Когда Брент еще раз мысленно прокручивал беседу, лишь одна фраза показалась ему не лишенной смысла: «Обратите взгляд в прошлое, Хазард».
Действительно абсурдно предполагать, будто кто бы то ни был убивал бывших министров за то, что они совершили, выйдя в отставку.
Эти преступления каким-то образом были связаны с прошлым, возможно, как намекал Кордор, они были связаны с тем кратким периодом, когда жертвы одновременно заседали в правительстве.
Что ж, решил Брент, направляя лошадь к дому, это ему вполне подходит. Прошлое, как всегда, единственное, что у него есть.
Этот день был поистине кошмарным для Тейлора Эша. Люди, которых он расставил вокруг Башни Совета, сообщили, что никаких вестей о его отце нет, однако Тейлор не сомневался: Керман Эш должен вот-вот появиться. Прошло четыре дня с тех пор, как Керман покинул свой загородный дом, а Тейлор знал, что его отец не принадлежал к тому типу людей, которые при приближении опасности могут отправиться в укрытие. Но если он не явится в Башню Совета, то бегство оставалось единственной альтернативой. «Если старик попытается спрятаться, — в отчаянии думал Тейлор, — он сделает это столь неуклюже, что убийцы отыщут его в мгновение ока». Керман Эш не может прожить и часа, не оповестив весь мир, что он тот самый Керман Эш, лев современности.
Тейлор с дрожью осознавал, что с каждой уходящей минутой возрастает вероятность гибели его отца.
В то же время он ожидал донесения от своих агентов, размещенных в поместье Каладоров. Весь день от них ничего не было слышно, и ему пришлось послать туда Имбресс. Он страшился новостей, которые принесет завтрашний день.
Еще оставалась проблема Бэрра Эстона, предшественника Тейлора на посту министра разведки. Он надеялся, что по крайней мере Бэрр доверится ему и примет его помощь, но в хитром министре оставалось слишком много от оперативника даже после выхода в отставку. Он исчез, растворился, не оставив лучшим агентам Тейлора ни единой зацепки, чтобы напасть на след.
Молодой человек поморщился и покачал головой, глядя на пачки заметок, лежавших перед ним на столе. Арифметика была слишком простой. До трех министров убийца уже добрался. Остались еще трое, но его агентам, похоже, найти никого из них не удалось. Он постарается попридержать эту информацию еще несколько дней, а затем Амет Пейл примется требовать доказательств того, что задание правительства выполнено. Если Пейлу станет известно истинное положение дел, Тейлор знал, на каком курсе станет настаивать министр, — на курсе, вынесенном в название возглавляемого им ведомства.
Война.
Последняя чалдианская военная кампания состоялась более двадцати лет назад под командованием герцога Каладора. С тех пор как Пейл сменил герцога на посту министра, он искал только повода ввергнуть страну в кровавую бойню, он жаждал славной битвы. Эш не сомневался, что военный министр будет настаивать на превентивной атаке. И на плечи Тейлора легла забота предотвратить это.
Но сегодня ночью он ничего больше не мог сделать. Работа разведки, вполне очевидно, зависит от разведчиков, а к нему — и это раздражало больше всего — не поступило ни одного полезного донесения за весь день. Даже Йола отправилась домой. Что ж, весьма разумно. Хорошенько выспавшись, на следующее утро он вернется свежим, а тогда, возможно, найдется и работа.
Тейлор запер кабинет и спустился к конюшням, расположенным в основании башни. Его конь Кристалл радостно заржал, приветствуя хозяина, и Тейлор пожалел, что не захватил для него морковку. Кристалл был благородным гнедым скакуном, подарком Бэрра Эстона в связи с назначением ученика на столь высокий пост. Тейлор уже почти забыл, какое удовольствие он получал от верховой езды. В обычные дни его доставлял на работу экипаж, где он мог просмотреть кое-какие документы, до того как попадет в Башню Совета. Но, поскольку сейчас он пропадал на работе с раннего утра и до позднего вечера, ему не хотелось обременять кучера бесконечным ожиданием. Возможно, это не так уж плохо, решил Тейлор. Он уже давно потерял форму, и верховая езда оказалась единственным упражнением, на которое у него оставалось время. По идее ему следует и дальше ездить на работу верхом на Кристалле, даже после того, как все это закончится…
В столь поздний час лишь одинокий слуга оставался в затхлом помещении для упряжи возле Башни. Тейлор заглянул внутрь, чтобы убедиться в том, что он слышал и так: тишину нарушал низкий, глухой, раскатистый храп. Смирившись с необходимостью самому седлать Кристалла, он оставил слугу спать. Стараясь не шуметь, Тейлор принялся за умиротворяющее занятие застегивания ремешков и пряжек, погрузился в знакомую атмосферу, наполненную запахом конского пота и сушившейся кожи.
