Прошу внимательнее отнестись к случаю убийства пяти разбойников неизвестным оружием. Обо всей новой информации по этому делу, незамедлительно докладывать в секретариат директора.
Подпись: Оу Ваань Лоодииг.
От заместителя директора БВБ по Северо — восточному округу, верховного темника оу Вита Маатаасика, начальнику отдела БВБ по Даарскому округу, сотнику оу Миитию Гратху.
Срочно. Особо секретно.
Необходимо со всей тщательностью расследовать случай применения неизвестного оружия в даарских пустошах. Бросить на это лучшие силы и выделить дополнительные ресурсы, как финансовые, так и человеческие.
Еженедельно докладывать о ходе следствия специальным курьером.
В случае провала расследования, все виновные понесут строгое наказание.
От начальника Даарского отдела БВБ сотника оу Миития Гратху, полусотнику ВБВ оу Зиитию Зииру.
Срочно. Совершенно секретно.
Почему до сих пор не поступил доклад о ходе следствия о деле применения неизвестного оружия? — Это недопустимо, и все виновные должны понести строгое наказание.
Жду немедленного доклада о том, какие силы брошены на это расследование, и каких результатов удалось добиться.
Расследование должно получить статус приоритетного. Обеспечьте группе ведущей его, неограниченное финансирование (в разумных пределах), и необходимую помощь со стороны Бюро и войск пограничной стражи.
Снабдить группу почтовыми голубями, и обязать слать еженедельные доклады, шифруя их текущим кодом Даарского отдела БВБ.
Хееку Барс, стражник.
Начальник конечно человек хороший, но…, порченный. Нет, не в плохом смысле слова, просто южане все порченные, потому как живут неправильно. От того и суеты в них много, не хватает основательности, степенности, правильного понимания что важно, а что не очень.
Вот мы, к примеру, уже второй день в городе, а в храм так и не сходили. В баню сходили, на рынок сходили, а в храм — все некогда. Бегаем, суетимся, все ищем чего‑то. Будто торопливость, да суета помогут в поисках, коли боги удачи не пошлют.
Так что я, получив задание, по караван — сараям, вынюхивать чего там и как, не побежал. Я сперва в храм пошел. Лоориг городок маленький, но и тут есть четыре храма, потому как мы, северяне, понимаем, что жизнь штука непростая, и без помощи богов в ней не обойтись. Впрочем — два храма посвящены южным богам, я их конечно тоже сильно уважаю, но делать мне там нечего. Храм Оилиоои — другое дело, матушка — целительница добра, она и в других делах охотно помогает тем, кто почитает ее и не творит зла понапрасну. Но сегодня мне в храм Предков дорога. Потому как Предки — это наша, северная вера, а то, что говорят, будто и на юге их почитают, так это они от нас научились. Хотя наверняка, и тут что‑то не так делают, иначе такими бы суетливыми не были. Ведь коли живешь, понимая, что предки за тобой приглядывают, то суетиться по пустякам не станешь, потому как стыдоба это. — Дедушки люди солидные, а ты перед ними как блоха скачешь. Тьфу — непотребство одно!
В общем, я суетиться не стал, а пошел в храм. Купил белую курицу у входа, и пролил ее кровь на алтаре. Потом тут же, в храме, купил чистый свиток, заплатил жрецу, чтобы он в него мои последние благие дела записал, да просьбы об удаче и благополучии и, как положено, возложил на специальные полочки в храме. Потом отошел в уголочек, прикинулся будто молюсь, а сам камешки свои гадальные бросил….По закону, вроде как положено жреца попросить гадание свершить. Но мне даже не серебра, которое ему уплатить придется, жалко. Просто я как‑то привык со своими предками сам разговаривать. А то ведь, чудно, право слово. Я — барс, чтобы с предками — барсами поговорить, должен какого‑то жреца звать, вообще из неизвестно каких краев и племен родом. У нас, в предгорьях так не делается. У нас там и храмов то нет, так что каждый сам себе и жрец и гадатель. Храм — все, что небесный свод покрывает, а алтарь…, ну правильное место под алтарь, еще найти суметь надо, но я‑то это умею.
