А вот теперь был полностью согласен с отцом… и неимоверно сожалел, что никогда уже не будет возможности сказать это, глядя тому прямо в глаза. Ему и матери. Острая боль полоснула по сердцу и Дорд поторопился отправить ранящие воспоминания как можно дальше… в те неприкосновенные уголки памяти, где каждый хранит самые горькие и обидные моменты случившиеся в его жизни.
- И что ты так рано вернулся! - еще в воротах встретил Дорда недовольный голос Райта, - я немного не успел доесть слоеные пирожки с гусятиной…
Но в глазах кузена вперемешку с тревогой мелькала искрометная радость, наполняя сердце герцога теплом. И даже назойливые, тяжелые мысли о предстоящих смотринах отступили, растаяли в сиянии радостных улыбок, встречающих Дорда на каждом шагу. В замке молодого хозяина любили и искренне жалели, шутка ли, в одночасье остаться сиротой!
Но вслух старались ничего не говорить, не след без конца бередить и так кровоточащую рану, зато стремились всячески угодить молодому хозяину. Да он и заслуживал, дай боги всякому таких хозяев! Никогда даже голос не повысил, во всех ссорах и жалобах разбирался лично и судил виновных по справедливости, но без жестокости.
Впрочем и Дорд не представлял, как иначе обращаться с людьми, чьи отцы и матери много лет верно служили еще его отцу?
- Я давно подозревал, что для тебя пироги с гусятиной дороже брата, - герцог с наигранной грустью поднял глаза к небу, но не выдержал, соскочил с лошади и на миг крепко стиснул плечи Эртрайта, - ну, пошли, взглянем, хватит там мне червячка заморить? Линот, следом карета едет, не поднимайте мост.
- Да мы видели, - весело признался Райт, - как только кривой Том углядел на нижней дороге всадников, все успели побывать на башне. А тетушка Мирит сразу в подвал полезла, за готовым тестом и начинкой. А зачем тебе карета? Да еще и королевская?
- Вот умоюсь, поем и расскажу, - загадочно хмыкнул герцог, но по темной тени, промелькнувшей по его лицу, кузен сразу сообразил, что новости вовсе не такие уж радостные.
- Но ведь тебе не обязательно жениться на первой попавшейся? - потягивая молодое вино, размышлял Эртрайт вслух, когда блюдо с пирожками почти опустело, да и прочих закусок заметно поубавилось, - раз есть возможность приглядеться… выбрать, наконец.
- Райт, я слишком хорошо знаю… какой должна быть семейная жизнь, - пожалуй, впервые за все годы герцог так откровенно говорил с кузеном на эту тему, - и на меньшее никогда не соглашусь. Мои родители пошли на все… чтобы быть счастливыми, ведь не только отец принес в жертву любви трон и родной замок. Матери тоже пришлось не сладко, ее пытались убить, подкупить, запугать… Так вот… я точно знаю, что смогу ради настоящей любви пожертвовать всем, осталось найти ту, ради которой захотелось бы пойти на жертвы. Пока… как ты отлично знаешь, мне такая не встретилась. И я очень сомневаюсь, что встретится в дядином замке на водах. Ты же видел всех этих богатых невест… спесивы, крикливы и глупы… как индюшки.
- Знаешь… раз уж мы говорим так откровенно, - поднял от бокала совершенно трезвый взгляд Эртрайт, - мне кажется, что ты до сих пор и не пытался их рассмотреть. Ведь каждую девицу, подошедшую ближе, чем на два шага, ты сразу поливаешь таким презрительным и холодным взглядом, что у бедняжек губы дрожать начинают.
- И совсем не каждую… - чисто из чувства противоречия пробурчал Дорд, - иногда я совсем не против…
- Это "иногда" бывает только в Подгорье, в заведении мадам Стефы, - едко откликнулся Райт, - и потому не считается. Там все мы смелые… а вот на осеннем балу, две недели назад…
- Не нужно про бал, думай лучше о будущем, - торопливо перебил кузена герцог, и сам прекрасно знавший, что на том балу повел себя не самым достойным образом.
