— А вы их, что, перезаряжаете после учебных стрельб? А как же нагар? — Впервые открывает рот Гошка. Увиденное впечатлило настолько, что слова сами попросились на язык.
— Нагар растворяем, есть специальная рецептура. Двигатели даже разбирать не приходится. Затратно, конечно, спору нет. Однако неприятеля можно здорово удивить, если машины исправны, торпеды быстры, а пилоты умелы. — Трос явно доволен произведенным впечатлением. — Сам понимаешь, для того, чтобы все это превратилось в пустой пшик, достаточно всего одного слабого звена.
— Как с турбовинтовыми двухмоторниками. Все работает, а ротор на один полет.
— Верно. Чего только не пробовали использовать для турбинных лопаток — все течет. Усталость материалов здесь просто ни в какое сравнение не идет с земными кондициями. Понимаю, что решение будет найдено, но пока результаты неутешительные.
* * *
С Ри он увиделся только вечером. Как пропала любезная по дороге к ангару реактивных торпедоносцев, так и не появлялась в поле его зрения весь день. И сейчас она выглядела неординарно. Дрожала на кровати под двумя одеялами, причем на столике стояла бутылка со знакомой этикеткой, из которой (бутылки, конечно) немного отпили. Запах, стоявший в комнате, однозначно указывал на то, что крепкий спиртной напиток — это ром дусского производства, который Гошка возил с собой в рюкзачке на случай доброй встречи с хорошим знакомым. Количество выпитого свидетельствовало о том, что крепость содержимого этой ёмкости потребителя не вдохновила. Но вот состояние этого самого потребителя внушало серьезные опасения.
Выкатив свою принцессу от стенки на самый край кровати, Гошка посмотрел в ее шальные глаза.
— Заболела, тебе неможется? — Спросил тихонько.
— Я здорова. Меня всегда колотит полсуток, когда испугаюсь.
— Тогда подожди еще чуток, сейчас я тебя вылечу. — Гошка быстренько укутал свою малышку в одеяло и рванул в столовую.
Вернулся через несколько минут и расставил на столе тарелки.
— Иди сюда, — он выпутал жену из одеял и усадил на стул. — Начинается лечение последствий испуга небольшим количеством холодца с хреном. Можно и с горчичкой. На худой конец и уксус пойдет. — Спокойно подавая небольшие кусочки прямо в рот, комментировал он.
— Потом, поверх холодца кладется ломтик селедки с репчатым лучком, и надкусывается картошечка, — продолжает он инструктаж, контролируя выполнение «упражнения». — Тут не повредит и маленькая рюмочка, но, в принципе, несложно без нее обойтись, тем более что она уже была принята превентивно, — продолжает он, отталкивая в сторонку ром. — Теперь важно не упустить момент для принятия основного противоужасового препарата — рисовой каши с подливой. Собственно, данный компонент можно варьировать в области качества в широких пределах, важно, чтобы его было много, и чтобы поступал он в организм стремительно.
— Больше не могу, — Ри откладывает ложку, глядя на произведенное ею опустошение, — да и нечего, честно говоря. Действительно, помогает. Никогда бы не подумала.
— А теперь, когда стук зубов не прерывает связность речи, расскажи-ка мне милая, кто же это умудрился тебя так напугать?
Реакция была неожиданной. Девушка нахмурилась и замолчала. При этом лицо ее приняло упрямое, даже вызывающее выражение. Стало быть, снова тайны Бургундского, на этот раз, двора.
— Ладно. Не хочешь, не отвечай. Я тебя все равно люблю.
Опять бурная реакция. На этот раз Ри почти брызнула на него из глаз слезами… и некоторое время они были заняты.
— Да уж, — размышлял Гошка, слушая ровное дыхание прижавшейся к нему жены, — эмоциональность у женщин значительно выше, чем у нас, мужиков. И тряхнуло ее сегодня неслабо. Просто до печенок пробрало. Лучше всего немного отвлечь ребенка от переживаний.
— Слушай, помнишь камушек ты у меня забрала. Обещала сказать, что это за минерал.
Вот незадача. Только что бывшее расслабленным тело опять напряглось.
— Понимаешь, Игорёк, это платина. На Земле её считают благородным металлом. Пожалуй, самым дорогим из тех, что используется в ювелирных изделиях. На Посейдонии — тоже. Красиво блестит, не окисляется, встречается редко. Наравне с золотом и серебром используется для хождения в виде монет и слитков. Одна беда. Наши геологи разыскали несколько неплохих месторождений, и мы наладили добычу самородной платины в заметных количествах.
Казалось бы — греби деньги лопатой и покупай на них весь мир, ан нет! Первая же попытка продажи привела к снижению стоимости этого металла. Прикинули, что к чему, и остановились. Через несколько лет цена вернулась к первоначальному уровню, и мы теперь продаем её килограммов по сто в год. А остальное прячем. В общем, так оказалось значительно прибыльней. Вообще-то это страшная тайна, но, раз уж ты со мной связался, то всяких секретов узнаешь еще немало. Почему бы и этот не знать, тем более, понял, наверно, из чего насыпается подушка под тропинками в саду нашего дома. Никогда ведь не знаешь, как дело обернется, а самородочек размером с кулак может спасти чью-то жизнь, или всю страну, если окажется вовремя под рукой.
Гошка прикинул продолжительность садовых дорожек на участке, где располагался императорский дом. Неплохо получается. Вот только кто же роторы из нее изготовит, из этой платины? Для ювелиров с их оборудованием подвижная деталь даже относительно компактной самолетной турбины может оказаться чересчур большой, да и требования к точному выполнению размеров, а главное, балансировке, вызывают тревогу.
