— Аригос! — громыхнул в его сознании, как связка взорвавшихся фейерверков, голос Фреймоса.
Аригос секунду смотрел на него, будто удивленный, что церемония еще продолжается.
— Что желаешь ты, Аригос, потомок Малигоса из сапфирового рода, осуществить, когда вступишь в права Лидера? — повторил свой вопрос Кейерос. — Ответь всей стае мысленно, как только Лидер может, ибо только общаясь без голоса, драконы способны говорить одну лишь правду.
Видимо, по этой причине драконы не так часто прибегали к бессловесному разговору, усмехнулся Аригос. Он не знал, сможет ли говорить разом в сознании всех собравшихся, но теперь еще одна преграда его не пугала. Молодой сапфировый дракон мужественно обвел всех собратьев взглядом и чуть дольше задержался на красавице из бирюзового рода.
Это его и подвело. Ему вдруг показалось, что в этом зале нет никого, кроме нее, только Тири. Сразу вспомнилось то скомканное объяснение. Мысли спутались. И перед тем, как настроиться на разговор, Аригос отчаянно пытался вспомнить, что же ему втолковывал Фреймос? О чем он еще секунду назад прекрасно помнил?
— Стая! — Чуть сильнее, чем следовало, рявкнул Аригос, не знавший, что криком при телепатическом общении ничего не добьешься.
Драконы вздрогнули.
— Бедная Синяя стая, — вспомнил последние слова Старейшины Аригос. — Бедные наши собратья!
Фреймос с облегчением вздохнул. Остальные Старейшины прислушались с интересом. Старейшины Дейегос и Ксенегоса невольно переглянулись, надеясь, что Аригос не запретит их увлечение астрологией первым же указом.
Аригос тем временем продолжал:
— Все наше немногочисленное потомство хранится в Драконьем Чертоге в лазурном святилище. Как и наши покойные собратья! Но таков древний закон — живые и покойные собратья всех пяти стай почему-то должны храниться под боком у Королевы драконов. Но где мы, а где — она?
Что-то шло не так. Старейшина Фреймос нахмурился.
— Когда Король Мертвых напал на Драконий Чертог и воскресил наших мертвых собратьев, что должны были мы делать? Возможно, мы могли лучше защитить их! — Продолжал опьяненный вниманием Аригос. — Но бедные наши собратья даже после смерти вынуждены были служить Плети. Можем ли мы допустить, чтобы такое повторилось?
Почти все в зале с удивлением переглянулись. Разве не было покончено с Королем Мертвых еще два года назад? Неужели им стоит опасаться Плети сейчас, когда мир разрывает на куски безумный Хранитель Земли?
— Я призываю Стаю, как Лидер, закрыть двери лазурного святилища от любого чужака! От любого посягательства, чтобы обезопасить наших мертвых. Домом Синих драконов был и остается Нексус, и наши собратья должны оставаться рядом с нами! Даже после смерти!
Сбитый с толку Аригос говорил все, что только мог вспомнить из речи Фреймоса. А судьба мертвых драконов взволновала его больше, чем судьба живых яиц.
Тяжелый вздох Фреймоса потонул в криках и шелесте драконьих крыльев. Не такая уж это и простая доля — быть советником ведомого Лидера.
Глава 6. Навязчивый цвет.
Каждую ночь Лорна Кроули видела один и тот же сон. По ярко-зеленым холмам, сплошь залитым изумрудным блеском, протягивая к ней руки, шел принц Лиам Седогрив. На бесцветном небе горело малахитовое солнце и висели, словно прибитые гвоздями, ровно очерченные облака цвета тины. Вся природа, окружавшая Лиама, приобрела единый цвет, как это бывает золотой осенью, но вместо янтарных, бурых красок выбор пал на буйство зеленой гаммы.
Все пугало ее в этом сне — и ледяные руки Лиама, что тянули за собой, и ярко-зеленые луга, лишенные полутонов и теней. Зеленый преследовал ее, снился каждую ночь, но объяснения этому не находилось.
