— Не знаю.
— Тогда оставь меня в покое.
— Не могу, — виновато сказал зомби.
— Ты хочешь меня убить? — во рту у Блейна стало сухо.
— Не знаю! Не могу вспомнить! Но я скоро вспомню, Блейн, я обещаю!
— Оставь меня в покое! — мускулы Блейна напряглись.
— Не могу, — сказал Смит, — разве ты не понимаешь? Я никого не знаю, кроме тебя! В буквальном смысле никого! Я не знаю этого мира, я не знаю ни одного человека. Ты — моя единственная зацепка, единственный смысл моего существования.
— Замолчи!
— Но это так. Ты думаешь, мне нравится таскать эту развалину по улицам? К чему мне жизнь без надежды на будущее? Смерть и то лучше. Жизнь — это вонючая разлагающаяся плоть, а смерть — это чистый дух! Я мечтал о ней! Одно меня останавливает — это ты, Блейн!
— Уйди отсюда, — горло Блейну сдавил приступ тошноты.
— Ты — солнце, звезды, моя Земля, моя жизнь, мои друзья, любимая, убийцы, отец, муж…
Кулак Блейна ударил Смита в скулу. Зомби отбросило к стенке кабины. Выражение его лица не изменилось, но на серой коже появился большой багровый кровоподтек.
— Один — ноль, — пробормотал Смит.
Рука Блейна, занесенная для второго удара, опустилась.
Смит встал на ноги.
— Я ухожу. Будь осторожен, Блейн, погоди умирать. Ты мне нужен. Скоро я все вспомню и приду к тебе.
Вяло шевеля ногами, Смит вышел из бара.
Блейн заказал двойное виски и долго сидел над рюмкой, пытаясь унять дрожь в руках.
Глава шестая
За час до рассвета Блейн прибыл в поместье Халла на загородном автобусе. На нем была традиционная форма охотника — рубашка и брюки цвета хаки, ботинки на резиновой подошве и широкополая шляпа. На одном его плече висел рюкзак, через второе он перекинул винтовку и штык в пластиковом чехле.
У ворот его встретил слуга и проводил к приземистому обширному особняку. Блейн узнал, что поместье Халла включает в себя девяносто акров лесистой местности в горах Андирондака, между Кинном и Элизабеттауном. Здесь, как рассказал слуга, в возрасте пятидесяти одного года совершил самоубийство отец Халла, лишив при этом жизни шестерых охотников, пока охотник с саблей не отсек ему голову. Какая славная смерть! А вот дядя Халла предпочел берсеркерствовать в своем любимом Сан-Франциско. Полицейские стреляли в него двенадцать раз, пока он не упал, успев при этом покончить с семью прохожими. Газеты много писали об этом случае.
Все это из-за разных темпераментов, объяснял говорливый слуга. Одни люди, вроде дядюшки, имеют характер веселый, любят шутку и предпочитают умереть в толпе, привлекая к своей смерти известное внимание. Другие, как нынешний мистер Халл, более склонны к одиночеству и общению с природой.
Тем временем Блейна провели в небольшую комнату, где собирались прибывающие охотники. Они пили кофе и наводили последний глянец на остро отточенные лезвия своего оружия. Сверкали голубые алебарды, отблески смерти играли на полированном наконечнике копья, мерцали морозные искры на шипах дубинки и «утренней звезды».
На первый взгляд, все это напоминало Блейну средневековые сцены.
— Бери себе стул, друг, — сказал ему алебардист. — Добро пожаловать в добровольное общество Защиты Мясников, работников скотобоен и свободных убийц. Меня зовут Сэмми Джоун, я лучший алебардист в Америке, да и в Европе тоже, наверное.
Блейна представили остальным охотникам, и он сел. Здесь собрались представители полудюжины национальностей, хотя общим языком был английский.
Сэмми Джоунс оказался приземистым черноволосым человеком, одетым в залатанную выцветшую куртку цвета хаки и такие же брюки На его густобровом, грубо вылепленном лице виднелось несколько старых шрамов.
— Первая охота? — спросил он, бросив взгляд на новенькую, выглаженную форму Блейна.
