13
Первым очнулся Дин. Выбрался из машины и, хромая, подошел к Бренану.
– Эй! Эй, ты жив? – голос был далеким, но Бренан все-таки понял его смысл и смог кивнуть. Где-то высоко вверху алело утреннее небо.
– Где Тесс? – хрипло спросил он.
– Не знаю.
– А Допс? – Бренан болезненно закрыл глаза. Услышал удаляющиеся шаги Дина и заставил себя подняться на ноги. Все тело было залито кровью, но эта кровь не принадлежала ему.
– Бренан! – заорал откуда-то из кустов Дин. – Помоги мне! Скорее! – Он сломал толстый сухой сук, проткнувший Допсу плечо, и теперь пытался его вытащить.
– Не делай этого! – крикнул ему Бренан.
– Но ведь он умирает!
– Поэтому и не делай! Хочешь, чтобы он истек кровью?! – Бренан помог ему отнести Допса в машину. – Садись за руль, – сказал он Дину, пытаясь остановить кровотечение его друга. Колеса вырвали из земли пригоршню дерна, но все-таки вытянули машину на дорогу. Ветер ворвался в зияющий пустотой дверной проем. Дин вдавил педаль газа в пол, не обращая внимания на предусмотрительные крики Бренана. Влетел в просыпающийся город. Попытался включить сирену, но так и не понял, как это сделать. Скрипнули тормоза старого пикапа, уступившего на перекрестке дорогу патрульной машине. Дети на пешеходном переходе испуганно завизжали. – Черт! – Дин снизил скорость. Завернул на больничную стоянку и, врезавшись в ступени, остановился.
Доктор Розали Карлайн назначила операцию на восемь тридцать.
– Кто-нибудь осмотрите остальных! – крикнула она.
– Со мной все в порядке, – заверил ее Бренан. Карлайн мимолетно осмотрела его рану и покачала головой. Молоденькая медсестра сделала ему укол анальгетика и приготовила хирургическую иглу. – В первый раз? – спросил ее Бренан. Она кивнула. – Не бойся. Я ничего не почувствую. – Он позвал Дина и спросил, что тот собирается делать.
– Не знаю, – Дин потер раскрасневшиеся глаза. Бессонная ночь, да и все предыдущие ночи состарили его лет на десять.
– Думаешь, он забрал Тесс с собой?
– Тесс? – Дин почесал щетинистый подбородок. – Судя по количеству крови и тому, что ты рассказал, она, наверно, уже мертва.
– Наверно, – Бренан вздрогнул. Медсестра вздрогнула вместе с ним и извинилась. – Ничего. Это не из-за тебя, – он заставил себя улыбнуться.
– Думаешь, зверь пойдет за твоей семьей? – спросил его Дин.
– Надеюсь, что нет.
– Но думаешь.
– Да, – Бренан закрыл глаза. – Тогда я остановлю его, – пообещал Дин.
Он вышел из больницы, забрал из патрульной машины ремингтон и завернул его в свою грязную, разодранную рубашку. Солнце начинало припекать. Спать не хотелось, но тело настырно требовало отдыха. Дин взял свой пикап и заехал к Чарли Добсону. Рыжая лайка несколько раз помогала шерифу искать заблудившихся в лесу детей, но теперь она должна была отыскать зверя.
– А где сам шериф? – спросил Дина старик Чарли. – Он занят, – соврал Дин. Посадил лайку на переднее сиденье и дал по газам.
14
Холодное тело привлекало мух. Зверь не знал почему несет его, но не мог оставить. Какое-то странное, незнакомое чувство щемило грудь. Зверь бежал, словно бег мог помочь ему избавиться от этого чувства. Бежал сквозь лес. Сквозь бесконечные кукурузные поля. Бежал с Тесс. Бежал и не мог остановиться. Полученные раны открылись и снова начали кровоточить. Зверь вспомнил своего отца и, запрокинув голову, горько завыл. Ноги подогнулись. Силы оставили его как-то внезапно. Он упал и заплакал. Уже не как зверь. Всего лишь ребенок. Он уткнулся лицом в слипшиеся от крови волосы своей матери и жадно втянул курносым носом их запах. Он убил ее. Убил ее своей другой сутью. Даже не он, а тот, кому дал жизнь его отец. Отец, останки которого догорали в лесной чащи. Отец, которого сожгли люди. Сожгли те, кем был он сам. На половину был. Но сейчас эта часть устала. Выдохлась.
Арман сжался, услышав звук проезжающей машины. Сколько дней бежал зверь? Три? Четыре дня? Мальчик провел рукой по лицу Тесс, закрывая ей мертвенно-бледные глаза.
