Около калитки остановилась автомашина.
— Ой, кто-то приехал. Придется одеваться, — сказала Оля убегая.
Ксения Петровна тоже скрылась с веранды. По дорожке по направлению к даче шли три человека. Двое, одетые, как мне показалось, в военную униформу, и элегантный остроносый человек в клетчатом костюме, в темных очках и в большой мягкой шляпе.
— Вы — пришелец? — обратился ко мне один из этих дюжих молодцов, держась за ремень перекинутого за плечо автоматического оружия.
Я встал:
— Если вы имеете в виду посланца из параллельного мира, то он перед вами. — Произнося это, я всматривался в грубые черты красного лица спрашивающего.
Подошедший человек в клетчатом костюме вставил:
— Мы хотели бы иметь беседу с вами.
— Я готов, — ответил я, показывая на скамейку.
— О нет, господин! Не так. Нам надлежит проехаться вместе, — сказал щеголь, поправляя темные очки.
— Но я не могу уехать. Я пообещал приютившему меня хозяину дачи проехать с ним в город.
— Хватит болтать, — прервал первый. — Мы не в гости сюда приперлись. Да и вас за гостя не считаем. Пройдемте, гражданин!
— Куда? — спросил я.
Вместо ответа парень в униформе снял из-за плеча оружие.
— Считайте, господин, что вы арестованы, — сказал штатский. — Я сожалею, что вы упорный. Надо подчинять себя.
Из открывшегося окошка высунулась бабушка Евлалия Николаевна.
— Это что за бандиты? — крикнула она. — А ну прочь отсюда! Не то стрелять буду. — И в руке ее оказался пистолет, которым она вчера грозила мальчишкам.
— А ну, ведьма, поберегись! — сказал красномордый, вскидывая оружие.
Он выпустил автоматную очередь по крыше дачи, и пули защелкали по бьющейся черепице. Стая птиц с криками поднялась с деревьев сада.
Бабушкино окно захлопнулось.
— Марш вперед! — скомандовал красномордый. — Руки за спину заложить. Живо!
Выбежала перепуганная стрельбой Оля, успевшая переодеться.
— Что здесь происходит? Куда вы ведете нашего гостя?
Но мои стражи не обращали на нее внимания. Я был вынужден идти с неудобно заложенными за спину руками.
Оля, сойдя с дорожки, забежала вперед по траве и, расставив руки, преградила нам путь.
— Вы не имеете права его уводить! Предъявите ордер на арест. У меня сестра юрист! Альсино ничего не делал противозаконного!
— А ну, посторонись, — оттолкнул ее красномордый.
— Сожалею, барышня, но в вашей стране приняты такие нравы, — сказал штатский.
— Это ложь! У нас совсем не так! Остановитесь! Сейчас выйдет мой папа. Он влиятельный человек.
— А мы и твоего папаню саданем, чтобы не путался под ногами.
Оля исступленно цеплялась за меня, но другой, рыжий страж с автоматом грубо оттащил ее в сторону, дав мне с красномордым и штатским в очках пройти к машине.
— Залезай! — скомандовал мне догнавший нас рыжий парень. Забежав вперед, он открыл дверцу.
Я вынужден был занять место на заднем сиденье машины, рядом со мной поместился человек в очках. Красномордый уселся подле рыжего за рулем.
Я принимал мысли Оли, которая в отчаянии смотрела вслед удаляющейся машине. Она рыдала.
Видимо, с дачи спешил к ней Сергей Егорыч. Оля с горечью жаловалась ему на учиненный произвол.
Сергей Егорыч удивлялся, заверяя дочь, что ему абсолютно неизвестно, кто мог это сделать и с кем это согласовано. Он сам должен был проехать со мной куда нужно, как он выразился. Он утешал Олю, уверяя, что сейчас подъедет его «Волга» и они поедут следом. Но машина запаздывала, а мы удалялись от дачи все дальше и дальше.
