- Симон просил зайти, - шепчет Оля, - говорил, дело срочное.
Мы - единственные, кого начальник Тайной Канцелярии просит. Эта контора, уже давным-давно подмяла под себя остальные службы королевского аппарата, а граф фактически управляет Власью. Да, ещё прислушиваясь к рекомендациям Лилии.
- Ну хорошо, навестим старого приятеля.
Так я сказал и тогда.
Почему я вспоминаю тот день именно сейчас? Не знаю. Тоскливо. Больно. Вилена...
Симон, как всегда, приветствовал нас, стоя посреди небольшой сумрачной комнатёнки, освещённой лишь парой масляных ламп. Шикарное кресло, ничем не уступающее королевскому трону, огромный стол с письменными принадлежностями, да неуклюжий табурет для посетителей - вот и вся обстановка. Как ни странно, в личной жизни самый влиятельный человек королевства исповедовал тот же суровый аскетизм, утверждая, будто государственные дела важнее удобств отдельно взятого человека. Может и не лукавил.
Граф заметно погрузнел, за последнее десятилетие и отпустил небольшую бородку, клинышком. Тёмно-коричневый френч, который кстати, именно я посоветовал Симону, скрадывал недостатки человеческой фигуры, омолаживая и делая стройнее.
-У нас имеется неотложная проблема, - хозяин кабинета сделал ударение на слове: "Нас", - Лепень, веди.
Из-за ширмы, сливающейся со стенами, выступил небольшой, гибкий, как змея, парень и скользнул к дверям. Со временем, граф отказался от огромных неуклюжих мордоворотов, набирая исключительно вот таких - незаметных и непримечательных.
Я оглянулся и нахмурился: Оля оставалась на месте и не думая следовать за нами. В ответ на мой, незаданный вопрос, она печально улыбнулась и пожала плечами.
- Подожду тебя здесь, - она присела на край стола, смахнув на пол пару важных государственных вердиктов, - у меня дурное предчувствие.
Ладно. У меня никаких предчувствий не было. А жаль...
- В чём дело то? - поинтересовался я, пока мы петляли извилистым коридором, предназначенным для слуг, - и почему такое срочное?
- Во дворец прибыл герцог Солнцев, - пояснил Симон так, будто это всё объясняло, но увидев моё недоумение, со вздохом продолжил, - на неделе ты соблазнил его жену и дочь. Герцогиня вздёрнулась - замучили муки совести, а девица утопилась от неразделённой любви. Герцог приехал за сатисфакцией, а мои люди не успели его перехватить. Кроме того, какая-то бестолочь ошиблась и направила дурака к Тени.
- Ну и в чём проблема? - я расхохотался, - требовать возмещения у Илюхи! Вот это номер!
- Сам увидишь. Лепень?
- Уже пришли, - человечек перемигнулся со своим клоном, подпирающим угол, - сюда.
Ага, студия Ильи. Небольшая деревянная дверь, обитая тонкой кожей резко контрастировала с остальными: пышными, украшенными золотыми птицами и зверями. Ну, Тень и есть - ётень. В этом заповеднике скромности тусовались местные книжники, захаживал лейб-медик и постоянно присутствовали психованные фрейлины, считавшие, что: "Тень - он такой загадочный!"
Я решительно толкнул дверь и Симон неслышно скользнул следом, яростно втолковывая своему шпиону некую важную мысль. Явственно различалась повторяющаяся фраза: "Пущу на дыбу". Обещает - значит пустит.
О, а тут картина маслом! Ошеломлённый лакей превратился в рыбу, безмолвно открывая слюнявый рот: видимо тренируется перед возвращением в морскую стихию. Две испуганных девицы, в одеждах цветов королевы и младший летописец, испуганно прижались к вращающейся книжной полке, напоминая лис во время травли. Вилена пыталась оттянуть тучного здоровяка от своего покровителя, а тот лишь молча получал оплеухи, которые ему отвешивал разъярённый Солнцев.
- Что же ты, мерзавец! - рычал тот и хлестал Илью по физиономии, - язык проглотил? Когда соблазнял моих девочек, наверное, распускал его, как петух хвост, а теперь молчишь? Отвечай!