Камешки выпали хорошо — впереди маячила большая удача, но путь к ней пролегал тернистый и даже опасный. Выходит равновесие соблюдено и большой расплаты за удачу, ждать не следует. Хотел еще камешки пораскинуть на командира нашего и Рааста Медведя, но жрецы на меня коситься начали, так что я быстренько закруглился, да и вышел из храма. На душе сразу стало светлее и спокойнее.
Хотя камешки вроде как и показывали на восток, однако первым делом, я все же решил сходить на южную сторону, где караван — сарай дядюшки Мстоя, располагался. Потому как, уже выяснил, что на восточной стороне этих караван — сарайчиков аж штук пять — шесть находится. Мелкие, одно название что караван — сараи, но их много, и пока их все обойдешь, пока с каждым хозяином поговоришь — дня‑то уже и нет. И спросит меня командир вечером про дядюшку Мстоя, а я и сказать ему ничего не смогу, и буду стоять дурак дураком, мекая, да объясняя, дескать — много, трудно, долго…. Начальство такое не любит. А так, бодренько рапортую что, дескать, — успел и по южной стороне пройтись, и по восточной, хотя на восточной, еще и не все оглядел. — Совсем по — другому звучит. — Рааст — дурачина, подобных тонкостей не понимает, оттого и быть ему вечно в самых младших.
Да. Этот караван — сарай и впрямь был местом солидным. Тут тебе и стойла для животных, и сараи для товаров, и большой жилой дом, для людей. Ну и конечно — кузня, шорная мастерская, баня, цирюльня, харчевня — целый поселок. Сразу видно, что дядюшка Мстой — человек основательный и правильный….Поговорить с ним, меня ясное дело не пустили. Ну да тут я не в обиде — понятно, что у хозяина такого солидного заведения, хватает дел помимо того чтобы со всякой солдатней болтать. А поговорил я с мужиком, который за конюшни отвечает. Прикинулся дескать, что ожидается прибытие большого количества войск, и дескать приглядываю место где офицеры квартироваться будут. Под это дело и расспросил насчет того кто, сколько, да когда…. Чтобы, вроде как правильное количество возможных постояльцев определить….Из нового и интересного, узнал только что тут, за городской оградой, только малая часть животных располагается. А большая часть — за городом, на специальных выгонах пасется. Потому, ежели мне следы знакомые искать надо, то лучше сразу туда и идти. Ну да я человек служивый, и у меня другой приказ. Потому пошел я на восточную сторону.
Да, тутошние караван — сараи, даже сравнивать с заведением дядюшки Мстоя нельзя. Да это и караван — сараями назвать было трудно. — Так, просто сараи, да навесы. Тока чтобы было где переночевать, животных поставить, да товары положить….Оно и понятно, для степняков большего и не надо. Это ведь купцы всякие городские, в город заходят, чтобы отдохнуть. Ну, помимо того, что товары продать. А для степняка, выезд в город, это вроде как для нашего брата — стражника, — в рейд на лесовиков сходить. Тут уж не до бань с цирюльнями, быстрее бы все дела сделать, да назад, домой в степь.
Постоялый двор, где квартировался караван Маака Куницы, я нашел без особого труда. — Отловил первого же попавшегося пацана, да и спросил его. Они ведь тоже тут не просто так на каждом углу торчат. — Ищут где подзаработать. А хочешь заработать — держи глаза открытыми. Так и денежку в семью принесешь, да и выучишься чему….Пустяшное конечно это занятие, но для городских, такая наука впору. Им след оленя в траве не искать, бычьи туши не разделывать, а вот где чего вынюхать, да кого объегорить…, да — говорил я, неправильное это место — город.
