Хайс, потея в герметичном скафандре, испытал знакомое чувство пребывания на ландшафте, не будучи при этом его частью. Всё, что творилось вокруг — потрескивание выжженной земли под ногами, шелест листвы на ветру — передавалось ему встроенными сенсорами. Ощущения от прикосновений притуплялись толстыми перчатками скафандра, сколь бы подвижными и чувствительными те ни были; область видимости была узкой, обоняние отсутствовало как класс. В долине у реки жизнь била ключом, как в летнем саду, вот только Хайс не мог рассчитывать на то, что когда-либо сможет выйти к ней иначе как облачённым в скафандр — роботом, получеловеком.
И, разумеется, местная жизнь убьёт его при первой же возможности.
Тэм обогнул закруглённую стену станции, возвышающуюся в косых лучах солнца как известняковая скала, и добрался до зоны у ангара для роботов, где Макаби Фейя оказался в смертельно опасной ловушке вышедшего из строя скафандра.
Проблема стала очевидной с первого взгляда. Правая нога Мака обгорела ниже бедра, во внешней оболочке зияло чёрное отверстие. Основная и резервная гидравлические системы ниже пояса безнадёжно вышли из строя. Мак застрял на одном месте, замерев в неудобной позе.
Несчастье произошло почти восемь часов назад. Скафандр сам наложил жгут и даже, при необходимости, мог принять меры по реанимации и кардиостимуляции; это был отличный аппарат, несмотря даже на перманентный выход из строя систем корпуса. Но восемь часов — слишком долгий срок, когда ты один и ранен. Кроме того, довольно скромные запасы обезболивающих и других медицинских препаратов оказались практически исчерпаны.
Хайс осторожно приблизился к раненому другу. Ноги скафандра, может, и зафиксированы, но мощные руки по-прежнему функциональны. Если Мак запаникует, он может нанести ему серьёзный урон.
Когда Хайс подобрался совсем близко, двое мобильных роботов убрались у него с дороги. Камеры машин уставились на Хайса и Макаби. Разумеется, глазами роботов смотрела Ямбуку — точнее, Элам; именно она ими управляла. И какой умиротворяющей была вечерняя тишь! Высоко в кронах деревьев стрекотали авианты, а по тёмной, как пепел, расчищенной площадке важно, словно крошечный банкир викторианской эпохи, шествовал чёрный дневной жук.
Хайс прокашлялся.
— Мак? Ты меня слышишь?
Его голос был перенаправлен на приёмник в шлеме Мака. Насекомых вокруг мы слышим лучше, чем друг друга, подумал Хайс. Два одиночества подают друг другу сигналы через океан чуждых микробов.
На несущей частоте — никакого ответа на фоне приглушённого гудения. Должно быть, Мак опять потерял сознание.
Теперь Хайс оказался достаточно близко для того, чтобы осмотреть разрыв. Скафандр многослоен, его гидравлические системы и моторы в штатном режиме работают в изоляции и от влажного человеческого груза, и от абразивной биосферы Исис. Перегрев, словно фольгу, снял внешнее гибкое покрытие скафандра, выставляя напоказ спутанный клубок обгоревшей изоляции и капающую синюю жидкость — рану робота. Мягкая сердцевина — Мак Фейя — была глубже, скрытая от глаз, но в ужасной опасности.
Хайсу требовалась помощь со стороны Мака — либо, как вариант, было необходимо, чтобы Мак гарантированно оставался без сознания. Хайс послал Элам запрос на телеметрию.
— Насколько могу судить, Тэм, его показатели стабильны настолько, насколько мы можем ожидать. Хочешь, чтобы я велела его скафандру ослабить анестезию?
— Самую малость, Элам. Спасибо.
— Уверен, что не хочешь его сперва зафиксировать?
— Уже этим занимаюсь.
