— Вы ничего обо мне не знаете! — я всё же вырвалась. Впрочем, меня не держали.
— Так просветите меня, — он остановился и сложил руки на груди.
Надо было уйти, но ноги приросли к земле, а глаза вперились в резко очерченное в лунном свете лицо незнакомца. Тонкий с едва заметной горбинкой нос, изогнутые брови, высокие скулы, волевой подбородок... Хорош, негодяй, хорош! Дерзкий пронизывающий взгляд будто вызов бросает. Незнакомец прищурился в плутоватой улыбке:
— Расскажите, я умею слушать. Иногда это помогает лучше, чем меч и родовой дар.
Я сдалась. Мы устроились на деревянной лавке у входа на круглую рыночную площадь. Я говорила, говорила, говорила, пока голос не осип и не осталось больше ничего в моей жизни, о чём я не поведала сегодня ночью.
— Мда, вляпался ваш брат по-крупному, — присвистнул незнакомец. — Кто к холмовым шавкам в полон угодил, тому вовек под луной не гулять.
Я недоуменно нахмурилась.
— Это из сказки, няня в детстве рассказывала. Один королевич утомился с охоты и прилёг отдохнуть в ведьмином кругу из говорушек. Когда проснулся посреди ночи, хороводом вокруг него шли прекрасные темноволосые девы. Пленился он ими, протянул руки. Они спросили: «Пойдёшь с нами в подхолмовое царство?» Он согласился. После никто его не видел. Только спустя годы, когда мимо ведьминого круга проезжал экипаж нового короля, встретился им немощный старик, который клялся, что и был тем пропавшим королевичем. Он лишился памяти о годах, проведённых под холмами, а вместе с ним и разума, и вскоре умер, одинокий и убогий.
Я представила брата на месте того королевича. От тоски засосало под ложечкой.
— Я хотела написать отцу, чтобы сюда прислали отряд и их угомонили.
Подозрительность незаметно притупилась. Хотелось, чтобы кто-нибудь меня спас для разнообразия, пусть даже такой странный и непонятный.
— Они не захотят нарушать перемирие из-за парня, который остался с туатами по своей воле, да к тому же не прошёл испытание, — незнакомец безнадёжно покачал головой.
— Откуда вы так хорошо осведомлены о делах ордена?
— Политика уступок — жертвование малым во имя больших целей. Ничего тайного тут нет. Вашего брата теперь только если по-тихому умыкнуть удастся, — незнакомец посмотрел куда-то в сторону, словно чуял, где находится дворец туатов. — Увезти подальше, окунуть в ледяной ручей, может, дурь вся и выйдет. А отряд сюда ради него вряд ли вышлют, только чтобы вас домой забрать.
— Неправильно это. Орден не должен лезть в политику. Его дело — спасать людей от демонов, не взирая ни на что.
— Боюсь, не обладай ваш орден запасом здравой хитрости, его бы давно уничтожили не демоны, а наши собственные правители. Непокорную силу никто не любит, особенно когда ты находишься у неё в долгу.
Я молчала, пытаясь понять. Как же сложно. А должно быть просто: мой брат рядом со мной со свободной волей, в здравом уме и памяти. Неужели это так много?
— Вы поможете его умыкнуть? — набравшись наглости, спросила я, когда поняла, что незнакомец чего-то ждёт.
Он удивлённо кашлянул, стушевавшись, но быстро нашёлся:
— Если придумаю как. Идёмте, становится холодно, да и поздно уже. Скоро хозяин двора отправится спать, и вы останетесь без ночлега.
Он протянул руку, и на этот раз я приняла её без раздумий. Мы прошли вдоль мостившихся друг к другу домов и остановились возле трехэтажного здания с большой вывеской. В темноте её было не разобрать, зато в окнах горели лампадки, из-за двери доносились бодрые голоса и смех, а у порога топтались захмелевшие мужики.
