Очнулся Альвах оттого, что почувствовал губы Ахивира на своих губах. Поцелуй мага-охотника, жесткий, мужской, вмиг заставил романа опамятовать и, наконец, с силой оттолкнуть велла. Однако, от толчка Альвах сам не удержался и отшатнулся назад, наступив на шкуру, которая занавешивала третий, странный шкаф в этой комнате.
Шкура слетела на пол. Ахивир, который, было, снова собрался говорить, так и замер с открытым ртом.
Мгновением позже Альвах догадался обернуться.
Шкура, которую сбросил на пол роман, занавешивала собой не шкаф, а зеркало. Высокое зеркало, в рост взрослого мужчины, с каменным окаймлением, это зеркало отражало комнату, набитую магическими вещами, стоявшего чуть поодаль Ахивира с отвисшей бородой и Марка Альваха. Не низкорослую прекрасную романскую деву, в которую его превратило проклятие забавлявшейся ведьмы. А бывшего легионера, охотника за нечистью и Инквизитора Святейшего отца Марка Альваха, такого, каким он себя помнил до роковой встречи с горгоной. Альвах стоял, выпрямившись во весь свой великолепный рост, и его широкие плечи обтягивало сукно женского платья, впрочем, нисколько не скрывавшего мужественности, что была дана природой. Волосы, которые он оставлял нестриженными ровно настолько, чтобы они скрывали безобразный шрам и почти оторванное ухо, были снова коротки. Сам шрам был на своем месте, на узком, по романскому обычаю всегда гладко выбритом лице.
Как во сне Альвах сделал шаг к зеркалу и тронул лицо. Ему на глаза попалась рука - тонкая и, вне всяких сомнений, женская. Инквизитор в зеркале тоже шагнул вперед и тронул щеку. Зеркало отражало лишь суть. Реальность оставалась реальностью. Марк Альвах по-прежнему находился в комнате мага и в теле женщины. Для него ничего не изменилось.
Тоска навалившегося разочарования едва не разорвала сердца романа. В груди сделалось душно. Альвах упал на колени, вцепившись в собственные плечи так, точно хотел вытряхнуть себя из своей же шкуры. Теперь бытие достигло для него пика непереносимости. Ему страстно захотелось перестать быть - сей же миг. Альвах тихо замычал, сжимая зубы и мотая головой, и из-за этого не сразу увидел лица Ахивира.
Маг, похоже, понял. Выражение тоски, появившееся на его лице, могло соперничать с тем, которое комкало теперь черты Альваха.
Некоторое время произучав романа, который был выше его почти на голову, велл стиснул зубы и шагнул вперед, хватая бывшего Инквизитора за плечо, поднимая и разворачивая его к себе.
- Это, - справившись с лицом, и вернув на него спокойствие, маг коротко кивнул в сторону зеркала, - твой истинный облик?
Альвах еще раз оглянулся на себя настоящего и кивнул, закусив губу. Ахивир глубоко и с усилием вдохнул.
- Ведьма? - получив еще один утвердительный кивок, он дернул щекой. - Давно?
Роман показал на пальцах. Ахивир понял его правильно.
- И речь тоже она? Проклятье, сильно же ты ее допек!
Альвах не выдержал и снова обернулся к зеркалу. Невольно велл тоже посмотрел туда. И, вдруг, шагнув ближе, всмотрелся точнее в отражение романа. Потом развернул бывшего Инквизитора к себе и коснулся лба.
- А это еще что… не дергайся, дурак! - он снова посмотрел в зеркало, потом вытащил из-за пояса нож и, не дав Альваху опомниться, сковырнул с его лба темную родинку. Единственную, которую ведьма оставила на совершенной, чистой девичьей коже.
Альвах потер лоб. Несмотря на то, что выбранная из него родинка оказалась неожиданно крупной и твердой, крови не было. На этом месте остался только след, который быстро затягивался.
- Этот камень маги вращивают в тех, с кем не хотят терять связи, - Ахивир покатал на ладони пальцем бывшую “родинку” Альваха. - У тебя ведь раньше такого не было?
Роман пожал плечами и помотал головой.