Лекарства от снов так же не нашлось. Капеллан, услышав ее жалобы на зеленые кошмары, посмотрел поверх очков и спросил:
— Скажите, молодая леди, а зеленые рыбы вам, часом, не снились?
— А причем здесь рыбы...? — только и успела спросить Лорна до того, как залилась краской.
Верный своему слову отныне заботиться о безопасности, а не о репутации принц Лиам поселил Лорну Кроули в своей походной палатке, и она, в общем-то, не очень этому сопротивлялась. Но от слухов теперь некуда было деваться. Если бы лорд Кроули был жив, все было бы иначе, понимала Лорна. Но отец погиб, захватив на тот свет добрую сотню атаковавших Столицу оборотней. Лорна успокаивала себя тем, что Лиам Седогрив был далеко не худшим вариантом в королевстве, где каждый второй оборотень, а каждый третий - нежить.
Сны снились. Дождь не утихал. И не было конца и края этому бегству из одного города в другой.
Склизкие дороги расползались под ногами армии. Земля Гилнеаса, податливая как подтаявшее масло, с жадностью трясины засасывала по самое колено. Бесцветными половыми тряпками висели серые штандарты Гилнеаса. Медленно, но верно ржавели доспехи, давно не чищеные сухим песком. Даже защищаемый всеми силами порох и тот отсыревал, а это было уже чревато. Когда в ночи разводили огни, Лорне хотелось сделать шаг и вступить в самое пламя, дать его жару окружить себя, чтобы раз и навсегда высохнуть.
Попытки связаться с королевской армией под предводительством короля Седогрива не приносили результатов. Разделиться-то разделились при сдаче Столицы, но в назначенное время и место для объединения одни опоздали, а другие и вовсе не явились, и так и месили грязь в погоне друг за другом.
Принц Лиам упрямо держался молодцом, не давая солдатам скатиться в уныние. Верхом на рыжем мерине Лиам объезжал скрипучие обозы с пушками, месивших грязь солдат пехоты, обездоленных и напуганных беженцев. Лиам был везде. Лиам шутил, подбадривал, для каждого находил нужное слово.
А тут еще навязчивые кошмары Лорны.
Она, конечно, понимала, что после тяжелого дня Лиаму хочется покоя и сна в первую очередь, но ничего с собой поделать не могла. А принцу из собственной палатки бежать было некуда. И каждый вечер Лорна допытывалась, видел ли Лиам что-то зеленое?
— Остатки хлеба покрылись плесенью, — в первые разы вполне терпеливо отвечал принц. — Подходит?
На другой день ответом стало:
— В лагере беженцев съели что-то несвежее, их всех рвало.
Пока однажды не ответил:
— Завтра. Завтра я увижу, как позеленеет твое лицо при встрече с лордом Годфри. О нет! Смотри-ка. Я уже это вижу. Еще вопросы будут?
Вопросов больше не было. Лорна места себе не находила из-за предстоящей встречи, так что этой ночью кошмары не сильно ее донимали.
К полудню следующего дня они добрались до намеченного города. Пока армия и беженцы спускались по холму в город, Лиам тщательно, будто ему предстояло воевать с Паучьим городком, вглядывался в каждую крытую серой черепицей крышу, выступающую из молочных клубов тумана. Лорна подвела своего коня и встала возле принца, однако он будто и не заметил ее присутствия. Она чувствовала себя виноватой, что донимала его глупыми вопросами.
— Когда-то эти несколько десятков домов значились на картах Гилнеаса совсем под другим именем, — заговорил Лиам. — Солнечный город, подумать только. Овец тогда во всем Гилнеасе было больше, чем перьев в королевских подушках, а излишки урожая уже не знали, где хранить. Ни овец, ни солнца. Ничего не осталось. Пастбища давно поросли сорняками. По приказу короля овец перерезали, когда лесные воргены стали нападать на селения, а всю птицу съели еще до того, как рухнула Стена.
— А город? — спросила Лорна. — Как его теперь зовут?
— Именем самого популярного в этих местах жаркого. Они едят пауков, Лорна. Гигантских, невообразимо огромных пауков. Землетрясения разрушили их подземные пещеры, и теперь пауки живут везде — в лесах вокруг города и в самом городе. Если бы не пауки, жители города вымерли бы от голода.
