Потеря хода, управляемости и смолкание артиллерии достигаются с такой скоростью, что ощущение жестокой расправы с беззащитным мореплавателем корябает Гошкино сердце. Нет, не боец он. Унижение противника не наполняет его душу ликованием.
Бывший крайний правый ведомый, оказавшийся головным, уже повернулся к нему носом и стремительно сокращает расстояние. Противник упорен. Понял, что, не сблизившись, ничего не добьешься. И огребает по полной. Сносятся орудия и надстройки, Снаряды уже крушат трубы, палуба захламлена обломками, а несколько пробоин в районе ватерлинии в носовой части добавляют ситуации прелести, но крейсер уверенно прет со всего своего немаленького хода. Такой таранит не задумываясь. Его машины, рули, и кормовой пост управления с такого ракурса графитовыми снарядами не достать.
Семьсот тринадцатый, не встречая никакого сопротивления, как на учениях выходит в атаку встречным курсом. Торпеда из центрального носового аппарата с минимальной дистанции попадает, взрывается, и… имперцы убегают. Два неповрежденных крейсера прикрывают своих пострадавших товарищей, на которых ведется борьба за живучесть. Ни один из них Гошка не намерен топить. Если бы неприятельский командующий знал его замысел, он сам бы, сняв команды, бросил эти корабли.
Сигнальщики докладывают о приближении броненосных крейсеров, окруженных эскортами. Это уже не дозор, а головная застава. С такими силами вступать в огневой контакт надо иначе.
* * *
Все верно. Огромные трехсотмиллиметровки начинают работать с предельных дальностей. Информация, полученная дозорной группой, уже учтена джаппами. Фронт из трех грозных бронированных и довольно скоростных кораблей. За ними стайка эскортов и бронепалубников. Их построение и маневры просматриваются плохо.
— С запада набегают семисотые, — доклад сигнальщика. Хорошо. Значит, план выполняется. Короткий плотный фронт из пяти миноносцев, неторопливо идущих по ветру с тянущимися за ними густыми дымными шлейфами, которые сливаются в сплошное облако — это угроза, не считаться с которой неприятель не может. Эскорты быстренько бегут встречать новую напасть. Отогнать, заслонить, расстрелять торпеды. И поворачиваются к миноносцам бортом. Так и пушек в деле больше, и, случись что, можно принять на себя торпеду, предназначенную охраняемому кораблю. Очень удачно совпало все по времени.
Гошкина троица и семьсот тринадцатый как раз идут на сближение, а броненосные крейсера, ворочая на курс носом к атакующим миноносцам, подставили ему борт. Да, до них километров семь, но цель крупная, групповая и для новых торпед вполне достижимая. Сторожевик, эсминец и крейсер тщательно наводят на неприятеля торпедные аппараты, сначала одного борта, потом другого. Двенадцать штук, идущих к одной цели — какой-никакой шанс на поражение есть. Еще пять торпед добавил семьсот тринадцатый, подбежав на полтора километра ближе. Он отстрелялся уже когда ожила противоминная артиллерии на крейсерах и, кажется, получил одно или два попадания. Однако смылся шустренько.
Сторожевик, эсминец и крейсер тоже развернулись все вдруг и попытались уйти в отрыв. Вот тут-то и проявили себя бронепалубные крейсера. Пройдя за кормой короткой кильватерной колонны ядра отряда, они бросились в погоню за Гошкиной тройкой. Тем временем миноносцы семисотой серии тоже отстрелялись. Подводные пуски на большой дистанции прошли незамеченными, но пенный след выдал новую опасность. Сразу четыре эскорта получили попадания.
По теории вероятности это многовато, а учитывая, что торпеды видели издалека и могли оценить скорость и направление, а, следовательно, уклониться — вообще невероятно. Единственное объяснение — капитаны перехватывали торпеды, закрывая броненосные крейсера корпусами своих менее ценных кораблей. Ведь пять торпед джапам удалось уничтожить артиллерией, а одна выразительно самоликвидировалась в паре километров к востоку от основной группы.