- Тогда, это твоя ведьма, - Ахивир отошел к столу и, вытащив железную коробку, внутри которой что-то гремело, бросил каменную горошину в нее. - Она видела все, что с тобой происходило. Даже могла пытаться внушать тебе мысли либо подчинять волю… В моем доме ее магия была бессильна, ибо я наложил защиту. Но едва бы ты отошел на два-три десятка шагов - снова оказался в ее власти. Радуйся, что ты заглянул в мое зеркало.
Они посмотрели друг на друга. Ахивир страдальчески поморщился.
- А я все думаю, как же ты… Я ведь… хотел… - он снова едва справился со своим лицом и махнул рукой. - Проклятье. Проклятье! И что вот теперь… прикажешь с тобой делать, а? Проклятый ты лицедей!
Альвах бросил на него хмурый взгляд. Потом указал на зеркало, на себя и сделал еще несколько жестов, которые, однако, Ахивир худо-бедно понял.
- Спрашивешь, возможно ли вернуть тебя обратно? - он зло дернул ртом. - Откуда мне знать? Да, я маг, но то, что с тобой случилось, не имеет никакой общей природы с магией Светлого Лея. Это женская магия, магия Лии, та, что может искажать естество, не меняя его. В то время, как мужская магия наоборот - меняет естество без искажений! Как же тебе объяснить… Ты ведь думаешь, что это не твое тело? Оно твое, дурак. Она просто его изменила. Ведь если отрезать тебе, к примеру, нос, ты ведь не перестанешь быть собой? Это то, что умеют бабы - искажать сущности. Ни один муж, даже величайший маг, этого не сумеет. Муж может изменить форму - стать хоть псом, хоть драконом. Но это изменение не исказит человеческой природы - и по прошествии надобности муж вновь станет человеком. Естество его не исказится. А вот если тебя в лягушку обратит ведьма - так и будешь квакать, пока она не сжалится вернуть тебя, или не издохнешь. Со мной она могла сделать то же самое - и не в моих силах было бы преодолеть это искажение, ибо у моей магии совсем иная природа!
Альвах понял не все, но главное уразумел - даже сильный маг, подобный Ахивиру, не мог вернуть его обратно. На глаза вновь навернулись предательские слезы, порожденные набиравшей силу женской сутью. Роман стиснул зубы и вновь попытался объясниться жестами.
- Слушай, вот не маши тут руками, ладно? - Ахивир, довольно грубо отодвинув романа с дороги, поднял шкуру и вновь занавесил свое зеркало. - Я уже сказал - я не смогу тебя вернуть! Даже если бы хотел - не смог бы! И никто из мужей-магов не сможет, можешь даже не искать. Природа мужской магии другая, другая, ты слышишь, или нет? Иди, ищи свою ведьму. Пади ей в ноги. Может быть, она над тобой сжалится. А может быть, нет. Ты ведь чем-то обидел ее? Если бы ты как-то еще мог рассказать, что между вами вообще произошло! Или, хотя бы, написать. Ты же и писать-то, наверное, не умеешь.
Они одновременно посмотрели в сторону стола, на котором в беспорядке валялись писчие принадлежности. Мигом спустя Альвах, который, после скрытия зеркала, вновь для хозяина дома превратился в прекрасную романку, оказался возле них. Несколько мгновений спустя он уже строчил правильным, твердым романским шрифтом краткую историю своих злоключений. Он не умел писать по-велльски, но, судя по всему, Ахивир читал по-романски - на столе помимо прочего в беспорядке валялись несколько романских книг.
Предположение бывшего Инквизитора оказалось верным. Ахивир терпеливо ждал, время от времени поглядывая ему через плечо. Романский он знал не хуже велльского, потому что когда Альвах, наконец, закончил, маг сам забрал со стола листок и, усевшись на стоявший тут же табурет, быстро пробежал глазами начертанные углем строки.
После прочтения Ахивир опустил руку с листком и уставился невидящим взором перед собой. Альвах выжидательно стоял рядом. Он все еще не терял надежды на помощь мага - коль скоро судьба свела их пути.