- Да выслушайте вы его! -рыдала Вилена, не в силах справиться с высоким Солнцевым, - он не при чём!
- Естественно, - подтвердил я и поймав изумлённый взгляд обернувшегося герцога, свернул ему шею, - а ты чего молчишь, дубина? Сказал бы, так и так: Ангел постарался. Стало быть, всё в порядке, невинные души отправились на небеса.
- Граф, - Симон многозначительно покашлял, привлекая моё внимание, - в этой ситуации имеется один щекотливый нюанс.
- Труп? - недоумённо спросил я, приблизившись к нему, - с каких пор это стало...
Он покачал головой.
- Если распространятся слухи, как одного из вас безнаказанно били по лицу - это может несколько подмочить репутацию двора вообще и вашу, в частности. Боюсь...Лепень!
Лакей последний раз открыл рот и захрипев, повалился на пол. Незаметный человечек ловко отёр стилет о бело-розовый сюртук и спрятал за пазуху.
- Желательно, больше следов не оставлять, - многозначительно пробормотал Симон и подмигнул мне.
- Что ты творишь! - закричала Вилена, когда гости, не успев понять в чём дело, повалились на пол, - зачем? За что?!
Наши взгляды встретились. Я смотрел на человека, но видел иное: лесные заросли и молодая красивая женщина, со смехом бросающая в меня шишкой; маленькая комнатка в охотничьем домике и свет камина, падающий на наши тела; широко открытые глаза и губы, шепчущие: "Люблю". Я до сих пор всё помнил. Вилена вдруг прищурилась. Поняла.
Я легко коснулся её лба, как научила Наташа и женщина безмолвно рухнула на пол. Странно, но в её чертах я никак не мог отыскать ту лесную фею, клявшуюся укротить безжалостного зверя. Осталась только человеческая самка среднего возраста, изо всех сил пытающаяся сдержать подступающую старость.
- Не-ет! - Илья наконец вышел из своего ступора и оттолкнул меня от неподвижного тела, - зачем? Она бы никому ничего не сказала!
Я знал это. Никогда. Их привязанность оказалась настолько прочной, что даже мне не удалось её разорвать.
- Ты сделал это специально! - его всего трясло.
Да. Потому что никто из нас не должен иметь никаких привязанностей. Я - тоже. Так будет правильно. Но почему-то ощущалось странное горькое послевкусие. Может от этих слёз на лице Ильи? Или от тех, которые мог бы пролить я...
- Она не была верна тебе, - вот и всё, что я нашёлся сказать.
- Знаю! - он исступлённо целовал мёртвые губы, - но это - твоя заслуга, а не её вина. Убирайся! Проваливай! Ненавижу тебя, ублюдок!
В горле у меня сжалось, и я молча покинул помещение.
Ощущение правоты исчезло.
Илья...
ИЛЬЯ
- Это ничего, что я должен задирать голову? - язвительно осведомился Илья, - может тебе неудобно сгибать шею?
- Потерплю, - хихикнул я, положив локти на дверцу кареты, - прости, внутрь не приглашаю, тут тесновато, а вас - двое.
Странно, никогда бы не подумал, насколько наш странноватый товарищ может привязаться к спасённой самке. Ну - неделя, ну - месяц, но прошло уже больше года, а они всё ещё вместе. Как там её?..Ве...Во...Вилена! У девицы, повисшей на руке Ильи, вид всё такой же перепуганный, как и во время нашей первой встречи. Лицо такого типа, про который святоши любят говорить: сама невинность. Широко распахнутые глаза как будто готовы спасти весь мир, а пухлые губки приоткрыты в постоянном удивлении. Фигура неплоха, но вокруг шастает куча аристократок получше. Вот, скажем, как моя соседка по карете.
- Сам мог бы выйти.
- Не царское это дело, - хмыкнул я, услыхав сдавленный смешок за спиной, - ты лучше объясни: почему на коронацию не пришли? Я же просил.