Тот броненосный крейсер, в который все целили, остался невредим, зато следующий за ним содрогнулся от взрыва под носовой частью. Миноносцы развернулись и нырнули в дым, даже не открывая огня. Три эскорта погнались за ними, отметив уникальную тихоходность этих неуклюжих утюжков. Дым, он ведь не на все море распространился. Кончится. И вот тогда… произошла встреча с мощными «недобронекрейсером», которого Гошка про себя называл «приблудным». Или «Мулиным» Шесть полностью изготовленных к бою стовосьмидесятимиллиметровых стволов с расстрельной дистанции два километра — а именно на таком расстоянии от зоны задымления держался капитан Геринг — это для эскорта очень больно. Получив залп в нос, каждый получал второй уже в корму, скрываясь в медленно тающем дымном облаке.
Итак, итог. Три поврежденных легких крейсера и один бронированный, шесть эскортов в плачевном состоянии, один из торпедированных быстро затонул, но на трех других продолжается борьба экипажей за плавучесть. Джаппские военные моряки ничем не уступают имперцам. И пара бронепалубников на хвосте. Обмен выстрелами идет нечасто. Гошкины комендоры просто изредка кладут снаряды неподалеку от преследующих кораблей, ответные выстрелы ложатся неточно. Расстояние до преследователей велико, скорости близки, но это заслуга машинных команд, выжимающих из старых котлов и изношенных цилиндров несколько лишних оборотов каждую минуту.
Пролив, через который они идут, широк, глубины тревоги не вызывают, но вдоль берегов немало островов, за которыми могут затаиться миноносцы. Имперские корабли держатся правой стороны, но, как только штурманы докладывают о прохождении нужного пункта, доворачивают влево, возвращаясь к центральной его части. Конечно бронепалубники стараются сократить дистанцию, срезая угол, что, впрочем, на расстоянии сказывается слабо. Зато взрыв мины под носовой частью переднего преследователя — полная неожиданность. Ведь через это место буквально на днях проходили забункеровавшиеся в Хельмхольце эскорты. Причём не просто так, а неторопливо, с тралами.
Ясно. Погоня не удалась. Хорошо, что повреждения невелики, не затронули ни винтов, ни рулей. Джапам неведомо, что малая толика настоящих морских мин, что имелись на транспорте обеспечения, и скромный запас легких, диверсионных, припасенных там же, это и было всё, чем располагал Его Величества Императорский Флот в данном месте и в данное время. Вместо нормального заграждения была поставлена скромных размеров минная банка.
Всё. Дебют разыгран. Не потерявшая ни одного километра против намеченного графика движения, основная колонна джаппов, отбросив, с некоторыми потерями для себя, пытавшиеся помешать незначительные неприятельские силы, скоро будет уведомлена о наличии минной постановки по курсу следования. Им придется немного задержаться, пока тралится пролив. И очень интересно — где они буду дожидаться?
Или они выберут другой путь? Ближний проходит через территориальные воды Империи. Джаппы, конечно поняли, что имели дело не с урмскими кораблями, знают они их все наперечет. Поняли, что рыссы вступились за соседей, выполняя условия договора. Однако война между империями, Джапской и Рысской, не объявлена. И не будет считаться начавшейся, пока все события имеют место в территориальных водах Хельмхольца. А вот, войди эскадра в пространство, расположенного рядом с Урмом неслабого соседа, тогда все — объявлена. Решатся ли? Их ведь не для этого в такой дальний обход посылали.
Есть еще один пролив, но это воды уже не Хельмхольца, а Гунбара. Воевать с ним джаппы не устрашатся. Однако — лишняя бункеровка дредноутов. Путь-то неблизкий.
А пока — движение огромного скопления крупных кораблей прервалось. Адмирал думает. Здесь в высоких широтах летом ночи коротки, рассветные и закатные сумерки длятся часы. Стихает ветер. Растянувшиеся на многие километры колонны судов и кораблей подтягиваются к месту, в котором можно стать на якорь. Подальше от берега, сюрпризы им не нужны. Четыре некрупных сторожевика направляются к узости пролива, где обнаружены мины. Два бронепалубных крейсера их конвоируют. Понятно. Решили тралить проход. Точно.
