Когда же все будет работать безукоризненно, я лягу в камеру сам. Отдам себя автоматам. Они зарядят меня на полную катушку. Я
проснусь уже новым человеком.
– Зачем тебе это нужно, Вик? Зачем?
– Почему ты полетела со мной? – ответил вопросом на вопрос Виктор. – Ты, красивая и умная девушка из богатой хай-стэндовской семьи? Почему
бросила все и потащилась на астероид? Чего тебе не хватало на Земле?
– Мне было скучно там. Я думала найти здесь что-то интересное…
– Мне тоже скучно. Я уже получил в этом мире все, что можно. Я прошел свой жизненный пик, и знаю, что дальше буду только медленно угасать.
Легальная жизнь успешного приличного человека противна – жены, дети, налоги, каждый чих на виду. Ты не знаешь, что это за дрянь, потому что
молода и свободна. Я тоже хочу стать свободным и молодым. Есть только одна возможность для этого – умереть и родиться заново. Я уже умер,
осталось родиться. Я возрожусь как Феникс из пепла. Впереди у меня столетия здоровой, высококачественной жизни.
– Ты будешь столетия торчать на этом гнусном астероиде?
– Шутишь? – Виктор широко улыбнулся. – Я вернусь на Землю, детка. Слегка подправлю лицо, чтобы никто не узнал во мне скандально известного
Виктора Дельгадо. Буду путешествовать по всему миру – в одиночестве лазить по скалам, бродить в джунглях, добывать пищу голыми руками и
жарить мясо на костре. Когда мне это надоест, вернусь к людям, буду сорить деньгами в самых дорогих казино и спать с самыми красивыми
женщинами. И никакая крыса не заглянет мне через плечо, не потребует финансового отчета. Я буду по-настоящему свободен. Я заслужил это.
– Что ж, грандиозные планы. Только где ты возьмешь денег на такую жизнь? Ты накопил средств на столетия вперед?
– У меня есть деньги. И заработаю еще – много, намного больше, чем уже заработал. Я лично знаю не меньше двух десятков людей, каждый из
которых без проблем отвалит мне по полмиллиарда за то, чтобы избавиться от всех болячек и прожить еще один жизненный срок. Естественно, я
сделаю это нелегально. Не хочу светиться, Лина.
– Ясно. – Лина подобрала ноги, чуть наклонилась вперед. – С тобой все ясно, Виктор. А что будет со мной?
– Ты умрешь, девочка. Умрешь.
Ледяная игла пронзила сердце Лины. Она сжала зубы, сделала глубокий вдох. Только не сорваться в панику. Держать себя в руках. Она может
успеть. У нее еще есть шанс.
– Все мы умрем, – сказала она хрипло, – кто-то раньше, кто-то позже. Не хочешь прихватить меня на Землю, Вик? Из нас получится славная
парочка. Я буду бродить по джунглям вместе с тобой. А когда надоем, уйду беспрекословно. Не буду мешать тебе любить красивых женщин.
– Ты уже надоела мне, – Виктор криво усмехнулся. – Ты моя головная боль. Я ни на секунду не чувствую себя в безопасности. Ты ведь и сейчас
готовишься наброситься на меня, да?
– Нет, нет. Что ты, Вик?
Да, да. Конечно, да. Лина напрягала и расслабляла мышцы ног, стараясь, чтобы движения ее не были заметны. Ей нужно разогреться, чтобы
разбудить пальцеглаза. Всего один большой прыжок. Всего один. И одна пуля. Пуля была ей гарантирована. Может быть не одна. Но если он не
попадет ей в голову, она должна успеть.
– Ты отработала свое, – Вик поднял пистолет, направил его на Лину. – И совершила много глупостей. Опоздала, девочка. Ты могла бы убить меня
уже давно: как только начала действовать утилита детоксикации, нейролептик в твоей крови разрушился, и ничто тебя больше не сдерживало.
Ты могла бы убить меня
уже давно: как только начала действовать утилита детоксикации, нейролептик в твоей крови разрушился, и ничто тебя больше не сдерживало. Ты
об этом не догадалась – даже тогда, когда чертов серв предложил тебе пришить меня.
– Я знала об этом, – сказала Лина. – Просто не хотела тебя убивать. Не хотела, понимаешь? Это же так просто.
– А сейчас хочешь?
– И сейчас не хочу.
– Врешь. Жаль, что ты не видишь себя со стороны. Ты как пантера перед прыжком – красивая тварь, ничего не скажешь.
– Господи, какая же ты дрянь, – сказала Лина, уже не скрывая отвращения. – Будь ты проклят во веки вечные. Давай, стреляй. Давай, чего
ждешь?
– Так не интересно, – Виктор опустил пистолет. – Хочешь честную дуэль? Я считаю до трех: ты прыгаешь, я стреляю. Кто быстрее?
– Что ж тут честного? Пистолет против голых рук.
– Ты сама по себе оружие, девочка. Не забывай об этом. Можешь свернуть мне шею как цыпленку.
– Иди к черту, – Лина плюнула под ноги. – Играешь со мной до последнего. Противно всё это. Стреляй так, не буду я прыгать.
– Как хочешь, – Виктор поднялся на ноги, снова поднял пистолет, демонстративно щелкнул затвором. – Считаю. Раз, два…
Лина сорвалась с места и понеслась вперед.
Время застыло, растянулось в бесконечные секунды – как в киношном «сло-мо» [4 - Slow motion – кинематографический прием замедленного
движения в компьютерной обработке, применявшийся, например, в фильме «Матрица».] . Она преодолела пространство до стола в два прыжка, уже
вытянула руки… Пистолет выстрелил с оглушительным грохотом – раз, второй, третий. Лина не почувствовала пуль, что прошили ее тело. Она
увидела, как Виктор скользит в сторону, уходя с линии атаки. Ударилась о стол, перелетела через него и рухнула на пол.
Виктор наклонился над ней.
– Ты так и не научилась тормозить, девочка, – сказал он.
Лина попыталась ответить, но ледяные губы не слушались. Волна запоздалой боли прокатилась по всему телу. Свет померк. Лина в последний
дернула ногами и затихла.
– Конец первого этапа, – Виктор Дельгадо улыбнулся. – Можно пить шампанское.
* * *
Виктор смахнул аппаратуру с каталки на пол, поднял Лину, положил ее на каталку, отодрал застежки-липучки, стянул с девушки куртку. Три
дырки, чёрт! Одна в плече, две в грудной клетке справа. Проникающее ранение, гемоторакс, само собой. Слава Богу, в сердце не попал. Он все
еще неплохой стрелок. Пока жива, но если не принять мер, умрет минут через десять, никакая регенерация не поможет.
Быстрее, быстрее! Виктор мчался по коридору, толкая перед собой каталку. Все, кажется, предусмотрел, и вот на тебе – девчонка изувечена
больше, чем того бы хотелось. А она еще нужна – всего лишь на два дня, дальше, понятно, в распыл ее, в дезинтегратор, но два дня очень
важны. Все это дешевый выпендреж – пистолет, разговорчики. Можно было обойтись обычной инъекцией. Но ведь скучно – просто так. А какой
шикарный спектакль получился, какие страсти, какой адреналинчик, разве забудешь такое?
Он ворвался в операционную, схватил Лину, грубо, не церемонясь, кинул на стол ее бесчувственное тело, зажег лампы, сдернул с девушки
остатки одежды. Хороша девочка. Была хороша… Ладно, найдет он себе еще сотни самок, самочек – любых, каких пожелает.