Пастушонок сел рядом и посмотрел мне в глаза.
— Это ведь ты его вылечила? — скорее не спросил, а уточнил он.
Я кивнула в ответ. Разговаривать не хотелось. Атли, словно почувствовав мое плохое настроение встал и пожелав мне доброй ночи ушел. Я посидела еще немного, а потом вернулась в зал, стараясь не смотреть на Бьерна и не приближаться к нему, но все равно тайком наблюдая за ним.
Веселье закончилось только на рассвете. Многие из пирующих, как впрочем, и сам Харальд, заснули прямо за столом. Хельга и Гудхильд покинули зал еще до рассвета, самыми первыми. Мы с Вестой убирали посуду, еще надо было ее перемыть, прежде, чем ляжем спать. Бьерн и Альрик куда-то ушли. Когда я выносила на кухню блюда со стола, они еще были в зале и о чем-то беседовали, а когда вернулась, их уже не было.
Жутко устав и находясь в самом мерзком настроении, я зашла в свою комнату уже тогда, когда за окном вовсю светило солнце. Упав даже не раздеваясь на кровать, я тут же забылась беспокойным сном и проспала так до самого вечера, когда Асдис разбудила меня и сказала, что принесла мне поесть. С трудом разлепив веки, я села и потерла глаза. Наверное, я выглядела такой мятой и неопрятной, но мне сейчас было все равно.
— Ты, вероятно, уже знаешь, что мой старший брат вернулся, — сказала девочка.
Я отсутствующе кивнула. Хотелось спать. Я откинулась на подушки и зарылась в них лицом. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось говорить и думать о Бьерне.
— И он снова может видеть! — продолжила Асдис, — Альрик говорит, что это чудо!
Я почти зарычала и, приподнявшись, так грозно посмотрела на девочку, что она сразу же все поняв, спрыгнула с постели и больше мне не досаждала. А я натянула на себя одеяло и снова заснула. Когда я проснулась, за окном было темно. Асдис в комнате не было. Я встала, переоделась и переплела растрепавшиеся во время сна волосы и только потом пошла на кухню, где застала суетящуюся Квету. Кухарка колдовала у плиты, и по всему помещению разливался пряный запах тушёного с приправами мяса. Бросив мне короткое приветствие, Квета продолжила свое занятие, а я налила себе травяного чая и отломив кусок еще горячего, пахнущего хлеба, села за стол и принялась есть. Но, даже не смотря на то, что я не ела почти сутки, кусок просто не лез в горло. Выпив залпом остывший чай, я вышла из дома, намереваясь подышать свежим воздухом. Во дворе было много людей, приехавшие со своими вождями воины и слуги. Я прошла мимо них и направилась прочь из поселения. Ноги сами, как то незаметно привели меня на утес. Я остановилась возле дома. В этот раз ворота были открыты. Я в удивлении увидела, что в окне горит свет, а из печной трубы валит дым. Когда под ноги мне прыгнула кошка, я едва не подскочила от неожиданности. Глаза Майи горели, отражая свет, идущий из окна.
— Вот, дура, — сказала я сама себе, — Говорила же, что больше не придешь сюда и вот опять стоишь здесь.
Я присела на камень, лежавший у ворот, и стала смотреть на окно. Кошка села рядом со мной, и затянула свою монотонную тихую песню. Время медленно текло. Я не знала, почему все еще нахожусь здесь. Я не чувствовала холодного ветра и просто сидела, без мыслей, без чувств, какая-то опустошенная и неживая. А когда в окне мелькнул темный силуэт, я внезапно вскочила на ноги и бросилась прочь с утеса и бежала до тех пор, пока не увидела огни, горящие в домах Харанйоля.