При появлении Тейлора Кристалл радостно фыркнул и нетерпеливо забил копытом в дверь стойла. Это были чувства, вполне понятные утомленному министру разведки. С тех пор как разразился последний кризис, ему казалось, что он поселился в Башне Совета. Тейлор мечтал избавиться от многотонной каменной тяжести, давившей на него, и просто побродить. Некогда, в бытность простым оперативником, странствующим по миру, работа казалась ему прекрасной.
Он решил осуществить свою мечту, позволив Кристаллу самому выбирать дорогу домой. Его конь уже давно освоился в извилистых улочках предместья Прандиса и вполне мог найти дорогу без понуканий. Так случилось, что Тейлор пересек реку Веселую по Сторожевому мосту и не спеша направился к дому, находившемуся на севере. Верхней дороге Кристалл предпочел путь, пролегающий вдоль реки и приводящий к владениям Тейлора сзади. Молодой Эш увидел свой дом у подножия холма и тут заметил кое-что еще. В слабом серебристом свете молодого месяца его дом, через заднюю дверь, ведущую в патио, покидали два человека, одетые в черное. Не вполне понимая, что все это значит, Тейлор с непривычной силой пришпорил Кристалла, и великолепный скакун радостно отреагировал на приказание. В неверном свете луны подобная скорость казалась почти самоубийственной, но Кристалл без колебаний мчался по неровной дороге, наслаждаясь бешеным галопом после недель бездействия. Меньше чем через минуту они достигли невысокой каменной стены, обозначавшей границы владений Эша, и конь преодолел препятствие, ничуть не потеряв в скорости.
Гулкие удары копыт по мощеной дорожке оповестили незваных гостей о приближении Эша, и они метнулись в густой лес, росший за домом. Направляясь к деревьям, Тейлор заметил в дальнем углу заднего двора упряжку лошадей, беспечно пасущихся на его лужайке. Странно, что лошади были запряжены в карету, которой, казалось, никто не правил.
«Удивительно, — подумал Тейлор, — что грабители приехали в таком неповоротливом и приметном экипаже». В самом деле, слишком странно, чтобы поверить в это. Гораздо более правдоподобное объяснение присутствия экипажа вспыхнуло в мозгу, и он снова вонзил каблуки в бока Кристалла, побуждая своего коня мчаться еще быстрее.
Владения Тейлора не отличались внушительными размерами: всего пять акров, растянувшиеся вдоль реки. Менее двухсот футов отделяло его дом от журчащих вод Веселой. И именно к реке стремились те, кого он преследовал.
Хотя Тейлор приобрел немалый опыт оперативной работы раньше, будучи простым разведчиком, теперь, став министром, гораздо чаще приходилось работать головой. Физическая опасность больше не являлась непременным атрибутом его профессии, и, как следствие, Тейлор перестал носить оружие. Ему придется импровизировать. Кристалл замедлил бег, приспосабливаясь к сгущавшемуся лесу, и Тейлор решил вновь сыграть в игру, в которую ему не доводилось играть со школьных дней. Это был один из цирковых трюков, освоенных им, когда его отец был занят государственными делами, а он не знал, как убить время. Игра требовала просто свеситься с бока лошади и на полном скаку поднять что-то с земли. В данном случае древесный сук. Дубина отнюдь не являлась его любимым оружием, но сейчас другого выбора не было.
Однако три года работы за письменным столом определенно не пошли на пользу мускулам, и земля пронеслась в нескольких мучительных дюймах от его пальцев. Возможно, если он зацепится ногой за луку седла…
Мир вокруг него неудержимо завертелся, и у Тейлора вышибло дух от удара о землю. Выругавшись, он перекувырнулся и поднялся на ноги. Сделав несколько неуверенных шагов, он взглянул на реку и увидел обоих мужчин, уже усевшихся в каноэ и поспешно гребущих вниз по течению. Прежде чем Тейлор сможет добраться до песчаного берега, они скроются в ночи, а плеск весел утонет в журчании воды.
И вправду Веселая.
Тейлор почувствовал на затылке горячее дыхание, это Кристалл ткнулся ему сзади в шею. Его конь получил этой ночью столь редкую возможность выплеснуть энергию, накопившуюся за долгие дни, проведенные в стойле. «Если бы только, — подумал Тейлор, — я сам мог отнестись к случившемуся так же».
При более внимательном взгляде на экипаж его подозрения подтвердились. Правда, на двери не было видно герба премьер-министра — вероятно, его снял доверенный слуга Кермана Эша, Карл, — но сам по себе экипаж оказался длинной, роскошной модификацией ландо. Насколько ему было известно, именно такие предпочитал его отец.
Тейлор вошел в дом через заднюю дверь, оставленную убийцами — он уже не сомневался в этом — открытой, не обращая внимания на грязь, сыпавшуюся с его сапог на плитки, которыми был выложен внутренний дворик, и паркетный пол гостиной. Там, в антикварном кресле раскинулся Карл, но его вальяжная поза в господской комнате сразу нашла объяснение — горло камердинера экс-премьер-министра было перерезано от уха до уха. Тейлор с трудом сглотнул, последняя надежда исчезла.
Медленно, почти в трансе, молодой человек свернул в холл и обнаружил распростертое в футе от ступеней тело отца. Тейлор включил эту великую роскошь, электрическую люстру, висевшую высоко под отделанным панелями потолком, и невольно зажмурился, когда прямо в глаза ударил ослепительный свет. Тело Кермана Эша было обнажено и покрыто неглубокими порезами. И в сиянии электричества Тейлор увидел, как из чуть приоткрытого отцовского рта блеснуло золото.
Хуже всего, наверное, оказался взгляд мертвых глаз. Тейлору ни разу в жизни не случалось наблюдать у отца подобного выражения. Это был шок глубочайшее изумление от столкновения с чем-то, что он, впервые в жизни, не запланировал сам.
В нескольких футах от изуродованного тела валялись разорванные и окровавленные остатки рубашки старика. Тейлор осторожно прикрыл лицо Кермана. Затем выключил свет и опустился на деревянные ступени возле останков своего отца, с тоской взирая на разорванный в клочья саван разбитых надежд.
Глава 6
Всю ночь Тейлор Эш просидел возле холодеющего тела отца. Это была жуткая ночь, ночь молчания и горьких самообвинений, пришедших слишком поздно и для отца, и для сына. Ночь, когда Тейлором полностью овладели два ужасных чувства: ощущение потери и стыд. Он знал, что это безумие, и все равно не мог остановиться, прекратить мысленно перебирать недостатки отца и собственные неудачи. Он вновь и вновь швырял злые упреки в лицо покойнику, человеку, который мертвым признавал их не больше, чем будучи живым. Это безумие, он явно сходит с ума.
«Да, — подумал он, — кровь Эшей отравлена безумием, и кровь отца, и кровь сына».
И этой ночью он действительно мог повредиться рассудком, если бы не Бэрр Эстон. До рассвета оставался еще час, когда Тейлор припомнил фразу, сказанную ему старым шефом разведки. Несколько лет назад, незадолго до отставки Эстона, Тейлор спросил своего учителя, каково ощущать себя вышедшим из игры.
— Замечательное чувство, — ответил Эстон. — Последние двадцать лет я был более министром, нежели человеком.
Тогда он решил, что единственный способ выжить при такой работе — это собрать воедино каждую частичку человечности, каждое зернышко индивидуальности, надежно упаковать все в какую-нибудь коробку и забыть о ней на то время, что находишься на посту министра Чалдиса. Его отцу следует знать об этом, то есть следовало, Керман должен был как можно лучше выучить этот урок. Однако старший Эш вышел в отставку, но так и не перестал быть министром. И именно в этом заключалась его единственная, ставшая роковой ошибка.