— В этом захолустье ничего лучше нет, — извиняясь, развёл руками незнакомец. — Ступайте сразу к хозяину — он быстро комнату подыщет. В общем зале не задерживайтесь. Публика здесь не самая приличная.
В подтверждение дверь распахнулась настежь, и на улицу кубарем вылетел сильно помятый косматый мужик. Я непроизвольно прижалась к незнакомцу.
— Проспись лучше, а потом будешь спорить, разбавляю я эль или нет! — рыкнул показавшийся на пороге коренастый мужчина в застиранном переднике. — Остальным тоже спать! Идите-идите, чай, жёнушки уже все глаза в ночь проглядели.
Смеявшиеся до этого выпивохи недовольно загомонили и нехотя побрели в разные стороны.
— А вам чего надо? — не слишком радушно обратился к нам хозяин постоялого двора, судя по пройдошливому виду это был именно он.
— Комнату на пару ночей, — спохватилась я.
— Для безобразий и извращений не сдаю, — отрезал он, двусмысленно глядя, как мои пальцы цепляются за локоть незнакомца. Я отступила на шаг и замотала головой:
— Вы неправильно поняли. Комнату на одного, для меня только.
— Ага, — криво усмехнулся хозяин. — Девочек постель погреть не приглашать, теперь я правильно понял?
Незнакомец тихо хохотнул у меня над ухом. Лицо словно ошпарили.
— Никаких девочек!
— Ступайте за мной. Только деньги вперёд — знаю я вас, вечно обжулить пытаетесь, скряги несчастные! — проворчал хозяин и скрылся за дверью.
Незнакомец наклонился к земле, испачкал ладони в пыли и размазал по моим щекам.
— Вот так больше на парня похожи, а то у вас кожа слишком гладкая.
Никогда не замечала...
— Не сутультесь, голову выше, иначе все будут думать, что вы что-то прячете, — он отнял руки от моего лица и посмотрел словно в последний раз. — Ну, бывайте.
— Стойте! — я ухватила его за рукав. — Я не расслышала ваше имя.
— Я его не говорил, — он, не оборачиваясь, зашагал прочь.
— Но как же я вас потом найду?
Незнакомца уже и след простыл. Я потёрла щёку, которой недавно касались его ладони. Неужели он мне понравился?
***
Проводив девчонку до города, Асгрим вернулся во дворец, чтобы захватить с собой гончих. Правильно говорят длиннобородые: если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам. Выбрал троих высоких поджарых огненно-рыжих псов: бесстрашного Гамги с иссечённой шрамами мордой, Вейстра с непревзойдённым нюхом и крадущегося как тень, хитрого Крунинга. Снова пришлось тянуться долгим чёрным путём, чтобы, не приведи Хозяйка леса, никому на глаза не попасться. Но дворец был на удивление тих. Неужели Эйтайни так легко отпустила девчонку? Или настолько заигралась с длиннобородым щенком, что об остальном и думать не желает? Впрочем, так даже лучше.
Оказавшись на поверхности, Асгрим потащил псов ко двору, с которого пропала корова. Хорошо хоть недотёпа Шейс оставил тут невидимую метку в виде цветка вереска. Магический кристалл высветил её тонким лучом. Обычная, ничем не примечательная хибара на восточной окраине с покосившимся хлевом, в котором даже дверь не держалась. Её подпирали жердями снаружи. Покрутившись вокруг плетня, собаки взяли едва уловимый след. Потянули к лесу. Скорее всего, на зуб волку попалась дурная скотинка, но надо проверить.
Тревожное предчувствие не покидало с тех пор, как Эйтайни притащила детей Стражей во дворец. Асгрим не мог выразить смутные ощущения словами и убедить остальных соплеменников. Может, Эйтайни права — он слишком мнителен, а может, просто пытается отгородиться от того, что действительно мучает.
В просвете между соснами мелькнула залитая серебристым лунным светом поляна. Асгрим дёрнул поводками, заставив собак остановиться. Воспоминания накатывали стылым туманом.