В общем, когда он все это выложил Ри, та думала недолго. Через полчаса они вышагивали по пустынной ночной дороге, ведущей к порту. Тут нашлось несколько тропинок, заметно сокративших расстояние, так что на рассвете они сладко посапывали в каюте яхты, бегущей на всех парусах к ближайшему порту столичного острова.
Глава 33
Заметных усилий стоило, удержать увлеченную идеей использования платины для ответственных элементов турбин Ри, от затеи немедленно мчаться домой и выкапывать из под садовых дорожек самородки. Удивительно все-таки сочетаются в ней детская непосредственность и искреннее старание действовать вдумчиво, по-государственному.
Так или иначе, первый визит нанесли металлургам. В закутке плавильной лаборатории, где, почти не слышно было пламя гудящих горнов, солидные мужики спокойно и обстоятельно раскатали затею в пух и прах, оперируя соответствующими цифровыми значениями и графиками изменения прочностных характеристик от температуры, они однозначно доказали губительность последствий реализации безумной идеи, пришедшей в голову этим юнцам.
Данные, полученные в этой лаборатории, через которую прошли практически все металлы, кроме железа и его сплавов, указывали на то, что в предполагаемых условиях лопатки роторов поведут себя как лед на теплом весеннем ветерке. Вот, если бы температура при сгорании углеводородного топлива в струе набегающего воздуха была меньше, тогда, экстраполируя результаты испытаний одной любопытной бронзы, с которой они совсем недавно начали эксперименты… для паровых турбин это, похоже, подойдет, если прикидки окажутся верны. Но этих работ в плане нет, у них в заказе сплавы инструментального направления и еще оружейники торопят с материалом для колпачков… ну, не знают они для чего эти колпачки, просто заданы пределы пластичной деформации образцов известной формы.
В общем, полный облом. Ну, раз уж зашли в такое интересное место, почему бы не посмотреть? Где еще увидишь горны и печи, приспособленные для проведения разных хитрых экспериментов. Особенно заворожило одно сооружение, в котором, в пламени, бушующем в струе огненного дутья, вальяжно нежился толстопузый тигель. В него длинной ложкой подсыпали фиолетовый порошок и бросили короткую проволочку. Потом лаборант огромными клещами положил на поддон несколько кусков отборного кокса, подвигал их кочергой и прибавил подачу воздуха.
Когда он отвлекся к вентилям, конец кочерги остался в пламени. Цвет огня сделался голубым, гудение изменило тональность, став похожим на рев, умеренной впрочем, громкости. Около минуты работник регулировал потоки воздуха с нескольких направлений, потом, удовлетворившись достигнутым результатом, той же кочергой передвинул пламенеющие куски кокса, а один из них даже расколол коротким ударом загнутого конца своего инструмента.
— Эта кочерга, из чего она сделана? — вдруг поинтересовалась Ри из-за Гошкиного плеча.
— Митрич наши инструменты в порядке содержит, его спросите, — лаборанту не до разговоров, он должен следить за процессом.
Пошли искать Митрича. Нашли быстро. Зажав в тисках стальную загогулину, обыкновенного вида ничем не примечательный дядька ковырялся похожим на шило инструментом в ее внутренности. Гошка успел остановить супругу, готовую начать расспросы, безапелляционно усадив ее на лавку.
— Никогда не говори человеку под руку. Имей терпение, подожди, пока закончит. Потом разговор получится конструктивней… — он еще продолжал инструктаж, когда, закончив «процедуру» мужик обернулся к посетителям.
— Добрый день! — Ри лучезарно улыбнулась. — Вы не скажете, из чего сделана кочерга, которой работают у шестого горна?
— Из прутка, — мастер улыбнулся не менее приветливо, — лежали у меня несколько штук. Лаборанты попросили, я и согнул. — Улыбка расправила складки сосредоточенности на лице, и человек стремительно помолодел прямо на глазах.
— А прутки, откуда взялись? — не отстает принцесса.
— А кто ж его знает? Всегда тут лежали. Это мне по наследству вместе с местом досталось от Завида, уже лет шесть как.
— А Завида этого найти можно?
— Он в казармах испытателей теперь дворником. На свежий воздух попросился из нашей духоты, как фельдшер ему велел. Только разве ж упомнит он про каждую металлёвину, что имеется в этих закромах, — Митрич кивнул на стеллажи, заполненные обрезками листов и профилей, на угол, в котором стояли трубы и швеллеры, на кучу неидентифицируемого хлама, сложенную в другом углу высокой грудой.
— Пойду, пожалуй, — Ри уже на ногах.
— Ступай, — Гошка кивает. — А я еще узнаю секрет установки заклепки в клещах. Всегда хотел выяснить, как нужно поступить так, чтобы рукоятки не скрепились неподвижно, а продолжали шевелиться, но в тоже время не вихляли.
Ри исчезла мгновенно, сообразила наверно, что он что-то затеял. А потом настала расплата за идиотски сформулированный впопыхах вопрос. Митрич приступил к обучению и инструктажу. Нормально склепать половинки клещей Гошка смог с восьмой попытки, а тут как раз закончилась смена, все пошли по домам, а надпитая супругой бутылка рома в рюкзачке выразительно булькнула.
Митрич в перелеске знал прекрасное местечко, соленые огурчики, картошечка и шматок сала нашлись в столовой…
* * *
— Классно ты вчера насвинячился, — Ри подносит к Гошкиным губам чашечку капустного рассола. — Нет, дошел на своих, даже мимо карантинного блока в околотке не промахнулся. Но уснул, словно умер. — Жена капризно надувает губки.