Лорна поняла, что принц не шутит. Как же долго она мечтала о том, чтобы оказаться под надежной, не протекающей крышей, а теперь, кажется, готова и дальше терпеть лишения походной жизни.
Лиам тем временем сказал:
— Пока мы здесь, тебе нельзя ночевать в моей палатке.
Серый конь Лорны недовольно всхрапнул. Может быть, почувствовал воргенов, хотя мастиффы молча крутились недалеко. Похоже, самое интересное Лиам приберег на потом.
— Приму твое молчание, как согласие, — продолжил принц, не давая ей ответить. — Жители Паучьего городка очень консервативны в подобных вопросах. Понимаешь?
— Я могу не въезжать в город, — предложила она.
Лиам подвел коня так близко, что их бока соприкоснулись.
— Лорна, — заглядывая прямо ей в глаза, спросил принц, — какой из меня король, если даже жена не слушается меня?
Лорна стиснула поводья.
— Я тебе не жена, — отозвалась будущая королева разрушенного королевства.
— Вот теперь ты понимаешь. По твоему лицу вижу, что понимаешь. Это наши подданные, Лорна, и уже теперь ты должна думать, какое впечатление производишь на них.
— Как же солдаты? Беженцы? Они за подданных не считаются?
— Для них ты терпишь те же лишения, что и они, и вдвойне заслуживаешь уважения. Но для Паучьего городка важен твой статус и положение в обществе. А ты дочь лорда, и не можешь ночевать в палатке, когда под боком тридцать домов на любой вкус.
— А где будет ночевать его высочество принц Седогрив?
— Принц на несколько дней отправится в Чернолесье, — в тон ей ответил Лиам. — Здесь как раз недалеко. И ни слова о снах, Лорна!
— Чернолесье это то место, от которого мы держались как можно дальше все эти недели, а теперь, стало быть, что-то изменилось?
Лиам кивнул.
— Изменилось. Но я не могу рассказать тебе об этом. Пока никак, уж извини.
Принц даже развел руками, показывая всю свою беспомощность в данном вопросе.
— Я еду с тобой, — решила леди Кроули.
— Нет. Кто угодно, только не ты.
— Почему — это тоже секрет?
— Нет, я могу сказать. Мне запретили брать тебя с собой.
— Лиам, с тобой все в порядке? Я понимаю, угнетающая ситуация способствует развитию психологических отклонений, к тому же столько всего взвалили тебе на плечи…
— Как только вернусь, я все расскажу тебе. Наверное, — неуверенно подытожил он. — Это не от меня зависит, Лорна. Мне самому не нравится эта скрытность, но до поры до времени необходимо ей следовать.
— А я пока останусь в консервативном Паучьем городке.
— Именно.
— И когда ты отправляешься?
— Сегодня же. Лорд Годфри встретит нас в городе. Думаю, он уже подыскал тебе достойное жилище.
Лиам развернул коня и пустил рысцой к лагерю. Еще некоторое время Лорна буравила взглядом серые крыши будто бы игрушечных домиков, затем, кликнув мастиффов, поскакала следом.
Уже на спусках к городу их настигли пауки. Круглые бархатные брюшки, словно подвешенные, болтались в окружении восьми тонких ножек. Собаки Лорны были настолько шокированы подобным зрелищем, что не издали ни звука. Безобидным паукам, некоторые из которых достигали размеров молодых телят, собаки не доставляли никаких неудобств, как и лошади, как и скопление шарахающихся от них людей. Не отвлекаясь, пауки безмятежно оплетали стволы деревьев в близлежащем к городу лесу плотной белой, похожей на простыни, паутиной.
— Шикарное место, — вздохнула Лорна.
Паучий городок разделил судьбу остальных городов Гилнеаса. Большая его часть лежала в руинах. По разрушенной мостовой, обходя неспешных и задумчивых пауков, спешили по своим делам жители этого странного города. Мужчины в камзолах и котелках, дамы с зонтиками и маленькими шляпками, приколотыми набок к замысловатым прическам. Пауки и жители отлично уживались.