-Жить хочешь, - сказал он. - Жи-ить хочешь, гад. И хочешь жить хорошо-о… А ты видел, как умирают от ломки? Да видел, наверное… Или засадив себе сверхдозу? Видел, видел. Все ты видел. Но сам - упаси боже. Никогда. А? Верно ведь?
-Верно, - сказал Андрис. - Никогда.
-Ты все понимал… Знаешь, что мы с тобой сделаем? Мы вас посадим вместе и начнем колоть. У меня есть «стрип» - двести ампул. И мы их потратим на вас. А потом «стрип» кончится - а вы будете сидеть в подвале… и все. Это будет справедливо. Воды мы вам дадим… И если выживете - то дадим послушать «плот-мюзик». Если выживете… согласен? Справедливо? Отвечай! Справедливо?
-Ее-то за что?
-Справедливо?
-Меня - да. Но она-то ни при чем!
-А кто из тех, кого вы убили, - при чем? А? Кто?
-А вы хотите, значит…
-Я хочу, чтобы ты все почувствовал - что чувствовал, например, я. Или вот он. Ладно. Если ты поработаешь на нас, то ее мы от этого избавим. Понял?
-Да. Что надо сделать?
-Выступишь по телевидению. Расскажешь всем, что вы сделали с откатниками - и зачем. Что вы там распыляли? «Кентавр»?
-Вот чего мы не делали, так не делали. Это кто-то другой.
-Перестань, - с отвращением процедил полосатый. - Тебя видели на мосту.
-Ну и что?
-Перестань.
-Самое смешное, - сказал Андрис, - что это действительно не мы.
-А кто же тогда?
-А вы считаете, что в игре нет других игроков?
-Кому это надо?
-А нам зачем?
-А кто?
-Давайте думать.
Несколько секунд полосатый молча посмотрел на него.
-Чушь, - сказал, наконец, он. - Никому, кроме наркодеров…
Андрис молча пожал плечами.
Полосатый хотел, видимо, что-то еще спросить, но передумал, махнул рукой и сказал:
-Ладно, пошли. А то тебя Хобот ждет - не дождется. Прямо слюнями исходит. Ты уж постарайся его не раздражать, он впечатлительный… потом ночами спать не будет…
Андриса повели - «Без фокусов!» - сначала к лифту, потом к выходу - и на выходе их взяли. Бритоголовые мальчики в спецназовском сером беззвучно спланировали сверху - с козырька над дверью или с нижних балконов? - и хватило секунды, чтобы оба с пистолетами были обезоружены и скручены, а тот, который допрашивал Андриса, обхватил руками живот и засеменил боком - и лег - все это молча, с каким-то растянутым маслянистым клацаньем: с таким примерно звуком срабатывает замысловатая автоматика оружейных затворов. Нельзя было терять темп. Андрис подхватил с асфальта свой нож и бросился сверху на лежащего:
-Адрес!
Тот длинно простонал что-то нечленораздельное. Глаза его были белые от боли. Андрис приставил нож к горлу, нажал слегка, чтобы дать почувствовать острие.
-Адрес! Где ее держат? Ну?
Кристальдовец молчал. Тело его напряглось - он изо всех сил сопротивлялся смертному ужасу. Не скажет!
-Адрес! Яйца отрежу! - двинул его коленом между ног, сунул туда же руку с ножом.
Почувствовал, как тело кристальдовца опало, расслабилось - лопнуло что-то внутри, и дикая, животная паника плоти: беззвучно, в ультразвуке, визжа, он полз вбок, ворочался под Андрисом, наконец, просипел: «Семнадцатое общежитие… в подвале… где бывшая душевая… Да уберите же этого пидора!!!» - А за пидора отдельно! - рявкнул Андрис, рывком поднял парня на ноги и дал ему в челюсть. Кристальдовец крутнулся на сто восемьдесят, приседая, и лег мордой вниз, раскинув руки. «Ты ж его убил!» - сказал кто-то. Убьешь такого, - приходя в себя, сказал Андрис. - Обоссался, сволочь… - стряхнул с руки мочу, потом наклонился и обтер о свитер кристальдовца руку и нож. - Спасибо, ребята, - сказал он, вспомнив. - Куда вы сейчас?
Управление напоминало вокзал в разгар эвакуации. Никто ничего не знал. Присяжни был где-то в городе. Весь первый этаж был забит задержанными кристальдовцами и прочей молодежью - несколько сот чрезвычайно возмущенных ребят и девушек орали, свистели, скандировали лозунги - вперебой, безостановочно. Вспыхивали драки - между собой. Атмосфера была накалена до последнего предела. Офицер спецназа, к которому сунулся было Андрис, покрутил пальцем у виска:
-Ты что, идиот? Это же восстание! Там черт знает что творится! Баррикады! Вас же на кусочки - чирикнуть не успеете…
Это было так. Это было именно так… Но нельзя же… Андрис скрутил себя. Ребята-спецназовцы, с которыми он ехал, сидя на корточках и придерживаясь за спинки сидений в их тесном броневичке, коротенько рассказали: на похоронах было тысяч тридцать, потом начался крик, и пошли бить студентов - не все, но половина пошла… А в студгородке - баррикады, и началось… пожары, пальба - все на свете…
Помятые, потные, красные полицейские впихивали за барьер все новых и новых задержанных. Их встречали ревом: «Слава Кристальдо! Слава Кристальдо! Народ всегда прав!!!» Вдруг Андрису показалось, что мелькнуло знакомое лицо. Задержанных уже проволокли мимо него. Он оглянулся - и поймал встречный взгляд, мгновение, лицо тут же пропало, затылки, затылки, поднятые руки… Он вспомнил: та девочка из холла «Паласа», которая: «Извините, у вас…» - вытащила у него из волос пластилиновый шарик. Ах, черт, какой был взгляд: холодный, тяжелый, она меня узнала, подумал Андрис, с чего бы? Непонятно… Да ведь и вторую, которая там была, сидела напротив нее, вся в черной коже, тоже проволокли сейчас - конечно… но что все это значит? Почему она меня узнала - в такой толпе и в такой момент? Такой взгляд… такими взглядами не разбрасываются. Маленькая ведьма. Андрис понимал, что это засядет в нем, как заноза - надолго. Но - почему, черт побери? Нет ответа. Опять нет ответа…
-Юсуф! - Андрис бросился навстречу знакомому офицеру. Юсуф был в форме: поджарый, черный, спокойный - единственно спокойный хотя бы с виду офицер в здании.
-А, вы, - Юсуф остановился. - Шеф велел вам передать, чтобы вы оставались здесь до конца операции.
-Нет, - сказал Андрис. - Мне надо в студгородок. Как можно быстрее.
-Невозможно, - сказал Юсуф. - Чисто технически. Баррикады.
-А вертолет? - спросил Андрис. Вертолеты дорожной полиции стояли прямо во дворе Управления.
-В студгородок - куда именно? - спросил Юсуф.
-Семнадцатое общежитие, - сказал Андрис. - Там заложник.
-Я никого не могу послать, - сказал Юсуф. - У меня нет ни единого человека.
-Не надо, - сказал Андрис.