— С добрым утром, — иронично поприветствовал я её, — как спалось на новом месте? С новым партнёром?
— Максим, — она подняла руку, словно защищалась от возможных обвинений, — я всё понимаю: вела себя, как настоящая блядь, но прошу — выслушай меня. Просто, есть кое что…
Хлёсткий звук оплеухи разнёсся в утреннем воздухе и Вера испуганно втянула голову в плечи, не рискуя оборачиваться. Я беззвучно хихикнул, мне‑то было видно абсолютно всё и кивнул: продолжай мол.
— Макс, всё это началось после той ночи, когда мы попали сюда. Я тогда проснулась рядом с Серёжей, ну, с Сергеем, и ощутила его самым близким мне человеком. Ты прости, но с тобой такого никогда не было, а тут…И потом, в реке, когда мы купались, было так весело! Я совершенно забыла обо всём на свете и этот поцелуй…Да, я понимала, нас могут увидеть, но мне было абсолютно плевать! Потеряла голову, как девочка! Да и вообще, всё казалось таким странным, словно я должна остаться в реке и жить там. Чудно?
Я только плечами пожал: вокруг и так сплошные странности, одной — больше, одной — меньше…Вера необычайно привлекательным движением отбросила прядь волос, упавшую на глаза и прищурилась. Прежде, это вызвало бы прилив желания, а сейчас…Ничего.
— Так и получилось, чем дальше — тем ближе мы становились с Серёжей, а вечером, когда вы спали…Ну в общем, сдерживать оказалось некому, а хотелось просто невыносимо. Прости, пожалуйста. Если хочешь — можешь ударить, я не обижусь.
Я удивлённо уставился на неё.
— Это чего ты себе такого напридумывала? Я тебя хоть раз пальцем тронул?
— Ну, это, — она словно пыталась подобрать нужные слова и вдруг её прорвало, — Максим, это ещё не всё. Понимаешь, я тебя бояться начала! Страшный ты стал.
— Ну, спасибо! — я даже хрюкнул, от изумления, — это чего: рожу перекосило или прыщами обсыпало? Вроде, всегда говорила, будто муж у тебя имеет единственное достоинство — симпатичную морду.
— Да нет, с внешностью всё в порядке, — она сделала попытку улыбнуться и вдруг начала плакать, покусывая пухлые губки, — даже лучше; стал — хоть в кино снимай. Но вот посмотрю на тебя и аж в дрожь кидает. И Рита эта, твоя, — угу, уже моя, значит, — тоже. Вроде как, ещё позавчера, могла спокойно её овцой назвать, а сейчас, как зыркнет своими чёрными глазищами, так аж писаться охота. И Серёжа говорит — холодом от неё тянет.
— Да? Хм, не замечал. Кажется, только лучше стала.
— А вы, с ней? — в глазах Веры был не вопрос — просьба. Как бы ей хотелось услышать, что мы тоже переспали и я даже поразился, насколько Марго оказалась права, — нет?..
Подошёл Сергей, прижимая ладонь к пылающей щеке и стал в сторонке, выжидающе глядя на меня.
— Бить будешь? — поинтересовался он, с такой странной интонацией, что я едва не расхохотался.
— Тебе мало? — хмыкнул я, — вернись, попроси ещё. Марго, как я погляжу, сегодня в ударе.
— Ну и дальше то как? — подошёл Подорожник, посасывая кусок чёрного сухаря, — нет, понимаю — не моё это дело, просто не хотелось бы видеть смертоубийство какое…Вон та дамочка — ух и сердитая, того и гляди — загрызёт!
Пока он болтал, я потянулся, похрустывая костями и огляделся: солнце уже успело оторвать розовое брюхо от полосы горизонта и любопытствуя, уставилось на меня. По безоблачному небу вовсю носились быстрые длиннокрылые птицы, напоминающие формой стрижей, а окраской — попугаев. Похоже, пора двигаться дальше, пока я вновь не свалился без сил.
— Какое там убийство, — пробормотал я, почёсывая нос, — пусть живут вместе, если им так охота. Серёга, — он поспешно приблизился, — в общем так, хоть оно и звучит, как бред, но забирай Веру себе. Видишь, как подфартило — в новый мир — с новой подругой. Только запомни одно: будешь обижать, на правах законного супруга дам в рыло.
