Сун Ок оказала неоценимую помощь по натягиванию колготок. Постоянно перекручивались! Пфффф, ну что за одежда?
Единственным светлым моментом в процессе одевания стало отсутствие в комплекте одежды — "сиськоуловителя". У Юн Ми, ловить им нечего. Грудь совсем маленькая. Можно и без него.
Юн Ми оделась, и мы, с её сестрой, прошлись по этажу, заглянув в несколько кабинетов. Поблагодарили врачей и медсестер. Низко кланялись, распевно произнося — камсайамнидаа-а!(переводится как — большое спасибо!пр. автора). Я повторял поклоны за Сун Ок, широко улыбался и помалкивал, прислушиваясь к своим ощущениям от одежды. Такое чувство, что ноги чем-то сжаты и голые… И как-то неудобно, когда все видят твои ноги… И снизу, как будто… поддувает. Пффф…
В кабинетах, все нам радостно улыбались, кивали в ответ и желали здоровья. В общем, больницу мы покинули на волне позитива. Спустились на лифте вниз, в большой холл с квадратными чёрными колоннами вдоль стен и блестящим, зелёного оттенка, мраморным полом.
Не слишком ли солидный холл, для больницы? — подумал я, оглядев обстановку.
Пока я озирался, Сун Ок вновь полезла в свою большую, ярко-синего цвета сумку, в которой принесла с собой одежду для меня, достала короткий, красный пуховичок и надела его на Юн Ми. Сама застегнула молнию, сама защёлкнула все "кнопки", поправила воротник. Я стоял — только глазами "лупал", не возражая, резонно решив, что она уж-то точно лучше меня знает, чего и как тут нужно делать. А если знает, то пусть и делает…
Наконец, дополнительно утеплившись, мы вышли на улицу. После почти двух недель, проведённых в помещении, воздух был невероятно вкусный. Пах холодом, машинами, каким-то дымком, асфальтом, сухими листьями и чем-то ещё, незнакомым, но приятным. Кажется, специями. Но не успел я с удовольствием несколько раз вздохнуть полной грудью, как к нам уже подъехало такси. Надышаться не вышло. Сун Ок быстро усадила меня в машину и закрыла за мною дверь. Вот, едем теперь по городу, "к себе домой".
— Юн Ми, как ты себя чувствуешь? — спрашивает, развернувшись ко мне, Сун Ок, — ничего не болит?
— Хорошо. Ничего.
— Тебе не жарко?
— Нет.
— Тебе не холодно?
— Нет, — отрицательно качаю головой я, и односложно отвечаю, — всё хорошо.
— Эх, — сокрушённо говорит она, качая головой, при этом сморщившись и слегка скалясь, так, как это умеют делать корейцы, — я так переживаю за твоё здоровье! Наверное, нужно было тебе ещё побыть в больнице!
— Нет, всё хорошо, — вновь говорю я.
Это она уже третий раз спрашивает. Очень беспокоится. По-моему впечатлению, мне кажется, что у Юн Ми хорошая, дружная семья, в которой люди действительно любят друг друга. Мама и сестра Юн Ми искренне волнуются и заботятся о ней. Отца, как я знаю, в семье нет. Умер десять лет назад. С тех пор они живут без мужчины в доме, втроем — мама, Сун Ок и Юн Ми. Сун Ок старше Юн Ми. Учится в институте. В каком именно и на кого — я ещё не спросил. Знаю, что семья живёт где-то на окраине города, в доме с магазинчиком, который принадлежит матери Юн Ми. Больше ничего о семье мне неизвестно. Не расспрашивал. Решил разузнать обо всём в более подходящей обстановке.
— Скоро уже приедем, — вновь обернулась ко мне Сун Ок, — немножко уже осталось. Ты счастлива, что едешь домой, Юн Ми?
— Да, — односложно говорю я, стараясь выглядеть воодушевлённо.
— Мама, дома, тебе столько вкусного приготовила! И твоё любимое пулькоги !
( пулькоги (сладкое мясо) — известное корейское блюдо из мяса. Готовится зажариванием его в сладком соусе. Пулькоги очень любят дети. прим. автора)
— А… хорошо…
— Ты не рада?
— Почему? Рада. Просто я не помню, что такое — пулькоги … Прости…
Сестра Юн Ми несколько секунд молчит, затем кивает и разворачивается в кресле, садясь прямо. Замечаю внимательный взгляд водителя такси, смотрящегона меня через зеркало заднего вида. Я отворачиваюсь и снова смотрю в окно.
За окном — современный город. Широкие улицы, высокие здания из стекла и стали. Много магазинных витрин. Много ярких рекламных щитов. Много машин. Много людей на скутерах и небольших мотоциклах. Много больших автобусов. Много пешеходов. Короче говоря — столица.
Машина въезжает на мост через широкую реку. Вдали, на горе, замечаю тонкий серый шпиль телевизионной башни с толстой "нахлобучкой" недалеко от верхушки.