Как всегда, все самое интересное Квета узнавала первой и с удовольствием делилась с нами своими последними горячими новостями. Я поражалась, как она умудряется целый день не выходить из своей кухни и при этом все знать! Даже мы с Вестой, постоянно прислуживающие за столом вождя и его гостей, не были в курсе всех событий, произошедших за те два дня, во время которых шло празднование дня рождения Альрика. Оказывается, Йорван все-таки не сумел убедить Харальда поженить младшего сына и Гудхильд, вследствие чего Йорван с дочерью покинули поселение в такой спешке и гневе, что все начали предсказывать скорые столкновения с его людьми. Кратковременное перемирие закончилось возобновлением старой вражды. Но самые интересующие меня новости естественно касались Бьерна. Я не знаю, как Квета умудрилась узнать о том, что происходило за стенами зала совещаний, но она рассказала нам, что якобы Бьерн собирает своих людей, из тех, что захотят следовать за ним и собирается навсегда покинуть Харанйоль, забрав с собой только самое необходимое и свой корабль. Это очень расстроило меня. Я никогда не думала, что он поступит именно так. Бьерн постоянно появлялся в доме вождя, но оставался на ужин крайне редко и, как я не старалась привлечь его внимание, он попросту не замечал меня. Зато я видела, как радуется этому Хельга. Она постоянно следила за ним и злобно улыбалась на все мои попытки быть замеченной.
Прошла неделя. Я продолжала каждый день приходить к Отте. Наши отношения с горбуньей стали более теплыми, особенно когда я подлечила ее больные ноги. Я уговорила Гринольва сделать в домике травницы окно и теперь мы почти всегда занимались при свете дня, наслаждаясь свежим воздухом с моря. Отта заметно повеселела. Она многому научила меня и действительно знала о травах даже больше чем моя покойная тетка.
В один из последних теплых вечеров, выходя из домика горбуньи, я столкнулась с Альриком и Бьерном. Они стояли на берегу возле спущенного на воду корабля и о чем-то беседовали. Заметив меня, Альрик заулыбался и я подошла к ним, старательно не глядя на Бьерна. Зато он, наоборот, смотрел на меня так пристально, что я почувствовала, как кровь приливает к щекам.
— Как успехи? — спросил он, кивая головой на домик Отты.
Я молча пожала плечами.
— Отта говорит, у тебя настоящий талант к травам, — продолжил Альрик.
Бьерн внезапно положил руку на плечо брата.
— Оставь нас ненадолго, — сказал он. Альрик посмотрел сперва на меня, потом на Бьерна и, кивнув, побрел по берегу в сторону Харанйоля. Когда он отошел на значительное расстояние, Бьерн взял меня за подбородок и, заглянув мне в глаза произнес:
— Мне было очень интересно посмотреть, как ты выглядишь, — сказал он, — Я сразу узнал тебя, едва увидел с тем дурацким кувшином в руках, просто не мог не узнать. Ты понимаешь, что я прихожу в Харанйоль только ради тебя.
На моем лице отразилось явное изумление, и Бьерн рассмеялся.
— Извини, что игнорирую тебя, но это только для твоего блага. Ты же знаешь Хельгу. Я боюсь, что она сможет причинить тебе вред, а меня не будет рядом, — внезапно добавил он вполне серьезно, — Ведь ты, как и я, прекрасно знаешь, кто она на самом деле. И она очень опасна.
Я стояла глупо глядя ему в глаза и не знала, что ответить. Но понимала, что он помнит обо мне и это наполняло мою душу ликованием.
— Ты не такая как Хельга, но ведь ты все-таки ведьма? — спросил он.
Я покачала головой.
— Я целительница, — наконец произнесла я, — Я не могу причинять людям вред, иначе потеряю свой дар.
Бьерн поднял руку и прикоснулся пальцами к моим волосам. Я вздрогнула и попыталась отстраниться, когда он неожиданно произнес:
— Я еще не поблагодарил тебя за свое спасение и за то, что ты вернула мне возможность жить нормальной жизнью, — с этими словами он привлек меня к себе и поцеловал. От прикосновения его губ у меня подкосились ноги, и закружилась голова. И, чтобы не упасть, я была вынуждена обхватить его за талию, а он все не отпускал меня от себя и, зарывшись лицом в мои волосы прошептал:
— Ты первая меня поцеловала, помнишь?