Так не стоило показывать ему заранее длиннющий список, где отметились все, желающие потанцевать с молодым хозяином этих мест. От такого "милого" сюрприза у кого угодно настроение испортится, стоит лишь вообразить предстоящие танцы с толпой щедро политых разнообразными духами девиц от пятнадцати и до тридцати пяти лет. Если бы это было в его власти, Дорд давно запретил бы девушкам пользоваться разными духами, причем в таком количестве. Ведь все эти запахи остаются на его парадном камзоле, и, постепенно смешиваясь, к концу вечера образуют неописуемый букет. В смысле, никто не сможет его описать, и остаться при этом в здравом уме.
- А вот мне кажется, наше юное дарование произнесло только что очень здравое предложение… - за пустой болтовней друзья совсем забыли про третьего сотрапезника, магистра Гизелиуса.
- Что?! - искренне изумился Райт, даже не заметивший, чтобы он вносил какое-то там предложение.
- Ну как же, - магистр укоризненно вытаращил на своего ученика желтоватые глазки, - ты же сказал, нужно хорошенько присмотреться, и при этом позволить девице показать себя.
- Ну да… было что-то такое, - не совсем уверенно пробормотал кузен, - но ведь…
- И ты снова прав! - многозначительно поднял палец вверх маг, - У него нет такой возможности! Следовательно - нам нужно ее создать!
- Как это… создать? - Невольно забеспокоился Дорданд, прекрасно осведомленный о присущем магистру авантюризме, - из чего создать?
- А вот из Райта и создадим… - в глазах мага заиграли хищные огоньки, - очень удачно все сошлось, и роста вы одинакового и все твои привычки и тайны он знает… абсолютно беспроигрышный вариант.
- Э-э! Учитель! Вы это о чем? - Райт не на шутку насторожился, - может… не нужно?
- Как это не нужно? - искренне возмутился Гизелиус, - ты желаешь помочь другу, или нет?
- Разумеется желаю… только не понимаю…
- Зря я тебя называл сообразительным и перспективным, если ты собственное предложение до конца осознать не можешь, - в голосе мага звучало нетерпеливое пренебрежение, - все очень просто… на водах ты будешь изображать Дорданда, а он твоего камердинера. Вот тебя ему, к сожалению, не сыграть, не потянет. Значит, объявим, что ты уехал погостить к родственникам, у тебя ведь куча тетушек, значит, можно не уточнять… к которой именно.
- А это еще зачем?! - не понял герцог.
- Дорд, ты плохо слушал короля или чего-то недопонял?! Раз шпионы проникли даже в полицейское управление, не может быть, чтоб никого не подсунули к нам. Я сейчас же займусь тщательной проверкой, но выехать нам лучше как можно быстрее, - теперь старый магистр, обязанный отцу герцога жизнью, был на удивление серьезен и категоричен.
Райт уехал из замка почти сразу после обеда, ради конспирации. И ради нее же, проклятой, Дорд впервые за многие годы не провожал друга до поворота дороги. Да и вообще не провожал.
- Пусть все думают, что вы поссорились насмерть, - безапелляционно заявил Гизелиус, взявшийся за организацию задуманного со свойственным ему энтузиазмом.
И категорически запретил герцогу даже с башни вслед кузену посмотреть. Разумеется, Дорданд и не подумал бы так безоговорочно слушать старого чудака, если бы и сам не был уверен в его правоте. Сложив в уме некоторые факты, мелочи по сути, которым ранее не придавал никакого значения, геоцог с горечью в сердце признал, что оказался легкомысленнее магистра. В Анриме действительно завелась крыса, и понимать это оказалось неожиданно больно. Мало того, что все слуги жили в замке на полном обеспечении, они еще и получали очень приличное жалованье, а кроме него премии и подарки к праздникам и дням рождения.