Том кивнул, снял со штыка чехол и примкнул к винтовке. Проверив, как держится штык, укоротил ремень и снова отсоединил его.
— Ты правда умеешь обращаться с этой штукой? — спросил Джоунс.
— Конечно, — отозвался Блейн с самоуверенностью, которой на самом деле не чувствовал.
— Тогда хорошо. Парни, вроде этого Халла, чуют слабого врага и стараются выбить его в первую очередь.
— Сколько обычно продолжается охота? — спросил Блейн.
— Да вот, самая длинная, в которой я участвовал, продолжалась восемь дней. Там погиб мой напарник Слиго. Обычно хорошая команда может пригвоздить Жертву за день или два. Это зависит от того, как сильно он хочет умереть. Некоторые, собаки, тянут как можно дольше, прячутся по пещерам, по оврагам, и приходится лазать за ними, каждую секунду рискуя получить удар. Со Слиго вот так и случилось. Но Халл вроде на такого не похож. Он хочет умереть, как большой герой. Стальной, значит, человек. Будет крутиться вокруг, чтобы побольше, значит, продырявить нашего брата этой своей железкой от вертела.
— Похоже, вы его не одобряете.
Джоунс удивленно поднял свои густые брови.
— А чего из смерти делать бог знает что? А вот и сам наш великий герой пожаловал.
Халл вошел в комнату, облаченный в элегантную шелковую рубашку защитного цвета, на шее его красовался белый шелковый платок. Он нес легкий рюкзак, на другом плече висела тонкая, зловещего вида рапира.
— Доброе утро, джентльмены, — сказал Халл. — Оружие наточено, рюкзаки уложены, шнурки крепко завязаны, так? Отлично. — Халл подошел и отодвинул занавес. — Взгляните на первый луч зари, славный предвестник нашего грозного владыки Солнца. Сейчас я вас покину. Слуга сообщит, когда истекут дарованные мне в качестве форы полчаса. Тогда вы сможете начать погоню и убить меня… если сможете.
Территория поместья огорожена. Я буду оставаться в пределах этой ограды, то же должны делать и вы.
Халл кивнул и вышел из комнаты своей легкой походкой.
— Боже, как я ненавижу этих павлинов, — громко сказал Сэмми Джоунс, когда дверь закрылась. — И все они на один лад, все. Строят из себя этаких героев, а для меня они выглядят просто дураками. Я-то уж побывал на двадцати восьми таких парадах, — Сэмми пожал плечами. — У меня отец был алебардист и научил этому ремеслу меня. Больше я ничего не умею.
— Вы могли бы изучить какое-нибудь другое ремесло, — сказал Блейн.
— Наверное, мог бы, да только мне нравится убивать таких джентльменов-аристократов. Я ненавижу каждого богатого подонка со своей страховкой, которая не по карману бедняку.
— А Халлу нравится убивать бедняков, таких, как вы, — сказал Блейн. — Это грустный мир.
— Нет, просто честный. Ну-ка, парень, встань, я прилажу тебе рюкзак как следует.
Покончив с этим, Джоунс сказал:
— Слушай, Том, почему бы нам не держаться вместе? Взаимовыручка, а?
— То есть ты будешь меня оберегать?
— Тут ничего такого нет. Каждая сложная профессия дается не сразу. Тут надо сначала поучиться, потом попробовать самому. А кто тебя научит лучше меня?
— Спасибо, я постараюсь надежно держать свою сторону.
— Ты справишься. А теперь смотри. Халл — фехтовальщик, у них есть свои приемы, я по дороге тебе расскажу. Когда он…
В этот момент вошел слуга, в руке он держал старинный хронометр. Когда секундная стрелка дошла до двенадцати, он резко поднял голову и объявил:
— Джентльмены, время истекло, начинайте погоню.
Охотники толпой высыпали в туманное серое утро.
Тезей, опытный следопыт, со своим трезубцем на плече, сразу обнаружил след. Он повел их вверх по склону, к окутанным туманом горам. Развернувшись цепью, охотники полезли вверх.
Скоро лучи встающего солнца разогнали туман. Когда они вышли на голую гранитную площадку, Тезей потерял след. Охотники растянулись еще больше и продолжили ломаный подъем.
