника без головы».
– Лучше посплю. – Меня и в самом деле после еды в сон потянуло.
– Только не выходи никуда.
– А ко мне никто не войдет?
– Еще чего! Эти обезьяны меня за километр обходят. Если боишься, могу автомат оставить.
– Не надо. Тебе, наверно, он нужней.
Вовчик прыгнул в люк, и стало тихо. Я некоторое время постоял у окна, разглядывая город. И снова мне стало не по себе. Все здесь было какое-то чужое, неправильное и неживое.
Пару раз я видел, как люди в огромных штанах крадутся вдоль стенок. А потом через площадь медленно проплыл ялик, где было несколько пассажиров. Они, собравшись в кружок, ели.
Я устроился на лежанке и закрыл глаза. В ту же секунду меня, беззащитного, окружили всякие дурацкие черные мысли. Но я очень ловко ускользнул от них в мир снов. Мысли покружили надо мной и разлетелись в разные стороны до лучших времен.
* * *
Я проснулся от звонкого щелчка, после которого помещение залил яркий свет. Я вскочил, бестолково хлопая глазами, потом выглянул в окно.
В городе уже стояла ночь, но отовсюду лился свет – из окон домов, с верхушек мачт и башен, от толстых столбов, стоящих почти у каждого дома.
Внизу кто-то шаркнул ногой – это был человек, быстро идущий по краю площади. Он поднял голову и тоже увидел меня, после чего в панике убежал куда-то.
– Любуешься? – раздался за спиной голос Пьеро.
Они с Вовчиком выбирались из люка, таща с собой большой бумажный мешок.
– Я спал, – сказал я.
– Дело хорошее. – Они начали деловито выкладывать из мешка дымящуюся картошку в кастрюле, хлеб, консервы и свежие огурцы.
– Во, гляди чего достал! – Вовчик потряс перед собой большой бутылкой из темного стекла. – Чистый спирт. Взял под честное слово, сказал, что для оперативной необходимости – обезьян подпаивать.
– И тебе до сих пор верят? – хмыкнул Пьеро.
– Я же даю результат.
– А как хвостатых будешь подпаивать, если сейчас все выпьешь?
– Еще чего – спирт на них переводить! С хвостатым я уже поговорил: подвесил на балке за ногу и автомат к черепушке приставил. Он мне и без допинга все выложил.
Стол нам заменил широкий деревянный ящик. Пьеро расставил железные кружки, осторожно вскрыл бутылку, потом поставил еще одну – с водой.
– Будешь? – спросил он меня.
– А то!
Однако моя самонадеянность обернулась разочарованием. Едва только запах спирта коснулся моих ноздрей, я понял, что не выпью ни капли. Не могу, и все! Хочу, но не могу. Запах напомнил и тот вечер, и тот бар, и обрыв, и бензовоз... И тут мне стало так гадко, что захотелось выплеснуть этот спирт куда подальше...
Но такого расточительства я, конечно, себе не позволил. Просто отставил кружку и решил к ней не прикасаться.
Ребята не настаивали. Они пили и закусывали, обсуждая между тем свои дела.
– Что ты вытряхнул из обезьяны? – спросил Пьеро у Вовчика.
– Твои соседи свой ялик жратвой загрузили. Завтра отправляются в путь-дорожку.
– Далеко?
– Это надо у них спросить. С утра вылетаем за ними.
– А не проспим?
– Леха за ними следит. Как только они закопошатся, он к нам заскочит на ялике. Так что сегодня ночуешь здесь.
– А с ним что делать? – Пьеро кивнул на меня. Я вздрогнул и оторвался от еды.
– С собой заберем, – пожал плечами Вовчик. – По пути заедем к Жоре на базу и там оставим. Ребята сообщат на остров, пусть Контролеры сами его заберут.