И теперь мрачный герцог валялся на собственной постели прямо в сапогах, хотя раньше никогда себе такого не позволял. Считая это неуважением к нелегкому труду прачек и гладильщиц. А простодушные слуги ходили вокруг на цыпочках, наивно считая, что хозяин так остро переживает ссору с другом.
Несколько ваз с жареными орешками, соленым миндалем и фруктами стояли на краю ложа, и Дорд по очереди совал в них руку, даже не замечая, что именно бросает в рот. Когда человека диким зверем грызет нетерпение, ему абсолютно не до того, что грызет он сам. Гизелиус уже пару часов бродит по замку с отрешенным видом и никто, кроме хозяина, даже не догадывался, что старичок вовсе не придумывает, по обыкновению, рецепт какого-то зелья, а шарит в головах домочадцев. Вернее, в содержимом их голов.
И когда магистр вдруг резко развернулся и торопливо засеменил в сторону центральной башни, в которой находились господские покои и его собственная спальня, ни у кого не возникло даже малейшего подозрения. Свои ментальные способности старичок держал в строгом секрете и пользовался ими с большой осторожностью.
Да и была тому очень веская причина, как-то по молодости согласился маг провести незаконный сеанс прослушивания мыслей, и даже не столько необычайно щедрая оплата заставила его нарушить незыблемое правило, сколько искреннее сочувствие к клиентке. Подозревавшей своего частенько не ночевавшего дома мужа в изменах. Однако дело обернулось неожиданной стороной, муж оказался не гулякой, а шпионом, причем очень хорошо защищенным от прослушивания. Разумеется, магически. И эта защита со всей мощи шарахнула по несчастному Гизелиусу, не нашедшему ничего лучше, чем прослушивать подозреваемого во время многолюдного приема во дворце посла. Ну и конечно, на том приеме инкогнито присутствовали магистры. И даже не один, а трое. Эквитанский и два иностранных. Все они одновременно засекли выброс энергии и ринулись на него как воронье на падаль. В итоге шпиона поймали, мага успели спасти, но только от смерти. Безумца, преступившего кодекс магов, от суда объединенного ковена спасти невозможно.
Вот тогда и вмешался в дело юный король Агранат Теорид Кайгарский, пославший в ковен официальное заявление, что маг действовал по его тайному поручению, и имел задание выследить шпиона. Но не сдержался, по молодости и неопытности применил недозволенный прием, так всё ведь от чрезмерного усердия, да от уверенности в том, что поднадзорный граф шпионит против собственного королевства. Ковен не стал ссориться с королём и отдал ему магистра под поручительство, а Гизелиус с тех пор искренне предан его семье.
- Ну? - Герцог так резко дернулся навстречу вошедшему, что нечаянно столкнул одну из ваз, и орешки крохотными мячиками запрыгали по паркету.
- Тсс! - Плотнее прикрывая дверь, прижал палец к губам старик, - все не так просто.
- Заговор?! - неожиданно хриплым голосом несчастно осведомился Дорд.
- Не совсем. - Магистр неодобрительно покосился на творящееся в комнате безобразие и сделал витиеватый знак рукой.
Ваза медленно перевернулась и взлетела на столик, орехи так же неспешно поднялись с пола и стайкой потянулись в нее.
Гизелиус довольно кивнул, и фамильярно захватив с вазы персик, сел на покрытую мягким ковром широкую скамью.
- Ты помнишь, в прошлом году сын Шамма и Ренаты, который служит королевским гвардейцем в Гортвальде, женился? Так вот, его жена почти сразу понесла, и он привез ее сюда… на свежий воздух, - магистр, как и Райт, имел разрешение называть своего господина на ты, и без зазрения совести им пользовался.
- Гадина… - процедил сквозь зубы герцог, сразу припомнив смазливую и шуструю девицу, пытавшуюся поначалу строить ему глазки.
Вот только Дорданд свято выполнял наказ отца никогда не заводить шашни в собственном гнезде.