В полдень человек с мечом заметил на ветке кустарника клочок шелковой ткани защитного цвета. Несколько минут спустя Тезей обнаружил во мху отпечаток подошвы. Следы вели вниз, в узкую, заросшую лесом долину. Все с энтузиазмом устремились вперед.
— Вот он! — закричал кто-то.
Блейн стремительно повернулся и увидел, как примерно ярдах в пятидесяти справа вперед вырвался охотник с «утренней звездой». Это был самый среди них молодой, смуглый, самоуверенный сицилиец. Оружие его состояло из толстой ясеневой рукояти с прикрепленной к ней цепью в фут длиной, на конце которой качался тяжелый шипастый шар. Охотник крутил цепь с шаром над головой и что-то пел во всю мощь легких.
Джоунс и Блейн помчались в его направлении. Они видели, как из кустов выскочил Халл с обнаженной рапирой в руке. Сицилиец прыгнул на него и нанес удар, который мог бы перерубить дерево. Халл чуть присел и сделал выпад.
Человек с «утренней звездой» захрипел — острие рапиры вонзилось ему в горло — и упал. Халл уперся ногой ему в грудь, высвободил рапиру и снова исчез среди подлеска.
— Я всегда говорил, что «утренняя звезда» — никчемное оружие, — сказал Сэмми Джоунс. — Очень неудобное. Если сразу не попадешь, на второй удар времени не остается.
Сицилиец был мертв. Следы Халла хорошо виднелись. Скоро они вышли на гранитную площадку, и здесь след терялся.
Они безуспешно искали жертву до самого вечера. На закате разбили лагерь на склоне горы, выставили дежурных и обсудили первый день охоты у маленького костра.
— Как ты думаешь, где он сейчас? — спросил Блейн.
— Да где угодно по своему чертову поместью, — ответил Джоунс. — Не забывай, он здесь каждое дерево знает, а мы здесь впервые.
— Тогда он может прятаться от нас бесконечно долго.
— Если захочет. Но учти, он ждет, чтобы его убили. Он жаждет героической, ослепительной смерти.
Блейн взглянул через плечо на темный лес.
— А вдруг он стоит сейчас там и слушает?
— Сомневаюсь, — возразил Джоунс. — Надеюсь, часовые не заснут.
Охотники переговаривались у костра. Блейну захотелось, чтобы скорее наступило утро. Темнота поменяла их ролями. Теперь охотники сами превратились в Жертв жестокого, аморального самоубийцы.
С этой мыслью Блейн задремал.
Уже перед рассветом его разбудил крик. Схватив винтовку, он вскочил, всматриваясь в темноту. Снова послышался крик, на этот раз ближе, и среди деревьев кто-то пробежал. Потом чья-то рука подбросила листьев в погасший костер.
В свете вспыхнувшего пламени Блейн увидел, что в лагерь, хромая, возвращается охотник с копьем. Копье он волочил по земле. В двух местах на его теле кровоточили раны, но, похоже, неопасные.
— Вот подонок! — воскликнул копьеносец.
— Ничего, Чико, — один из охотников разорвал рубашку копьеносца, чтобы забинтовать раны. — Ты его достал?
— Успел убежать! — простонал копьеносец. — Я промазал.
Больше в лагере никто не спал.
Охотники начали поиски с первыми лучами солнца. Они растянулись редкой цепью, отыскивая следы Жертвы. Тезей нашел сломанную пуговицу, а затем полуистершийся отпечаток ноги. Охотники устремились вверх по узкому горному склону.
Шедший во главе группы Отто вдруг закричал:
— Эй! Он здесь! Я его вижу!
Тезей бросился к нему, за ним последовали Блейн и Джоунс. Они увидели пятящегося Халла, внимательно следившего за надвигающимся на него Отто. Он вращал над своей стриженой головой боло. Аргентинское лассо со свистом рассекало воздух, три металлических шарика на его концах слились в один сверкающий круг. Потом Отто отпустил его. Халл мгновенно бросился на землю. Боло пронеслось в дюйме над его головой, обмоталось вокруг ветки, сломав ее. Халл с торжествующей ухмылкой бросился на безоружного охотника.