Я вспыхнула, надеясь, что опустившиеся на берег сумерки скроют мою неловкость. Когда он отстранился, я отвела взгляд и увидела, как к нам приближается Альрик. Увидев нас стоящих рядом, он сначала немного удивился, а потом расплылся в широкой улыбке. Бьерн взял мою руку в свою и переплел наши пальцы. Я стояла, все еще не веря собственному счастью. И хотя он ни слова не сказал мне о своей любви, я чувствовала ее, исходящую от него теплыми волнами, своего рода волшебство.
— Я вижу, вы поговорили вполне удачно, — сказал Альрик.
Бьерн прижал меня к себе.
— Никто не должен узнать об этом, — предупредил он брата, — Если до Хельги дойдет слух…
— Я все прекрасно понимаю, — Альрик подмигнул мне и посмотрел на Бьрна, — Я сделаю все так, как мы договорились, ты можешь полностью положится на меня. А теперь пойдемте домой. Нам не стоит опаздывать к ужину.
Направившись по дороге в Харанйоль, я чувствовала переполнявшую меня радость. Бьерн продолжал держать меня за руку, при этом нежно поглаживая большим пальцем мою ладонь, и от этих простых прикосновений меня пронзала странная дрожь. Альрик шел впереди. Когда до поселения оставалось всего ничего, Бьерн внезапно остановился.
— Послезавтра я уезжаю, — сказал он, — Я не хотел тебе говорить это сегодня, но все-таки решил, что чем раньше ты узнаешь, тем лучше.
Я похолодела.
— Как? — спросила я. Значит Квета сказала правду, мелькнуло у меня в голове.
— Я хочу уехать отсюда и основать свой Харанйоль, понимаешь? — он внимательно посмотрел мне в глаза, — Я не могу избавиться от Хельги, потому что она жена моего отца, и он любит ее, но знаю при этом, что если останусь здесь, то она не даст мне спокойно жить и любить тебя. И все это может закончиться довольно плачевно.
Альрик остановился и оглянулся на нас. Он прекрасно слышал каждое слово, произнесенное братом.
— Почти все мои люди едут со мной, — продолжил Бьерн, — И все они оставляют здесь свои семьи. Я вернусь за тобой, ты должна верить мне. Но захочешь ли ты ждать меня?
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— Но почему ты не заберешь меня с собой сразу? — спросила я, — Я ведь могу пригодиться, ты ведь знаешь, что я разбираюсь в травах и умею лечить.
— Нет, — сказал он, — Это слишком опасно, я не смогу быть свободен в своих действиях, если постоянно буду волноваться о твоей безопасности, а здесь я оставляю тебя на попечении Альрика. Я уверен, что он не даст тебя в обиду. К тому же я отдаю тебе свой дом на утесе, если не хочешь жить под одной крышей с Хельгой, то можешь переехать туда. И Майя останется с тобой.
Я опустила глаза. Да, подумала я, кошка — идеальная альтернатива любимому человеку, но промолчала.
— И когда ты планируешь вернуться? — спросила я.
— Не знаю. Может через полгода, может раньше, не могу сказать определенно. Но ты так и не ответила мне, будешь ли ты меня ждать? — спросил он.
Я приподнялась на носочки и, обхватив его за шею, притянула к себе и поцеловала. Мне казалось, такой ответ будет лучше всяких слов.
Со времени отплытия корабля Бьерна прошел целый месяц. Я все чаще проводила свободное время у моря, вглядываясь в далекий горизонт, ожидая его возвращения и прекрасно понимая, что пройдут еще многие месяцы, прежде чем мы снова увидимся. Я вспоминала наше расставание на берегу, когда он на глазах у всей своей дружины крепко прижал меня к своему сильному телу и так поцеловал, что я еще долго вспоминая этот поцелуй, глупо хихикала, как влюбленная дурочка, которой я, впрочем, и была. Погода все последние дни стояла солнечная, но холодная. Море и небо утратили свою яркость и стали блеклыми и серыми. Уже вовсю чувствовалось приближение скорой зимы. Деревья в лесу сбросили последние листья и стояли обнаженные на холодном ветру. Остатки пожелтевшей сухой травы клонились к земле, как дитя к родной матери. Все чаще поутру стекла покрывались инеем.