Три «ха-ха»!
– Понимаешь, Билли, если бы моя страна не воевала десять лет в Афганистане, где душманы были вооружены поголовно китайским оружием, я бы, наверное, ничего не сказал. Потому как не знал бы. А теперь я знаю. Сталь у них хуже и тоньше, нарезы не так хорошо обработаны, так что точность страдает, да и надежностью не отличаются. Дурацкий игольчатый штык неотъемный. Ширпотреб, в общем. Дешевое оружие для бедных стран, которым даже наше русское оружие не по карману, не говоря уже про ваше.
– Джордж, ты зря так говоришь именно про этот гаджет, – возмутился Билл. – Это модель «тип семьдесят четыре», в нем практически все сделано по советским допускам. И, как говорят, на советском еще оборудовании. Это потом, когда они начали внедрять свои разработки и одновременно вводить дурную рационализацию, качество у китайцев сильно упало. Этот же экземпляр я лично осмотрел и за него ручаюсь. Это не снайперка, конечно, но прижать огнем сможешь любого практически на полмили.
Оружейник аж светился от важности того, что проповедовал.
– Билл, я знаю, что ты можешь эскимосу зимой снег продать, но пойми и меня правильно. Если я захочу взять пулемет, то не для красоты, а для того, чтобы он точно стрелял во врагов. Советский РПК – «семерку» за ту же цену я у тебя бы взял, ничего не спрашивая.
– Нет у меня сейчас советского пулемета, – развел Билл толстыми руками. – Могу хороший швейцарский продать.
– За нереальную цену, как тут все у тебя? – спросил с ехидцей.
– Да нет, всего две тысячи двести, – пожал плечами оружейник, как бы намекая, что это не у него дорого, а я зарабатываю мало. Но я не обижаюсь, я еще ничего тут не зарабатываю, только трачу. Поэтому разумная экономия рулит всем. Нам не до понтов.
– А калибр? – спросил, уже понимая, что этот пулемет не будет выпускаться под русский калибр.
– Швейцарский калибр, – ответил Билл уверенно. – Шесть с половиной миллиметра. Хороший патрон. Точный. Эффективный.
– И где я для него этот самый эффективный патрон брать буду? И, главное, почем? Нет, Билли, мне все оружие нужно под демидовские патроны, не иначе. Я не дочь Рокфеллера.
– Хорошо, давай так, – Билл хлопнул ладонью по верстаку, явно получая удовольствие от самого процесса торговли, – я тебе дам дополнительно к китайскому стволу еще две «банки» китайские на сто один патрон, две «банки» русские на семьдесят пять патронов и два родных «рожка» на сорок. Получается тогда за сам пулемет цена базы «Россия». Даже немножко меньше. Идет?
– Только если с патронами, – сделал я свой ход в торговле.
Билл, соглашаясь, кивнул.
Я тут же повысил ставки.
– Три боекомплекта.
– Два боекомплекта, – торгуется Билл.
– На все семь магазинов? – ставлю новое условие.
– Да, – соглашается оружейник, – но максимально – цинк.
– По рукам, – я протянул ему ладонь, и когда он ее пожал, добавил, – но за вторую винтовку заплатишь восемьдесят процентов твоей цены.
– Хорошо, – соглашается толстяк.
– Слово сказано? – смотрю ему в глаза.
– Слово сказано! – не отводит он своего взгляда.
Билл скусил с ящика пломбы, и я вынул из него два карабина, завернутые в промасленную бумагу. Положив их на верстак, сказал:
– Мы с тобой упустили два момента. Первый – подсумки для магазинов.
– Баш на баш, – тут же ответил Билл.
– Нет, не пойдет, – возразил ему. – Ты даешь подсумки на все магазины к пулемету, а я даю все подсумки на магазины к карабинам. Идет так?
– Согласен, – сказал Билл и ушел в подсобку.