Он снял с ближайшего из роботов несколько контроллеров и принялся прилаживать их к верхней части скафандра Мака. Будь роботы крупнее или гибче, они и сами могли бы это сделать; но это Исис, и какой-то безымянный чиновник с Земли утвердил ограничения на вес и размеры робототехники, не задумываясь о практических последствиях. Хайс работал со спины от Мака, прилаживая контроллеры к хордовым портам. Инструменты обменивались протоколами с оставшейся в живых электроникой скафандра.
Связь была практически налажена, когда Мак очнулся.
Его дикий вопль звоном отдался в шлеме у Хайса, тот даже не сразу смог связать его со своим другом Макаби Фейя. Это был нечеловеческий рёв, перехлёстывающий через рабочий диапазон аудио-преобразователей.
— Его показатели скачут! Он нестабилен — тебе нужно подчинить его скафандр немедленно!
Хайс решительно вставил последний из контроллеров в порт сломанного скафандра и как раз пытался зафиксировать его, когда получил от Мака мощный удар локтем.
Хайс отшатнулся, задыхаясь от боли. Его собственный скафандр был громоздким, но в некоторых отношениях довольно хрупким — он был предназначен для защиты от биосферы, а не от физического нападения. Рёбра Хайса были травмированы, удар вышиб из груди воздух. Он слышал, как скафандр сигнализирует ему, привлекая внимание.
— Тэм, у тебя разрыв внешней оболочки! Живо в шлюз!
— Мак! — позвал Хайс.
Невыразимый вопль инженера изменил тональность.
— Мак, ты же меня слышишь, верно?
— Не делай этого, Тэм! — крикнула Элам.
— Мак, послушай. Ты отлично справляешься. Я знаю, ты напуган — знаю, ты здесь слишком долго. Знаю, что тебе больно. Мы готовы затащить тебя внутрь. Но тебе нужно расслабиться, взять себя в руки ещё ненадолго.
На этот раз Хайс получил ответ — что-то насчёт «грёбанной ловушки».
— Послушай меня, — сказал Хайс. Вытянув вперёд открытые перчатки скафандра, он осторожно шагнул вперёд, оказавшись в поле зрения друга. — Я установил контроллеры, но они не зафиксированы. Мне нужно их зафиксировать, прежде чем мы сможем взять тебя внутрь.
— Если ты не вернёшься сейчас же, я не могу поручиться за целостность твоего скафандра! — упорствовала Элам.
Хайс приблизился ещё на шаг.
— Похоже, ты сломал мне ребро, Мак. Полегче, ладно? Я знаю, тебе больно. Но, парень — мы почти дома.
Тот, задыхаясь, неразборчиво прохрипел что-то несколько раз.
— Мак, ты меня понимаешь?
В ответ — молчание, которое Хайс принял за знак согласия. Пользуясь, как он надеялся, моментом прояснения, Хайс взялся рукой за контроллер.
Когда соединение было установлено, Мак рванулся всем телом. В следующее мгновение электроника инструментов взяла управление на себя, получив приоритет над его командами. Руки скафандра опустились и замерли неподвижно. Должно быть, это движение причинило боль. Мак жутко взвыл от новой беспомощности.
Два небольших робота приблизились, сомкнули манипуляторы на скафандре и наклонили его назад. Мак превратился в колёсную машину, уже катящуюся ко внешней камере дезинфекции у ангара для роботов. Хайс, игнорируя голос Элам в ушах, умерял шаги, оставаясь на виду у друга. Остался с ним и когда люки ангара пошли вниз, отрезая их от сгущающихся сумерек Исис.
Когда зажглось яркое освещение станции, Хайс прижался шлемом к шлему Мака.
Тот что-то прошептал. «Слишком поздно», — с трудом разобрал Хайс его слова.
Он не отодвинул шлем, и когда началась дезинфекция, когда едкий туман из антисептиков спустился с потолка бледно-зелёным дождём. Мак смотрел на него через мокрое стекло.
Хайс показал ему большой палец, надеясь, что неискренность этого жеста не будет столь нелепо очевидной.
Глаза Мака были пустыми и красными. Из пор на его теле сочились рубиновые капли. Разложение тканей и потеря крови шли полным ходом.