Транспорты и огромные пассажирские суда, наполненные пехотинцами и саперами, угольщики, многие из которых уже не слишком глубоко сидят в воде, дредноуты, броненосцы и броненосные крейсера собираются подальше от берега и становятся на якорь.
Шесть, сохранивших боеспособность, эскортов и два легких крейсера начинают водить вокруг них хоровод на малом ходу. Видимо, это отголосок опыта, полученного риканами при Мясорубке. Забавные вилы. Если гонять по кругу всех, греха не оберешься. Огромная опасность столкновения. Ходить походной колонной туда-сюда, тоже не здорово. При каждом повороте — рискованные ситуации, возможность пропустить атаку. Кораблей, пригодных для охраны линкоров и транспортов, осталось очень мало. Слишком многие получили серьезные повреждения. Как-то очень уж злобно обошлись с ними имперцы.
Неуютно джаппам. И еще их нервирует скопление неприятельских кораблей в зоне видимости. Далеко — из пушек палить бесполезно — стоят два транспорта, рядом с ними семь штук мелочи, типа миноносцев, сторожевичок, эсминчик, пара крейсерочков — побольше и поменьше. Надо бы атаковать, да уж больно наглядно они представились по поводу своего присутствия.
Гошка сидит в салоне лихтеровоза и смотрит, как командиры уписывают кулеш. Знакомая обстановка. И командиры знакомые. Новые лица легко вписались в общий настрой. А план-то не работает. Не хочет противник атаковать его подставившуюся как на ладони группу. По всем канонам сейчас грозные линейные корабли общим числом четырнадцать должны переть на него, паля примерно из сотни стволов чудовищного калибра. Сотни километров сетей, мобилизованных у окрестных рыбаков, приготовлены к сбросу в море. Маневр «метание в страхе» и «паническое бегство» уже третий раз проигран капитанами на столешнице, И снятие команд со срочно затапливаемых лихтеровоза и транспорта отрепетированы на твердую четверку. Да только не ведутся джаппы на легкую поживу.
На этот случай, для инициации активности неприятеля приготовлен план психической торпедной атаки со стрельбой с максимальной дистанции, которую пробегают торпеды. Конечно, накрытие из главного калибра на таком расстоянии дает заметную вероятность поражения атакующих кораблей, потому, торопиться с этим не хочется, ибо кораблей рысских в здешних местах негусто.
Наконец входит начальник полигона.
— Девяносто процентов, что будет туман. Ветер и так был, тише некуда, а сейчас вообще стихает.
Все молчат. Хорошо это или плохо? Кто знает? Но планы, кажется, пора менять. Хотя…
— Вы ведь в этих краях не первый год, все приметы знаете. Когда туман начинает сгущаться, то насколько быстро это происходит?
— Обычно, если Бета мышонка пропала, а Альфа еще видна, то пора домой. А уж, как и Альфу не разглядеть — бросай весла и дрейфуй до утра. Это так местные рыбаки, да промысловики считают.
Затишье. Час, второй. Пропадают из виду некоторые звездочки на недавно еще чистом небосводе. Давным-давно завершена зарядка торпед. Кое-кто уже подремывает. Даже жалко будить ребят. Пора, однако. Орудия транспорта и меньшего из крейсеров с запредельной дистанции начинают обстрел скопления кораблей ярко светящимися снарядами. Наглая демонстрация переполняет чашу терпения джаппского адмирала. Или его уже не слушают? Так или иначе, происходит то, чего Гошка и добивается.
Могучие броненосные крейсера, легкие крейсеры, бронепалубники и эскорты направляются в сторону неприятеля в сгущающемся тумане и… миноносцы направляются им навстречу, теряясь в молочной завесе. Сети им сегодня не понадобятся, все складывается иначе. Громаду большого корабля видно намного дальше, да и машины громче работают. А туман все плотнее, и неразбериха. Кто стреляет? В кого стреляют? Это же натуральная подстава! Юркие малыши не слишком страдают от малокалиберных пушек. Но торпеды выпускают с таких дистанций, что уклониться немыслимо. Незнакомые быстрые торпеды.