Кто‑то хихикнул. Оказывается, Маргарита успела подкрасться и внимательно выслушала весь этот чудовищный монолог, иронично покачивая головой, во время особо забористых пассажей.
— Так поцелуйтесь же, дети мои, то есть — наши, — дополнила она мою мысль, — благословляем вас. Плодитесь и размножайтесь.
Невзирая на общий сюрреализм происходящего, мой товарищ не растерялся: подмигнув мне, он схватил Веру за руку и потащил куда‑то за дом.
— Куда это они? — поинтересовался я у хозяина.
— Дык, рукомойник там, — он развёл руками, — вам то оно ни к чему, вон пахнете, точно клумба, а им, просто необходимо. Тут ишшо такое дело, вашим я вчера предложил походную одежонку, дабы хорошую не пылить и не рвать. Они согласились.
Только теперь я сообразил, Вера и Сергей расхаживали в плотных зелёных штанах, вроде как кожаных и таких же коротких курточках. Как ни странно, но обоим шла перемена, даже толстый товарищ выглядел намного стройнее и моложе.
— Вот и вам хотел предложить. У меня ишшо имеется всякое…
— Нет, — не задумываясь отрезала Рита и провела ладонью по ткани своего костюма, — не желаю терять последнюю связь с родным миром. Да и удобный этот костюм, хоть раньше, честно говоря, казалось будто он немного великоват. Спасибо, конечно, но — нет.
— Пожалуй я тоже воздержусь от перемен, — джинсы и ветровка показались мне такими родными, хоть обними и плачь. Обменять их, ну просто — святотатство, — лучше скажи: опасности впереди нет никакой? И куда нам, вообще, идти?
— Дык, прямиком по дороге, — Подорожник радостно рубанул воздух ладонью, — днём тут вообще опасности нет никакой, иди себе и иди, семки лузгай да ворон считай. А к полудню встретится вам ишо один такой домик, там мой брат будет, старшой, Подорожником кличут. Вот он вам всё окончательно и растолкует.
— Какое распространённое имя, — пробормотал я, — нетрудно предположить, младшего тоже Подорожником зовут?
— Младший — это я, — поправил старик и лукаво ухмыльнулся, — а тот Подорожник — средний. У меня ж работа, самая что ни на есть простая: встречай путников, да разъясняй, куда попали, а вот у братьев посложнее будет. В общем, сейчас друзья ваши себя в порядок приведут, накормлю их и в путь дорогу.
Выпалив последнюю фразу, дедуган заторопился и едва не бегом, скрылся в доме, выкрикивая своего пропавшего Егорку. Мы с Ритой переглянулись.
— Ты зачем Серёгу лупила? Можно подумать, тебе не всё равно, чем они занимались.
— Для профилактики, — она пожала плечами и отбросила волну чёрных волос за спину, вызвав у меня взрыв сексуального желания, — пусть знает, кто в доме хозяин. Ты лучше объясни, почему дед нас кормить не желает? И ещё, почему я и сама кушать не хочу. И пить. А ведь уже сутки прошли.
— Да и прочие физиологические потребности никто не отменял, — мы переглянулись, — может здесь всё по–другому?
Ответов не было. Старик определённо чего‑то не договаривал, а других источников информации не было. Да и наступающая апатия не слишком способствовала поискам истины. Поэтому мы просто присели на лавку, рядом с нахохлившейся птичкой. Рита опустила голову мне на плечо и начала подрёмывать, когда двери домика открылись и Подорожник вывел наших (или уже нет?) супругов. Кроме новой одежды, дед снабдил постояльцев крепкими полусапожками и рюкзаками, где очевидно хранились личные вещи. Теперь Вера окончательно превратилась в очаровательного эльфа–хиппи, а Сергей напоминал мудрого гуру.
Подорожник пошептал каждому на ухо, а потом подошёл к нам, нащупывая на поясе продолговатый тряпичный мешок. Пошарив внутри узловатыми пальцами, старик извлёк наружу два кожаных медальона на толстой чёрной нити и протянул нам.