– Прости меня, – прошептал он, прижимаясь губами к ее лбу. Свернулся калачиком и попытался заснуть. Он должен отдохнуть. Должен набраться сил, чтобы позволить вернуться зверю. Потому что зверь знает, что нужно делать. Зверь привел его сюда, и зверь сможет позаботиться о нем. Осознание этого принесло покой и успокоение. Арман заснул, погрузившись в темноту. Без снов. Без тревог и печалей…
А мухи все кружили и кружили над растерзанным телом его матери.
15
Шериф Бутч Сандерс получил вызов от дежурного в тринадцать двадцать. Противный женский голос рассказал о семье Харрисонов, сообщивших в участок о растерзанной женщине и ребенке на краю кукурузного поля. Шериф тихо выругался, развернул патрульную машину и направил ее в указанном направлении.
– Чертовы наркоманы! – бормотал шериф, промокая платком вспотевший лоб. Он ехал понимая, что это, скорее всего, очередной ложный вызов. Дети под экстази, бизнесмены под кокаином, даже домохозяйки и те, наглотавшись валиума, рассказывают такие истории, что голова идет кругом от осознания, куда катится рациональный мир. – Чертовы наркоманы! – снова пробормотал шериф. Увидел ребенка. Увидел женщину. Увидел кружащих над ними мух. Снова выругался, свернул к обочине и остановился, подняв столб пыли. – Эй, парень! – позвал шериф, не надеясь, что ребенок все еще жив. Теплый ветер колыхнул кукурузное поле. Поднял волны, словно на море. Мухи взлетели, покружили и снова вернулись на изуродованное женское тело. Шериф подошел ближе и, наклонившись, тронул мальчишку за плечо. Арман вздрогнул. Открыл глаза и закричал. Шериф испуганно отпрянул назад. – Не бойся! – попытался он успокоить мальчишку. Протянул к нему руку, но вместо того, чтобы расплакаться, тот вцепился зубами ему в ладонь. Шериф вскрикнул. Арман зарычал, попытался вспомнить, как это делает зверь, но не смог. Вместо ненависти и жажды пришел страх. Арман разжал зубы и побежал. – Подожди! – кричал за его спиной шериф. – Я не причиню тебе вреда! Не бойся!
– Нет! – зарычал Арман. Зверь проснулся и придал ему сил. Ноги понесли тело, словно сухой лист, подхваченный шквальным ветром. Или же не зверь? Или же это был всего лишь страх? – Куда он делся, черт возьми?! – проворчал шериф. Услышал шорох где-то впереди и, раздвинув зеленые стебли, увидел мальчишку. Грязный и напуганный. Он лежал, свернувшись эмбрионом, и тихо плакал. Шериф поднял его на руки и прижал к себе. Вынес к дороге и, поставив мальчишку на ноги, надел на его обнаженное тело свою рубашку.
Прячась в зарослях кукурузы, Дин не моргая наблюдал за ними. Недостаток сна превращал реальность в сюрреалистические картины. Лайка убежала, но Дин знал, что она больше не пригодится ему. Он нашел его. Нашел зверя. Но зверь не был монстром. Он был ребенком. Дин до боли в пальцах сжал приклад ремингтона. Он не мог. Не мог стрелять в ребенка. Не мог! Не мог! Не мог! Но и отпустить монстра он тоже не мог. Нужно подумать. Нужно задержать их, выиграть немного время. Дин пробрался к патрульной машине и вырвал высоковольтные провода. Что теперь? Перед глазами мелькнули лица Эшли и Вики. Послышался их звонкий смех.
Шериф попробовал завести машину, заглянул под капот и, взяв мальчишку за руку, повел его в город.
Дин прицелился. Руки предательски задрожали.
– Стойте! – крикнул он, выбегая на дорогу. – Стойте, шериф! Вы даже не представляете, кто этот мальчишка!
16
Арман брел по ночным улицам незнакомого города. Он не знал кто он такой. Не знал, что он такое. Он был одинок в этом мире. Не человек и не зверь. Последний выстрел Дина пробил ему грудь, но рана уже затянулась. Почему все эти люди хотели убить его? Ведь он ничего не делал им! Подвыпивший старик с мусорной тележкой, в которой были сложены его пожитки, остановился и близоруко уставился на ребенка в разодранной, залитой кровью рубашке.
– Господи! – пробормотал он, переходя улицу. – Какие звери сотворили с тобой такое?
– Звери? – Арман вспомнил, как проснувшийся в нем зверь разорвал шерифа и Дина.
– Ну-ка, – старик отыскал в тележке старую куртку и накинул ему на плечи. – Вот. Так будет гораздо лучше, – он наградил Армана оценивающим взглядом. – Где твои родители, сынок?
– Родители? – мальчишка затравленно огляделся по сторонам. Одинокий фонарь моргнул пару раз и погас. Толстая крыса перебежала дорогу. – Они умерли.
– Умерли?! – старик затряс седой головой. – О, Господи! – он протянул к мальчишке руку, но тот боязливо попятился. – Ты голоден? – спросил старик.