Оттуда он через минуту вынес советские подсумки для дисков и рожков мягкого лохматого и как-то мятого брезента с ремешками на сандальной застежке – видимо, мобилизационных, так как на флоте я таких страшных и не видел, и три подсумка для китайских «банок» плотного качественного авизента с застежкой на кобурную кнопку. Подсумки скрывали в его руках невскрытый цинк патронов 7,62×39. Билл все это с грохотом выложил на верстак. Потом из-под верстака достал коробочку с ЗИПом для пулемета, сказав:
– Это от фирмы, в подарок хорошему клиенту.
Я достал из ящика два подсумка, каждый с пятью магазинами.
Потом оттуда же вынул ЗИПы для «ругеров».
– Сделка состоялась? – спрашиваю.
– Да, – отвечает Билл, – и это нужно отметить.
Он повернулся и достал нам по бутылке пива из холодильника.
А я снова полез в ящик и вынул фирменные крепления на оптику для обеих винтовок.
– Подарок от фирмы, – сказал, широко улыбаясь, – лично для тебя.
Билл отсалютовал бутылкой.
– С тобой приятно иметь дело, Джордж.
– Кстати, – спросил я, отхлебнув из горлышка, – откуда у тебя этот пулемет? Что-то больше китайской продукции я у тебя не заметил.
– Такая история, Джордж. – Билл повторил глоток. – Мне этот пулемет сдал один классный парень в понедельник. Это его трофей. Он тогда на дороге от Базы один расправился с бандой. Зовут его Андрей Ярцев. Если встретишь его на русских землях, то передай ему привет от старины Билли. Кстати, я ему для автомата Калашникова делал тюнинг. Он остался доволен. Не хочешь переделать свой пулемет? Ручку эргономическую, приклад складной, регулируемый с демпфером, цевье пластиковое с обвесом, лазерный целеуказатель…
– Билл, мне из него стрелять, а не хвастаться, – осадил я его творческий порыв.
Поржали оба. Шутка юмора удалась. День не зря прошел.
Когда вернулся в ресторан, Саркис все еще обхаживал Ингеборге, но пока очень культурно, не преступая границ приличий.
Спросил, когда будет обед, после чего позвонил Доннерману и дал ему вводную: прибыть с девочками на обед в «Арарат» в половине четырнадцатого часа.
Затем, переглянувшись с Ингеборге, взял у Саркиса бутылку вишневки, легкую закусь в номер – продолжить праздник.
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 26 число 5 месяца, пятница, 13:44
Девчат привезли сразу на двух машинах. Пятерых привез Фред на «чероки», где четверо вполне нормально уместились на заднем диване, и пятерых – Доннерман на «хамви», где Бисянка с Комлевой ехали в кузове, расположившись на каких-то тюках, так как больше четырех тел в этот огромный американский мобиль никак не влезает.
Вылезли они у «Арарата» на гравий, покрасовались перед нами в военной форме полевой и когда-то белых кедах.
Ну и чумазые же были девки после занятий! Все как одна.
А от усталости чуть не шатались.
Щеки впали.
Под глазами тени.
Коленки мелко дрожат.
Как потом прояснилось, сержанту было мало просто всех построить и пострелять из нагана, и он придумал сначала гонять их по полосе препятствий, а затем сразу стрелять в цель. И так по кругу. Так что Ингеборге права оказалась.
Понятно, что никто никуда и не попал. Кроме Бисянки, которая неплохо отстрелялась из своего укорота. Не в десятку, но что-то близко к этому. И Комлевой, которая раз за разом всаживала все семь пуль из барабана в черный круг мишени.
Стрельбы из винтовок у таежниц сегодня не было – зря таскали.
Сержант сразу погнал всех мыться и приводить себя в порядок.
Через пятнадцать минут, одетый в новый цифровой камуфляж и черный берет на свежеобритой голове, я встречал свой отряд (в конце праздника Ингеборге все же выполнила свое обещание и побрила меня, когда мы вместе отмокали в ванной).
Я кивнул, и сержант, вытянув левую руку в сторону, отдал команду:
– Становись!
Удивительно, но «пионерки» довольно быстро построились в относительно прямую линию.