Этим летом Асгрим возвращался с охоты в Утгарде последним. Знал, что для принцессы пришла пора выбирать мужа. Боялся, что когда вернётся домой, застанет её с другим, весёлую и довольную, и не вынесет этого. Дурень!
Была такая же лунная ночь на исходе жнивенника. С северных отрогов уже веяло холодом, но на душе сохранялось скопленное за лето тепло. Асгрим шёл медленно, нехотя. На волокушах тянул за собой богатую добычу из туш и шкур, доставшуюся ему, как замыкающему. Только радости это не приносило, да и желания вновь оказаться во дворце тоже не прибавлялось. Он ходил кругами, уговаривая себя, что просто таится от длиннобородых. Выжидает.
И тут наткнулся на ту, которую хотел видеть меньше всего. Она танцевала. Здесь, на этой поляне, словно плескалась в серебряных волнах лунного моря. Грациозные движения гибкого, как ивовые прутья, тела завораживали. Руки словно обвивали плечи, лаская нежными прикосновениями. Босые ступни беззвучно скользили по пожухлой траве, кружились, порхали беззаботными мотыльками-однодневками. Лёгкая голубая ткань платья, едва слышно шурша, летела по ветру.
Асгрим не знал, на кого Эйтайни ворожила той ночью, но просидел неподвижно на краю поляны до первых лучей солнца, боясь спугнуть. Мечтал, что когда-нибудь принцесса будет танцевать только для него. Но утром она ушла и забрала с собой полную романтических надежд юность. Асгрим понял, что он простой охотник. Как бы ни был привязан к нему король, как бы близок он ни был Эйтайни, ему никогда не стать частью их семьи.
Собаки залаяли, почуяв зверя. Томное наваждение растаяло. Асгрим печально качнул головой и направился туда, куда тянули псы. Глубже в чащу, через бурелом на дно большого оврага, где во тьме посверкивали жёлтые глаза. Асгрим спустил псов с поводков и потянул меч из ножен. Пожалел, что не взял с собой лук. Но стая волков оказалась небольшая и предпочла побег драке. Гончие провожали их угрожающим рыком.
Асгрим подобрался поближе и присел на колени у туши, которой волки хотели поживиться. Действительно, корова. Если собаки привели сюда, значит, та самая. Следы зубов, вместе с шерстью вырваны шматы мяса, запах падали ощущается едва-едва. Значит, умерла позже, чем потерялась. Асгрим запалил ветку огнивом и принялся изучать находку. А вот это уже зацепка! Мясо-то бледное, без капли крови. Асгрим приподнял животному голову: на шее обнаружились две небольших отметины. Ещё несколько похожих Асгрим успел разглядеть на животе у вымени, пока ветка не осыпалась пеплом, а пламя ужалило пальцы.
Что ж, в кои-то веки мнительность себя оправдала. Появился чужак. Асгрим подозвал собак свистом и отправился в обратный путь. На опушке на всякий случай свернул в сторону кладбища. Царство покрытых трещинами и лишайником каменных плит хранило безмолвие. Собаки не чувствовали запаха, а снег запорошил следы, если они и были. Асгрим присел возле груды камней и коснулся спрятанного в них кристалла. Вспыхнул зеленоватой дымкой защитный полог. Печати не тронуты, контур никто не нарушал. Только не унималось предчувствие, что из-за молодого ельника в спину направлен недобрый взгляд. Из-за гор брызнули тусклые рассветные лучи. Нужно возвращаться. Асгрим последний раз оглянулся к лесу. Собаки молчали, ничего не чуяли. Он встряхнул головой и поспешил во дворец. Там его уже заждались.
— Явился? Где тебя носило всю ночь? — посыпались градом язвительные вопросы принцессы, стоило Асгриму ступить в тронный зал. — Я же предупреждала, что на него нельзя полагаться! Зачем ты отпустил девчонку длиннобородых?!
Упрёки Эйтайни не трогали, но на короля, мрачно взиравшего с высокого трона, Асгрим старался не смотреть, чувствовал вину за то, что ослушался приказа.