— Вот, в дорожку…Берите, берите, пригодится, — поскольку причин отказать не было, мы взяли подарки и я помог Марго повесить украшение на шею, — во–от, теперь ты. Хорошо. Не, я конечно, от сглаза или лиха большего, не могу, но по мелочи — завсегда. Носите, на здоровье. Вы уж извините, если чё не так, помог, как смог. Счастливого пути и светлой звезды.
Пока мы спускались по склону, я несколько раз обернулся: старик продолжал стоять у открытой калитки, взмахивая поднятой рукой. Когда мы оказались у подножия холма, я последний раз взглянул на Подорожника и мне показалось, будто у его ног появилось нечто, напоминающее спутанный клубок шерсти.
Главная дорога огибала горку и убегала прямиком в пологую низину, поросшую серебристой высокой травой, напоминающей ковыль, виденный мною в каком‑то заповеднике. Среди гибких блестящих стрел торчали высокие сухие стебли с ярко–синими цветами, напоминающими звёзды. Повсюду деловито–оживлённо жужжали огромные полосатые насекомые, похожие на шмелей–мутантов. Их гудящая идиллия иногда нагло нарушалась дерзкой пёстрой птахой, прореживающей ряды работяг и спешно удирающей прочь.
Вера и Сергей шли впереди, почти не обращая внимание на нас и оживлённо обсуждали нечто весёлое. Нам было не до веселья, спать хотелось очень сильно и приходилось сдерживать желание заползти в заросли травы и там захрапеть. Марго, опёршись о подставленную руку, пыталась мурлыкать нечто, смутно знакомое, но постоянно сбивалась с мотива.
— Ого, — вдруг сказал Серёга и остановился, рассматривая дорогу, под ногами, — одноколёсный трактор проехал или как?
Мы подошли. Широкая ребристая борозда, отпечатавшаяся в пыли, весьма напоминала отпечаток единственного трака. Или…Я пристально всмотрелся в спутанные заросли травы и обнаружил два огромных жёлтых глаза, пристально следящие за нами. Сообразив, что его заметили, змей тотчас удрал прочь, позволив оценить почти десятиметровую длину золоточешуйчатого тела.
— Ой, ой! — взвизгнула Вера, — змея!
— А я всё думаю, — пробормотал товарищ, обнимая спутницу, — вроде — волшебная страна, а никого не видать.
— Это вы не в то время гуляете, — зевнула Рита, оставшись равнодушной к появлению огромной змеюки, — ночью надо прогуливаться.
— Шишига, — пробормотал я и на Маргариту напал приступ неконтролируемого хохота.
— Вы это чего? — не понял Сергей и пожал плечами, — совсем с катушек слетели.
По дну низины медленно несла воды река, почти в два раза шире чем та, которая попалась нам вчера. Через тёмно–зелёную поверхность, отражающую ребристое небо, перебирался каменный мост. Массивные щербатые блоки, торчащие из реки, успели покрыться коричневым налётом, а деревянный настил, лишённый ограды, похоже стелили ещё охотники на мамонтов. Впрочем, может в Стране эти зверушки водились до сих пор…
— Можно мы немного поплаваем? — спросила Вера и в её голосе промелькнули умоляющие нотки, — совсем чуть–чуть…Пыль смыть?
Серёга посмотрел на меня и вид у него был, как у котёнка, просящего сочную рыбку. Да они свихнулись на этом купании! Вчера, сегодня…Словно их непрерывно окунают в пыль.
— Смыть грязь блуда, — торжественно продекламировала Марго и захихикала, — ступайте, неверные, очиститесь.
Ух! Не успела она закончить ёрничанье, а сладкая парочка успела обнажиться почти догола и с визгом плюхнулась в реку, распугав ошалевших жаб. Какая‑то неведомая фигня пустила огромные круги на самой середине потока и быстро удрала против течения. Не знаю, кто тут водится, но хвост напоминал дельфиний.
Мы с Ритой медленно выбрались на середину мостика и настороженно взглянули друг на друга. Эта река вызывала тревогу, точно, как и предыдущая, но по крайней мере мы смогли к ней приблизиться. Тем не менее, желания коснуться самой воды никто из нас не испытывал. Поэтому, по молчаливому согласию, мы быстро перебрались на другой берег и спрятались о палящих лучей светила, под поникшими ветвями местной ивы, целый выводок которых облюбовал пологий склон.