- Марк Альвах, Инквизитор второй степени, - между тем с каким-то непонятным выражением процедил велл, поднимая глаза. Отчего-то роман почувствовал угрозу, не вполне, впрочем, понимая, из чего она исходила. - Так ты - Инквизитор? Инквизитор, который охотится за ведьмами?
Альвах кивнул. Ахивир кивнул тоже, по-видимому, удостоверившись в чем-то. Исписанный листок он сжал в кулаке, уперевшись им в колено.
- Я тебе вот что скажу, господин Инквизитор второй степени Марк Альвах, - маг говорил тихо, но Альвах чувствовал все возраставшую угрозу всем своим существом. - Нет. Не так. Скажу - не так. В общем… Зим двенадцать тому назад я покинул дом и отправился в столицу, дабы поступить в Имперский Университет. Мне хотелось научиться большему, чем просто делать погоду и отгонять плодожоров.
Он поморщился, будто то, о чем он говорил, до сих пор причиняло ему боль.
- Здесь, в поселении, я оставил невесту. Ее звали Пиской. Она была самая… Ну, да это не твое дело. Она была травница. Травы словно говорили с ней… Все же, отголоски магии Лии носит по миру, и они притягиваются к наиболее подходящим женам. Кто-то из женщин рождается с даром предвидения, а кто-то - лечения. Вы, романы, и ваша… ваша Инквизиция считает это грехом, достойным костра, а я говорю - Писка была невинна, как была невинна Лия до того, как Лей взял ее в первый раз!
Велл зло пожевал губами.
- Кто-то донес на нее, - он мотнул головой. - Не знаю. Кто-то из местных. Наслушались ваших романских бредней… Я был в Университете. Лишь когда вернулся домой на побывку, узнал, что ее… Такие Инквизиторы, как ты, роман, увезли мою невесту в один из ваших… ваших застенков. Они пытали ее, а потом сожгли! Сожгли за то, что она умела исцелять недуги! И я… я даже не знал! Если бы я знал - я бы стер целый город! Я бы мир перевернул…
Ахивир глубоко вдохнул. На его щеках заиграли желваки.
- С тех пор я… я не живу, - он вновь вскинул глаза и посмотрел на романа в упор. - Так было до тех пор, пока к моему дома не пришла… пришел ты. И мир будто снова воскрес перед моими глазами. А теперь… теперь я узнаю, что мою жизнь… мою семью, которую я уже видел в своих помыслах - снова отнимает у меня Инквизитор. Будьте вы все прокляты!
Он вскочил. Альвах невольно отшатнулся, когда маг схватил его за запястье. Роман едва поспевал, когда велл, протащив его через весь дом, распахнул дверь и вышвырнул на улицу.
- Убирайся! - выкрикнул он, глядя, как поднимавшийся на ноги роман стискивает плечи руками под набросившимся на него холодом. - Проваливай живее, или проклятие ведьмы покажется тебе благословением! Пока я не передумал!
Он с силой захлопнул дверь. Альвах остался стоять посреди двора в платье из толстого сукна, но без меховой куртки, которую оставил в доме. Его трясло - от холода и от внутреннего напряжения, что он только что пережил. Откуда-то взявшаяся тошнота по-прежнему не отступала, как и проклятая слабость во всем теле.
У изгороди валялись несколько шкур, которые он сам же вычесывал. Подобрав одну, Альвах набросил ее на плечи и пошел прочь от так и не ставшего ему убежищем дома.
========== - 18 - ==========
Ахивир колол дрова. Дров уже явно хватило бы по меньшей мере на три седмицы вперед, но велл не прекращал работы, вновь и вновь вздевая топор. Даже очередное появление перед его домом дочери старосты, Раенки, женщины, чьи лета уже перевалили за середину, и матери многочисленного семейства, которой по велльским обычаям требовалось отдать дань уважения и пожелать здоровья, не заставили его прерваться.
Раенка, впрочем, тоже не торопилась начинать разговор. Некоторое время она стояла, грузно опершись на изгородь Ахивира, слушая стук колуна и наблюдая, как расколотые куски дерева летят в сторону, противоположную от нерасколотых. Ее округлое, полное лицо было спокойно, даже отрешено.