— Ну и дороги здесь, — хмуро ворчал рыжий за рулем. — Разогнаться негде.
— Давай, давай, не дрейфь, — понукал его красномордый.
Мне уже казалось, что я утратил телепатическую связь с Олей. Но вдруг после резкого поворота, когда мы оказались на пригорке, откуда виднелись верхушки деревьев, окружавших дачу Грачевых, я воспринял крик Оли.
— «Волга»! «Волга»!
— Это не моя, — отозвался Сергей Егорыч. — Надо будет сделать замечание шоферу за опоздание.
Связь снова ослабла.
Но я еще воспринял обращение Сергея Егорыча к кому-то, приехавшему на чужой «Волге».
— Товарищ майор! Прошу вас вмешаться, я согласую это с вашим начальством. Но неизвестные с автоматами похитили моего гостя.
— Юра! Юра, пожалуйста, скорее! Нагоните их! — умоляла Оля.
— На какой они были машине? — спросил приехавший.
— Кажется, на «мерседесе» или какой-то вроде не нашей, — ответила Оля.
И телепатическая связь опять оборвалась.
Мой очкастый спутник молчал, а рыжий шофер через некоторое время, полуобернувшись, заметил:
— Шеф! За нами хвост! Слишком быстро едет для обычной машины.
— Так чего ты медлишь! — возопил красномордый. — Гони! Нам только на главное шоссе выскочить. А там мы покажем местным каракатицам, что такое автомобиль. Гони!
— Да, желательно избегать ненужных встреч, — заметил молчаливый в очках.
Что человек делает, таков он и есть.
Гегель
— Дороги — реклама страны, — внезапно заговорил мой похититель. — Пригодно для заголовка газетной статьи?
— Не знаком с печатью, — отозвался я.
— Не деловито. Желанная нам беседа с вами — интервью для влиятельной газеты.
Я почувствовал, как меня прижимает к соседу при резком вираже. Признаюсь, мне это было неприятно, и я отстранился.
— Несколько обыденных вопросов. Располагаете ли вы тайной УФО, как называют «летающие тарелки»?
— Разумеется.
— Это важно. Мы будем вас интервьюировать вместе с подготовленными друзьями.
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы летать в «летающих тарелках», — невозмутимо ответил остроносый, снимая и вытирая очки. Глаза его оказались выпуклыми, грязновато-серыми, но проницательными. — Вы намереваетесь любезно ответить на специальные вопросы?
— Вы не ответили на мой вопрос «зачем?».
— Есть необходимость предупреждения, что вопросы задаем мы?
— Думаю, что такой необходимости уже нет, — сказал я, прочтя в мыслях похитителя, кого он имеет в виду под своими подготовленными друзьями.
— Если вы такой понятливый, то сообразите, что вам предстоит прогулка не только по этому шоссе, на которое мы никак не выберемся. Такая отвратительная дорога не красит вывеску этой страны.
Я пожал плечами, склонный рассматривать иной мир не поделенным на разные страны, а как единое человечество, которое должно понять меня, «посланца предупреждения».
Сидевшие впереди стражи заволновались. Красномордый то и дело оборачивался, чтобы разглядеть кого-то позади нас.
— Что там есть? — спросил очкастый.
— Погоня, шеф, — отозвался рыжий шофер. — Сейчас выедем на магистральное шоссе и оторвемся, будьте покойницки!
— Постарайтесь. Я вас защищать не стану.
— Это как же? По делу — дружба, а табачок врозь? — спросил раздраженно красномордый.
— Табачок в оплату не входит, — ответил очкастый.
— Тогда держитесь, — предупредил рыжий.
Я понял, что кто-то преследует нас, и постарался телепатически уловить, кто и зачем едет за нами. Но столкнулся с уже один раз изведанной в этом иномире непроницаемой перегородкой.
Я понял, что за нами мчится вчерашний мой собеседник Кочетков. Очевидно, он подъехал, едва мы тронулись, и застал плачущую Олю. И Сергей Егорыч назвал его майором! Значит, он официальное лицо и преследует похитителей как представитель закона.