– Голоден? – Арман сглотнул наполнившую рот слюну. Зверь в глубине его сущности щелкнул зубами.
– Вот, – старик протянул ему недоеденный бутерброд. Арман схватил его, отбежал назад и, забившись в угол, съел. – Значит, совсем один? – задумчиво протянул старик. – Ну, можешь пойти со мной. Если, конечно, не побрезгуешь. – Арман молча подошел к тележке и крепко вцепился в нее руками. – Я отведу тебя в тепло и подыщу одежду, – пообещал старик, пытаясь сдвинуть тележку с места, но детские руки оказались сильнее. – Не бойся, – старик замолчал, вглядываясь в желтые глаза. – Я не причиню тебе зла, – язык его начал заплетаться. Хмель застилала глаза, позволяя не видеть перемен, происходящих с ребенком.
– Нет, – прошептал Арман, но слова эти предназначались не старику. Он говорил себе. Зверю внутри себя. – Хватит! – вспомнил он голос своей матери. – Хватит убийств! – по бледным щекам покатились слезы.
– Ну, что ты! Что ты! – старик по-отечески добро обнял его. Прижал к себе. Запах пота ударил Арману в нос. Он зажмурился. – Ты говорил, что можешь отвести меня туда, где тепло? – спросил Арман. Зверь стих. Уснул под тихую колыбельную, которую мальчик напевал ему в своей голове.
Под мостом было сухо, и горело несколько костров. Вода в реке журчала, навевая дремоту. Редкие машины проезжали где-то вверху. Арман сидел, протянув к огню руки, и смотрел на других бездомных. Приведший его сюда старик спустился к реке и, набрав в пустые пластиковые бутылки воды, сказал, что ему нужно умыться. Арман послушно снял куртку, снова оставшись нагишом. Глянул украдкой на бездомных, но им, похоже, не было до него никакого дела. Старик одобрительно кивнул. Отыскал в своей тележке одежду. Арман оделся, стараясь не обращать внимания на запах гнили.
– Если тебе некуда идти, – сказал старик, когда они прижавшись друг к другу пытались уснуть, – то можешь остаться со мной. – С тобой? – Арман почувствовал, как просыпается зверь и снова начал напевать колыбельную. По мосту проехала еще одна машина. Между плит в реку посыпался песок. – Я останусь, – сказал Арман, стараясь не отвлекаться от колыбельной. – Останусь так долго, как только смогу.
17
Бренан услышал в телефонной трубке голос жены, и застывшая в венах кровь оттаяла и снова начала циркулировать.
– Как ты? – спросил он, сжимая трубку, словно это была рука Джесс.
– Все в порядке, – сказала она, смущенная тревожным голосом мужа.
– А дочь?
– Что-то случилось?
– Нет. Просто соскучился, – Бренан проводил взглядом молодую медсестру, которая зашивала ему рану. Она обернулась и подарила ему благодарную улыбку. «Нет. Они не должны ничего знать», – решил Бренан. Он поговорил еще пару минут с женой, затем пошел в палату Допса. Помощник шерифа был бледен и неразговорчив. За прошедшие после аварии дни он ни разу так и не заговорил о случившемся. – Эдвард, – тихо позвал Бренан. Допс повернул голову. – Мы не можем притворяться, что ничего не было, – выпалил Бренан то, о чем меньше всего хотел говорить.
– И что это изменит? – Допс разлепил губы, поморщившись от боли. – Дин мертв. Тесс мертва. Шериф мертв. Остались только мы. Остались только те, кто сидел и ничего не делал.
– Но зверь все еще жив! – Бренан снова тревожно подумал о своей семье.
– Зверь?! – губы Допса изогнулись в презрительной улыбке. – Не было никакого зверя. Лишь то, что мы хотели видеть.
– Ты просто боишься, – сказал Бренан после минутной паузы.
– Боюсь, – согласился Допс. – Все мы боимся. Там, в лесу, когда я истекал кровью и думал, что умру, я испугался так сильно, как не пугался еще никогда в жизни, – он посмотрел на Бренана, словно ожидая поддержки и понимания, но так ничего и не услышал. – Куда ты? – крикнул Допс, видя, что он уходит. – Отвезу «БМВ» в ремонт и поеду домой. Не хочу беспокоить жену по пустякам. – Бренан вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Снял номер в отеле и три последующих дня посвятил тому, что бездумно переключал сотни каналов кабельного телевидения. «Может быть, зверь погиб вместе с Дином? – думал он. – Или просто ушел? Может быть, Допс прав и нужно забыть обо всем, что случилось?». Бренан внимательно осмотрел свое «БМВ». Новая дверь блестела в лучах теплого солнца, помогая поверить в то, что случившееся скоро станет восприниматься не более чем ночной кошмар, дурное воспоминание. Бренан снова позвонил домой, убедился, что у них все в порядке и решил остаться еще на один день.