- Вилене не прислали приглашение во внутренний круг, а я без неё никуда, сам знаешь.
Знаю. И знаю, почему. Илья опасается, как бы его старый друг не наведался в птичник, пока сторож отсутствует. Ну, в общем, всё правильно делает.
- Симон, видимо замотался, - я с досадой щёлкнул пальцами, - просил же его. Ладно, впрочем, скучнейшая была церемония, одних речей - на полдня. Если бы не Милята, с ума сошёл бы. Баронесса такая проказница...
Меня ткнули в спину чем-то острым и невольно забубнили.
- Кто там, с тобой? - удивился Илья и вдруг, насупившись, отступил на один шаг, разглядывая герб на дверце, - и какого хрена ты вообще делаешь в королевской карете? Король то где?
Обнажённое тело прижалось ко мне сзади, касаясь сосками кожи, а кудряшки волос рассыпались по спине. У-ух! Похоже, я опять возбудился.
- Его величество отправился на всенощную, вместе с кардиналом. Предстоит ему дело нелёгкое, но благородное: вымаливать у боженьки прощение за всю гадость, которую предстоит совершить, управляя Власью.
- Я кажется сообразил, - Илья покачал головой и покрутил пальцем у виска, - кем вы все себя считаете? Богами?
- На колени, перед всемогущим, - я расхохотался, - не забудь: завтра - торжества, по случаю восхождения на престол. Настоятельно рекомендую прийти. Будем веселиться. Трогай!
Это я уже кучеру.
- Когда вы толкуете про веселье, - мой товарищ хмыкнул, - меня в дрожь бросает. Хорошо, мы будем.
Карета уже двигалась. Я махнул Илье и ввалился внутрь, опустив занавесь. В салоне царил приятный полумрак, скрадывающий немногочисленные изъяны обнажённого тела моей компаньонки. Раздеваться ей пришлось самостоятельно и это оказалось нетривиальной задачей для той, кого всю жизнь экипировали фрейлины. Поэтому, некоторые вещи пришли в негодность. Ничего - купит новые, у королевы есть для этого всё необходимое.
- Я хочу ещё! - Лилия обняла меня и поцеловала в шею.
- В чём проблема? - хорошая всё-таки штука - королевская карета. Здесь даже есть кровать, где можно трахать королеву, пока её супруг ползёт на коленях по сырому полу монастыря и бубнит тысячу и одну молитву.
Честно говоря, в мои планы не входило столь быстрое интимное знакомство с членами королевской семьи. Не Наташа же я, в самом деле. Девушка без комплексов, что сказать! Стоило нам переехать в королевский дворец, и она тотчас залезла в опочивальню его величества, несколько ошалевшего от подобной непосредственности. Правда, нынешний король, в то время, ещё был наследным принцем и лишь готовился к женитьбе.
Ну а после, всё завертелось. Старый король как-то неожиданно отдал концы, умерев во сне, а во дворец прибыла Лилия - невеста принца. Наташи в тот момент в Лисичанске не было: они с Ольгой отправились к Проклятому погосту, делать зарисовки надгробий. Поэтому девушка весьма удивилась, когда вернувшись, обнаружила в в постели любовника законную супругу.
В ту ночь я спокойно сочинял стихи, сидя на балконе своих апартаментов и размышлял о превратностях судьбы. Ну, скажем, как поступить с баронессой, после того, как она мне надоест. Галю так раздражал этот неловкий момент, что она предпочитала выпивать надоевших любовников во время секса. Кажется, девушка считала, будто поступает весьма оригинально, пока я не разочаровал её, сравнив с Лукрецией Борджиа. Впрочем, ей это ничего не сказало, да я и сам не мог вспомнить, откуда знаю это имя.
Нет, Милята мне надоест весьма нескоро. Баронесса оказалась настолько неутомима в развлечениях, насколько и разнообразна в постели. А после того, как я приучил её к горячей ванне и бритью определённых мест, стала и вовсе неотразима. Муж её, после краткого знакомства со мной, прятался в каком-то охотничьем домике в глухих лесах Междуречья. Семейная идиллия!