— Эге! — сказал красномордый. — Да их целых две машины. И какая-то «Волга» за нами увязалась? Потягаться в скорости хочет? Так мы ей покажем, что такое «с заграничным ветерком»! Гони, браток!
— Надеюсь, быстрая езда не помешает откровенной беседе? — осведомился мой спутник. — Не считайте меня похитителем. Просто нам стало известно, что вы подлежите аресту органами безопасности, и было принято решение спасти вас, доставив в посольство, откуда переправить в свободную страну. Там вы сможете выполнять свою Миссию. Вам лишь предстоит сделать заявление, что отправляетесь туда по своей воле.
— У меня есть одна особенность: я не могу лгать. Мой спутник сдвинул на затылок шляпу и присвистнул:
— Тогда воспользуйтесь этой особенностью и сообщите мне еще в пути, каким образом ваши «летающие тарелки» так круто заворачивают на очень большой скорости?
— Я не намерен делать из этого секрета.
— Вот мы едем на предельной для такой машины скорости, но я не хотел бы крутого виража, — усмехнулся «журналист». — У меня тоже есть маленькая особенность: люблю хорошо жить. — И он, приподняв очки, подмигнул мне. — Я могу слушать? — осведомился он.
— Поймете ли вы меня? — усомнился я.
— О, господин Альсино! Моя специальность — все понимать: от способов любви до устройства атомных бомб.
Тем временем наша автомашина неслась по автостраде, обходившей стороной населенные места. Преследователи, видимо, отстали, а я пытался объяснить, почему скорость не имеет значения при обнулении массы.
На шоссе появился страж дорожного движения. Он протянул поперек дороги пестрый жезл, требуя остановки, очевидно как-то предупрежденный майором.
Но наша «зарубежная машина» промчалась мимо, не обратив на него никакого внимания.
— Должно, по радио, гады, дали знать, — зло процедил сквозь зубы красномордый.
— Не останавливаться. Им, возможно, не понравилась наша непривычная им скорость. Оплата удваивается, — заявил «зарубежный журналист».
Я постарался телепатически связаться с нашими преследователями и после первой неудачи, убедившись, что за нами мчится «закрытый для меня» Кочетков, все-таки установил связь… с Олей. Они с отцом мчались следом. Через восприимчивую девушку я получал представление о том, что происходит позади.
— Папа! Папа! Вертолет! — воскликнула Оля.
— Майор, очевидно, вызвал из ГАИ, — объяснил Сергей Егорыч.
— Смотри! Смотри! Сбрасывает лестницу! Но почему не останавливается? Ой! Кочетков открывает окошко дверцы, высовывается. Ухватился за перекладинку. Он с ума сошел! Почему на ходу?
— Чтобы не отстать от «мерседеса».
— Как ловко он взбирается. Я бы умерла от страха высоты! Что он задумал?
Меж тем на шоссе перед нами возникло препятствие. Идущие впереди машины встали вереницей. Но наш «мерседес», не сбавляя скорости, резко свернул влево, перелетел через невысокий каменный барьер и, сшибая рекламные щиты, выскочил на траву разделяющего дорожные полосы газона.
Мы помчались мимо стоящих машин и преградивших им путь тяжелых грузовиков.
Рыжий шофер свернул теперь вправо и тем же путем оказался на свободном от попутных машин шоссе, разгоняясь все быстрее.
— Что это там? Затор? — спрашивала отца Оля, очевидно увидев хвост стоявших машин. — Куда это свернул «мерседес»? Разве так можно?
— Он все делает, что недопустимо. Преступный лихач!
Наш лихач стремился показать всю свою лихость.
Ветер выл за окнами.
А я снова воспринял голос Оли.
— Вертолет спускается! Почему не догоняет? Зачем завис над землей? И Юра спрыгнул! Юра! Юра! — кричала она в открытое окно, видимо проносясь мимо.