Макаби Фейя умирал, и Хайс ничем не мог ему помочь.
3
Вопрос, помимо прочего, заключался в том, как повернуть эту неудачную смерть.
Кеньон Дегранпре размышлял об этом, направляясь на ежемесячный медосмотр. Ему не терпелось поговорить с доктором. И дело не в том, что он чувствовал себя больным — отнюдь. Просто оказалось, что из всего персонала ОСИ для Дегранпре именно начальник Медицинской службы, Корбус Неффорд, врач и уроженец Бостона, сделавший себе долгую карьеру в Трестах, ближе всего соответствовал роли друга. В отличие от варваров холодных миров, доминировавших в научной части команды, Неффорд понимал правила цивилизованной беседы. Он был дружелюбен, но не выпускал из вида различия в их ранге. Почтителен, но редко подхалимничал чересчур нарочито. У него было круглое лицо аристократа, наверняка сослужившее ему дома хорошую службу в превратностях профессии; даже в скромном халате врача он походил на родича Семьи.
Дегранпре зашёл в небольшой медицинский кабинет и разделся безо всякого смущения. Подобно униформе, тело начальника станции отражало ранг и класс. Волос на нём почти не было, избыточный жир регулярно убирался, мускулатура наличествовала, но не выпячивалась. На левом плече — татуировка Рабочего Треста. Узкий пенис свисал над малозаметным шрамом от орхиэктомии, ещё один отличительный признак ранга. Не задерживаясь, Дегранпре шагнул в уголок диагностики.
Неффорд всё внимание перенёс на экран планшета. Он никогда не позволял себе заговорить до того, как к нему обратятся.
За спиной Дегранпре, словно крылья колибри, зажужжали медицинские аппараты.
— Вы, конечно, уже слышали о смерти, — сказал он.
— Как мне сказали, разрыв скафандра. Трагедия для персонала Ямбуку. Полагаю, им придётся заменить скафандр.
— Не говоря об инженере.
— Макаби Фейя. Прибыл тридцать месяцев назад. Здоровый, как бык. Впрочем, они все такие, когда впервые оказываются на ОСИ. Слышал, в несчастном случае виноват он сам.
— Вышел на открытый воздух в неподготовленном защитном снаряжении. В этом смысле — да, он сам навлёк на себя несчастье. Но у вины есть склонность взбираться по рангам.
— Но уж вас-то, сэр, никто не сможет в этом обвинить, — произнёс доктор.
— Благодарю за неубедительную поддержку. Разумеется, мы оба знаем, что это не так.
— Мир не идеален.
— Мы потеряли два ценных актива, замена которых дорого нам обойдётся. Избежать этого не получится. Впрочем, Ямбуку далека от того, чтобы остановить работу. Они по-прежнему могут проводить экскурсии на машинах, большинство их роботов в приличном техническом состоянии. У них есть как минимум один скафандр биологической защиты, который довольно быстро можно привести к спецификации. Базовым исследованиям ничто не угрожает.
— И потом, — заметил Неффорд, — у них есть новый костюм, который эта женщина, Фишер, привезла с собой.
— Об этом что, знают все?
— Более-менее. Станция — большая деревня. Люди болтают.
— Слишком много и слишком часто, — пробурчал Дегранпре.
Впрочем, он и ожидал услышать от Корбуса Неффорда некоторую толику слухов: должность врача и начальника службы практически гарантировала, что тому становится известно многое. Он мог пойти на риск сказать вслух то, о чём другие предпочли бы умолчать.
— Что Зоя Фишер действительно с собой привезла, так это непроверенную технологию, навязанную нам неподотчётным подразделением Трестов, — продолжил Дегранпре. — Эта Фишер поступила сюда со штуковиной от «Устройств и Персонала», и она подвергает себя прямой угрозе. Меня это беспокоит. Одна смерть — естественная убыль; две будут выглядеть некомпетентностью — того или иного сотрудника.
Доктор с отсутствующим видом кивал, прокручивая при этом страницы на экране и что-то нашёптывая.