…Если в заведении дядюшки Мстоя можно было болтаться без дела, почти не привлекая к себе внимания, то в этой ничтожной сараюшке, меня сразу на прицел взял с десяток настороженных глаз. Ну да я ведь тоже не дурень, и терпения у меня хватает. Перед тем как пойти в указанный постоялый двор, я сначала в парочку соседних зашел, и там расспрашивал хозяев, на предмет постоя для войск. Отвечали мне, ясное дело, неохотно. Это у дядюшки Мстоя, я мог офицеров в постояльцы обещать. И пусть и там, расквартирование воинских частей оплачивается из сатраповой казны, а значит весьма скудно и прижимисто, но с офицеров‑то хоть за прочие услуги можно копеечку урвать. А тут, пришлось про нашего брата — солдата толковать. А кто ж нас, хе — хе, солдатню‑то любит? Что сопрем — то пропьем, а что не пропьем — то сломаем во время запоя. Ну да куда им деваться было? — Мне командир еще вчера бумагу важную дал, с печатями и подписями больших начальников. Выглядит очень солидно, от человека с такой бумажкой уже не отмахнешься, даже если очень хочется. Так что со мной разговаривали, и весьма почтительно, а тут уж, знай, тяни поводья, в правильную сторону34….То есть разговор в нужную сторону переводи. Стоило мне только намекнуть, что мол — можно и не к тебе, а к соседу…. Как сразу хозяин добрел, и выкладывал все что про соседей своих нехорошего знает….Тоже ведь городская гниль это. У нас, в предгорьях, пусть сосед тебе даже злейший враг будет, а чужаку ты про него трепаться не станешь. Потому как враг он твой, а чужак, он и есть чужой, и не след ему в ваши дела нос совать. А в городе…, в городе мельчает все. Даже вражда или родственные связи, а уж про то чтобы сосед с соседом друг за друга держались, как бойцы в одном строю, — такого и вовсе нету. Вот и торопились мне городские, все про соседа выложить, лишь бы беду от себя, на чужой двор отогнать.
А знали они немало, так что и про хозяина постоялого двора, а главное — про Маака Куницу этого, я много всякого узнал….Не любили его, даже тут! Видать и правда пустейший это человек. Так что наговорили мне всякого, за что можно уже за микитки хватать, да в пыточную на правеж тащить. Ну да это сейчас не мое дело, хотя кой — чего я запомнил, и вечером обязательно командиру доложу, а уж он пусть сам решает, что с этими сведениями дальше делать.
Поглядел я и на сам караван Куницы. Самого Куницу не застал, а вот людей, верблюдов, а главное — следы, поглядел. Следов чужака так и не нашел, а вот один знакомый лошадиный — углядел. Правда только один, а все остальные верблюды и лошадки, мне незнакомые были. Можно бы было на один след внимания и не обращать. Мало ли — обменяли лошадку уже в городе. Да только лошадка та не простая была. Еще там, в степи, я след чужака все время рядом с ее следом видел. Так может это чужак в другой караван перешел?
…Торопиться бежать, доносить оу Наугхо, я не стал. Суета никому не нужна. Сперва обошел остальные постоялые дворы на восточной стороне, вроде как насчет постоя войск, сведения наводя. Это во — первых, для того чтобы чужака раньше времени не спугнуть. А во — вторых — мне каждый хозяин, чтобы я, значит, поменьше жилых мест у него указывал, а то и вовсе — от напасти избавил, малую мзду давал. А я не дурак, чтобы от денег отказываться, коли они сами в руки идут.
Игорь Рожков, лейтенант.
Ночь мне дали поспать нормально. А с раннего утречка, началась моя служба. Разбудили меня еще до рассвета. Вернее — сам проснулся, когда суету вокруг себя учуял. Народ уже был на ногах, готовил еду, вьючили животных. Я тоже из себя барина корчить не стал, а пошел к Мышу, вроде как за ценными указаниями. Ну Мыш мне и указал…. Вот даже не знаю, просто ли захотел подгадить, или у него какие свои мысли на этот счет были, но поставил он меня в команду как раз с теми самыми ребятами, которых я вчера слегонца отпинал. Мужики встретили меня…, да в общем‑то нормально. Обнимацца — целовацца, конечно не полезли, но и предъяв, за вчерашнее, кидать не стали, хотя видно было, что досталось им хорошо. Один, которому я по…, ниже пояса влепил, ходил как‑то не уверенно, у другого на челюсти расплылся здоровенный синяк, проступающий даже сквозь бороду, а третий — все время морщился когда правой рукой пользовался, и пару раз хватался за почки. Мне даже слегка неуютно стало, но они делали вид, будто ничего не произошло, и я тоже, тему эту поднимать не стал.
Представились — познакомились. Я по — прежнему оставался Иигрем, потому как они по — человечески, мое имя выговорить почему‑то не могли. А они — обиженный в челюсть, назвался Шооргом Вабииком. С почками — Риишем Оленем, а уязвленный ниже пояса — Лоутом Гаастом.