– Равняйсь! – скомандовал сержант. И через секунду рявкнул. – Шицгал, как надо равняться?
– На четвертую грудь, – тут же откликнулась Роза бодрым голосом.
– Не на четвертую грудь, а на грудь четвертого человека. Ясна разница? – Доннерман обвел строй исподлобья тяжелым взглядом и нашел следующую жертву.
– Айзатуллина?
– Так точно, товарищ стаф-сержант-майор, равняться надо не на четвертую, а на восьмую грудь! – попыталась рявкнуть Булька, но у нее вышел только громкий писк, а продолжила и вовсе упавшим голосом: – Тогда получится грудь четвертого человека.
Девчонки злорадно рассмеялись.
– Отставить разговорчики! Равняйсь! – Рык Доннермана был подобен львиному, на грани инфразвука.
Строй все же выровнялся и больше не напоминал ползущую змею.
Сержант, приложив в русском воинском приветствии руку к своему малиновому берету, сделал два шага вперед ко мне. Я подобрался и также приложил ладонь к берету.
– Товарищ командир отряда. Отряд вернулся с учений. В наличии десять бойцыц. Потерь нет. Больных нет. Арестованных нет. Отряд готов к приему пищи. Инструктор по боевой подготовке стаф-сержант-майор Доннерман.
– Вольно, – ответил я, опуская правую руку от берета.
Сержант продублировал команду.
На мое новое одеяние «пионерки» внимания поначалу не обратили, но когда подошла звать нас в ресторан одетая в такую же «цифру» Ингеборге, в толпе «пионерок» возникли нотки некоторого недовольства, ревности и зависти.
– Это теперь так командный состав будет одеваться? – ехидно спросила Буля.
– Во все новенькое, – завистливо вздохнула Сажи, – импортное.
– Им же по полоске не бегать, – заключила Анфиса. – Вот и ходят красуются.
– Я тоже такой костюмчик желаю, – сказала Антоненкова.
– А я беретку хочу, – капризным голосом протянула Лупу, – мне всегда беретки шли.
Роза не сказала ни слова, только злобненько сузила глаза и опустила углы губ.
Пора включаться и гаркать самому. По-армейски. Командным голосом.
– Так. Отставить разговорчики. Смирно!
Надо же, заткнулись, подтянулись. Молодец Доннерман! Лихо так их подтянул за полтора дня.
– Не надо страдать завистью, девочки. Зависть – плохое чувство, оно убивает человека изнутри, – начал я с отеческих сентенций. – Все получат новую форму, такую же красивую, как и у нас. Мы ее только вчера купили на американской базе. И только сейчас привезли. На всех. Просто каждой из вас предстоит подшить комплект по фигуре. Вечером баталер всем все раздаст.
Я выдержал паузу, чтобы все смогли осознать новую информацию.
– А вот с беретами будет сложнее. Береты надо будет еще умудриться заработать. И эту оценку поставит вам сержант Доннерман в конце периода обучения. Будете стараться – будете береткой хвастаться как полноправный боец отряда «Факел».
– Это как на краповый берет? – вполне серьезно поинтересовалась Дюлекан. – Экзамен сдавать будем?
– Ну на краповый вы не потянете, – заявил Доннерман. – Тут не каждый мужик тянет. Но что-то вроде того.
– А кто стараться не будет, – добавил я, – те будут как лохушки в красной косынке ходить. Из пионерского галстука. Ясно всем? Не слышу?
– Ясно, товарищ командир, – пропел нестройный хор.
– А теперь вольно. Приступить к приему пищи. Ра-а-азойдись!
– Жорик, а по-человечески это же самое сказать было можно? – не удержалась Роза от подколки.
– Наденешь шпильки – тогда поговорим по-человечески, а сейчас, когда мы в форме, общаемся по-боевому. Привыкай. До Одессы все будет только так. Это не моя прихоть, а вопрос нашего выживания.
Девчонки вяло потянулись в ресторан.
Доннерман, стоявший рядом со мной и глядя на уходящих девчат, вполголоса сказал: