Зверь проникал всё дальше и дальше в сознание Стана, и тот уже не мог понять, где его собственные мысли, а где воспоминания Эния. Пока не стало слишком поздно, учёный внёс изменения в управляющий контур вариатора, заблокировав управление прибором для любых существ, в ком текла древняя кровь. Но произойти это должно было после последней, решающей команды.
— Ты остаешься хранить вариатор! — прохрипел учёный друиду. — Когда-нибудь за ним придут!
Он сделал последний в жизни вздох и сомкнул сдерживающее поле вокруг себя.
Зверь, уже праздновавший победу, вдруг оказался вновь в заключении — самопожертвование противника застигло его врасплох. Яркой искоркой в последний раз вспыхнула жизнь учёного и навеки погасла, а Зверь… оказался заперт в новой ловушке, из которой выхода уже не было. Энергия самопожертвования оказалась намного сильнее энергии злости и ненависти, с помощью которых раньше действовали ликвидаторы. Но главным было не это — ключ от темницы Стан унёс с собой, и теперь Эний, даже владея огромными знаниями и мощью, при всем желании не мог освободиться.
Друид с содроганием смотрел на огромную червеобразную тушу злобного существа. Зверь не двигался, тщетно пытаясь разорвать стены невидимой темницы при помощи ментальных усилий. Человек отступил на шаг, потом на два — монстр по-прежнему не двигался. И друид бросился бежать мимо обугленных остовов боевых машин и грязно-белых соляных фигур умерщвленных десантников.
*****
Выжженная орбитальной бомбардировкой местность получила название Круг Друидов. Друид, единственный выживший в гигантской бойне, сумел найти учеников, владеющих магией в достаточной степени, чтобы управлять Великим Талисманом, и возродил к жизни древнее братство, пусть и на чужой северной земле. Лучшие боевые маги становились хранителями Талисмана и жили у Круга Друидов, охраняя притаившегося под землёй Зверя. Эний же, заключенный в неразрушимую тюрьму, постепенно сумел расширить границы передвижения, но… сжигаемый неведомым полем, он впадал в маразм, постепенно забывая всё и теряя собственное "Я". К тому же, процесс окаменения тела червя тоже не прекращался. Прошло некоторое время, и в народной памяти осталась лишь легенда-страшилка о безумном Звере.
Друиды жили природой, отстранившись от дел простых жителей и представителей власти. Но зато если уж друиды вступали в дело, то врагам государства мало не казалось — всем известен случай, когда Хранитель Талисмана Хлод расколол огромную гору, оказав неоценимую помощь княжеским войскам. Происходило такое нечасто, и отдаление от народа, в итоге, стоило братству друидов очень дорого.
Десантники, не успевшие вовремя прибыть к месту охоты на Зверя и, тем самым, оставшиеся в живых, продолжили истреблять изменившихся. Не раз и не два жители разных стран слышали громовые слова "именем Единого Совета", после которых местные боги и божки зачастую исчезали. Так возникла новая религия: вера в Единого — сильного, могучего, неотступного. И милостивого к людям, хотя бывали случаи, когда истреблялись целые города непокорных приверженцев лжебогов. Ликвидаторы побеждали, но число их с каждым боем неуклонно уменьшалось. Оставшиеся в живых долго питали надежды на прибытие другого карательного корабля, но… где-то начался новый конфликт, и о злосчастном экипаже "Преграды" забыли.
Ритерн, внук Ритерна — воителя Одина, был нанят с дружиной в один из росских городов. Чужак настолько успешно навел порядок внутри города и так яростно и умело сражался с врагами, что жители единодушно решили призвать Ритерна на княжение. Его правнук, Ритерн Второй, объединил под своей властью все города Роси, укрепил Княжгород, сделав его практически неприступным, выстроил защитную стену от набегов южных кочевых племён и усмирил правителей соседних государств. Даже далекому Византу от него досталось изрядно — с тех пор тамошние правители считали за честь взять в жены племянницу росского князя. Именно Ритерн объявил войну Ордену Зла и уничтожил его цитадель. За мудрость и силу князя в народе прозвали Великим.
Он был последним правителем Североземелья, кому удача позволяла себя не просто гладить, но и держать в руках. Потомки Ритерна постепенно растеряли завоевания деда, позволяя мздоимцам безнаказанно красть, а внешним врагам — втихомолку собирать силы. Великое княжество рушилось на глазах. К моменту начала этого повествования, Росью правил великий князь Вильем Второй — слабовольный, потерявший вкус к жизни человек. Он полностью попал под влияние Перша Хваткого — Первого мага, который, с молчаливого согласия князя, устроил гонения на колдунов и чародеев всех мастей. Первыми под этот удар попали друиды, как бы странно это ни казалось. Магам Круга следовало бы вмешаться и вразумить Перша, но… им было не до того. В результате предательства одного из хранителей адепты Аррита — последователи Ордена Зла, почти добрались до святая святых — Талисмана. Они не сумели заполучить заветный артефакт, но Талисман исчез. Долгие годы его не могли отыскать ни Хранители, ни их враг — Аррит. А когда великий Талисман был найден, началась эта история.
Глава первая
Ник притаился за стволом могучего дуба, пытаясь уловить стук копыт или шорох ветвей, раздвигаемых грациозным и сильным телом животного. Разумеется, он ничего не услышал, иначе олени давно бы вымерли, как вид. Но Ник знал, что зверь находится неподалеку, там, где начинаются заросли орешника. Охотник тщательно вытер ладони о штанины, наложил стрелу на тетиву старого, испытанного лука, и медленно выглянул из-за ствола дуба. Ага, вот дрогнула ветка, вот сейчас… Из кустов показались огромные ветвистые рога. Животное беспокойно оглянулось, прислушиваясь к чему-то.
Ник спокойно, точно тренировался на огородном пугале, натянул тетиву до самого уха и прицелился ниже видневшихся рогов в то место, где должна быть голова оленя, вернее, его глаз. Тетива, сделанная из жилы чертова зверя звонко тренькнула, и стрела устремилась к цели. Олень, заслышав щелчок лука, подпрыгнул высоко в воздух, но спастись уже не сумел: длинная зверобойная стрела пробила его голову навылет. Ник вытащил торчащую из земли запасную стрелу и, не глядя, сунул её в колчан за спиной.
Прежде, чем пройти семь десятков шагов, отделявших его от оленя, Ник простоял неподвижно несколько минут, оглядываясь в поисках подозрительных движений. Однажды, в юности, когда он еще только начал заниматься промыслом отборных княжеских зверей, Ник попался в руки егерю, но тот, видимо, пожалел мальчишку и, отвесив ему здоровенную затрещину, отпустил. А мог бы отрезать пацану уши, чтобы все встречные поперечные безнаказанно бросали в него камни. Урок пошел Нику на пользу — с тех пор он никогда не бежал сломя голову за застреленной или пойманной добычей.
Ну, вот, пожалуйста! На освещенную солнцем полянку, заросшую лесными цветами и кинжал-травой, выбежал человек. Ник, не шевелясь, пристально смотрел на него. Пришелец, явно не принадлежал к егерям, которые обычно одеты в коричнево-зеленую княжескую форму. Он, вероятнее всего, даже не был служащим наместника великого князя, так что его можно было не опасаться. Человек выглядел, как купец-одиночка, судя по кафтану с меховой оторочкой. Беглец, а в этом можно было не сомневаться, видя, как затравленно он оглядывается назад, судорожно вбирал в себя воздух, и впалая грудь его ходила ходуном.
"Да он ещё и издалека, — подумал Ник, — кто же бегает через поле кинжал-травы?"
Эту остролистую траву прозвали так не зря. Достаточно пробежать по ней пару десятков шагов, и результат получится такой же, как если бы ноги бегущего исполосовать кинжалами. Кроме того, чародей, что вывел её для охраны своего жилища, придал траве некое подобие разума, но можно ли управлять ей — никто не знал, так как изобретатель пал жертвой собственного открытия. Говорят — случайно, но кто знает наверняка?
Кинжал-трава, обычно, позволяла идущему проникнуть в заросли ровно настолько, чтобы тот уже не смог выйти обратно, после чего начинала резать его на куски. Было множество случаев, когда испуганная домашняя скотина гибла в таких зарослях. Да и люди иногда тоже становились жертвами хищных растений, но чаще происходило это по неосторожности. Или спьяну. Все в княжестве, особенно здесь, на севере, знали "в лицо" опасную траву и без крайней нужды старались не иметь с ней никакого дела.
Незнакомец же, похоже, голову потерял от страха, потому что ринулся прямиком по поляне в ту сторону, где затаился охотник. Ник, позабыв про осторожность, хотел крикнуть и предупредить человека об опасности, но тот, буквально в мгновение ока преодолел шагов пятьдесят. А потом он остановился и, не понимая причины боли, с недоумением уставился на ноги, пошатнулся и рухнул.
"Ну, вот, — подумал Ник, — если его раны не перевязать, то через несколько минут он истечет кровью".
А кто бы занялся перевязкой? Человек явно от кого-то убегал, а, значит, вздумай Ник помочь ему, преследователи возьмут их двоих. Да ещё олень лежит неподалеку. А если этот человек убегает от людей князя, то…
Дальше тратить время на размышления Ник не стал. Он ещё раз поглядел в заросли орешника и прислушался — преследователей пока не видно и не слышно, и подошел к первым кустикам кинжал-травы. В его мягких сапогах удобно подкрадываться к добыче, но вот для хождения по остриям они совсем не предназначены. Ник оглянулся и увидел чахлую сосенку, прозябающую в тени дуба. В два взмаха тяжелого охотничьего ножа он срубил деревце и наспех счистил ветви. Достав из сумки кусок бечевы, он примотал нож к толстому концу ствола, соорудив что-то наподобие косы, и вскоре уже рубил острые стебли под самый корень, вырезая тонкую дорожку к лежащему посреди смертоносной поляны телу.
Трава, словно разумное существо, почувствовала опасность и колыхалась в тщетных попытках достать врага. После первого же десятка взмахов, острый лист разрезал бечеву, и импровизированная коса развалилась. Тогда Ник взялся как можно дальше за рукоять ножа и принялся рубить траву, осторожно отбрасывая лезвием упавшие листья. К тому времени, когда он добрался до человека, рукава его серо-зеленой куртки превратились в лохмотья, а руки были в крови, сочащейся из множества порезов.
Но, по сравнению с тем, как досталось купцу, это было сущим пустяком. Ноги того превратились в кровавую кашу за время короткой пробежки по смертоносному полю. Над несчастным уже качались острые стебли, а белые корешки травы жадно тянулись к его ногам, готовясь к кровавому пиршеству. Ник аккуратно подсунул руки под лежащего, дернувшись от нескольких новых порезов, и осторожно поднял его. Незнакомец и выглядел щуплым, и оказался совсем легким.
Ник развернулся и, по проделанной им же дорожке, отправился обратно. Дойдя до места засады на оленя, он опустил на землю свою ношу. Охотник сокрушенно покачал головой. Если бы он сразу знал, что незнакомец получил настолько тяжелые увечья, то не стал бы даже соваться в этот канжальник. Однако раз вытащил человека, то надо ему помочь, хотя Ник был уверен, что спасенный уже не жилец на этом свете — слишком ужасны его раны. Вот если бы его доставить к колдуну или лесному знахарю, ну, на худой конец, к лекарю в город, то, может, они и смогли бы спасти человека, а здесь, в глуши, он был обречен. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и неведомых преследователей!