Наверное, оттуда — потрясный вид на город… Нужно будет как-нибудь сходить, посмотреть…
Переезжаем мост, гора и телебашня башня скрывается слева за домами. Едем дальше. Дома потихоньку становятся ниже, дорога пошире… Водитель поворачивает направо, съезжая с автотрассы. Теперь путь пролегает по неширокой улице, вдоль которой, за каменными и металлическими заборами, выстроились в ряд невысокие, в два-три этажа, дома. Причём дома, по степени своей крутизны, идут вразнобой. Шикарные домики-котеджи современного европейского дизайна, спокойно соседствуют с домами попроще, а то и с постройками откровенно "халупистого" вида. Появилась лёгкая холмистость. Дорога "заиграла" вверх-вниз, вверх-вниз… Когда такси забирается на верхушку холма, в окно видно уходящее вдаль море таких же небольших домиков, мимо которых мы сейчас едем. Похоже, это уже край города. Наконец, сворачиваем налево, в проулок, и заехав в какой-то малюсенький дворик, машина остонавливается.
— При-еехали! При-еехали! — дурашливым голосом радостно произнесла два раза Сун Ок, открывая дверь, — Юн Ми, выходи!
Послушно вылезаю из машины. В некоторой растерянности озираюсь по сторонам, не зная чего дальше делать.
— Юн Ми! Ты чего стоишь? А ну, давай, пошли! Мама уже, наверное, совсем заждалась!
Куда идти-то?
— Пойдём, пойдём! — позвала Сун Ок, направляясь к дверям в стене дома, в которой кроме двери не было больше ничего. Одна голая стена. До того, как меня позвала Сун Ок, я стоял к ней спиной.
Вздохнув, я пошёл за нею следом, зашёл в открытую ею дверь и попал в небольшую, слабо освещённую электрическим светом, прихожую. Огляделся. Слева, у стены — аккуратный деревянный шкафчик с обувью, вешалка для одежды с тумбочкой-сидением под ней. Справа — стена. Вкусно пахнет едой.
— Ма-ма! Мы дома! — громко закричала Сун Ок, нагнувшись и стягивая с себя уличную обувь, — Мам! Юн Ми вернулась!
— Раздевайся! — скомандовала она, оглянувшись и увидев, что я просто стою.
Я расстегнул и снял с себя пуховичок, повесил на вешалку. Снял шапку, провёл ладонью по чуть вспотевшей голове, чувствуя, как коротенькие волосы колют ладонь. Сун Ок, не сняв уличной куртки, убежала куда-то вперёд, видно к маме Юн Ми. Я, не торопясь, снял ботинки, аккуратно поставил на полочку в шкафчик. Надел стоявшие задниками ко входу розовые тапочки и вздохнув, сделал несколько осторожных шагов по полу из светлого дерева, думая при этом об одной "штуке", внезапно пришедшей мне в голову.
Сестры у меня нет. Поэтому, обратится к Сун Ок — "сестра", ничего сложного. Это не взывает в моей душе антагонизма. Но как быть с мамой Юн Ми? Несомненно, мне следует называть её мамой. Но ведь у меня же есть своя, настоящая, мама. Мысль о том, что я буду говорить чужой женщине — "мама", мне неприятна. Такое чувство, словно я какое-то предательство совершу… И как быть?
— Юн Ми, доченька! Ты приехала! Я так тебя ждала! Бедная ты моя девочка!
Не успел я и как говорится "мявкнуть", как меня крепко сжали в объятиях. Дальше, меня обнимали, целовали, прижимали, говорили, что я — "бледная", с синяками под глазами, отощавшая, уставшая… Короче, со мною делали всё то, что обычно делают женщины, встречая после разлуки своих детей. Я стойко все переносил тяготы, терпеливо ожидая окончания, поскольку у меня есть опыт подобных встреч. Не особо-то она, в общем-то, отличается от тех, которые устраивала мне на первом году учёбы мама, когда я, поступив в институт, заселился в общагу и стал редко появляться дома…
Сун Ок тоже приняла участие в "радости", слегка потискав и пообнимав меня. Но, всё когда-то кончается. Наконец, мама Юн Ми выпустила меня из объятий.
— Мои дети дома, — улыбаясь, произнесла она, пальцами вытирая слезинки в уголках глаз, — теперь моё сердце спокойно. Пойдёмте, поедим вместе!
***
— Сун Ок, где твоя сестра?
— Мам, она пошла в интернет. Я включила ей ноутбук. Она в нашей комнате.
— А-а, хочет посмотреть, что ей подружки написали?
— Ну-у, не знаю, удастся ли ей это…
— Почему?
— Ма, она забыла все пароли! Как она посмотрит, если не сможет никуда войти? Сидит, пытается вспомнить.
— Аджжж! У меня сердце кровью обливается, когда я на неё смотрю! Ты видела, как она держала палочки для еды? Так, словно впервые взяла их в руки?
— Да. Так странно…
— Вся моя радость уходит, когда я вижу Юн Ми такой… потерянной.
— Мам, доктор говорил, что может быть нарушение правильности движений. Помнишь, он назвал это — моторикой? Может, с её пальцами, это оно и есть? По её виду — она совсем палочками есть разучилась!
— Ох… Неужели это те последствия, о которых говорил доктор? И вкус у неё изменился. Сказала, что всё очень острое… А я ведь совсем чуть-чуть специй положила! Пулькоги,своё любимое, всего кусочек съела … А кимчхи вообще есть не стала… Как такое может быть? Что это с ней? Может, у неё живот от лекарств болит?
( кимчхи — блюдо корейской кухни, представляющее собой остро приготовленные квашенные овощи, в первую очередь пекинскую капусту. Кимчхикорейцы едят всегда и везде, как украинцы сало. Прим. автора.)
— Мама, доктор сказал, что нужно подождать. Помнишь, она забыла, как ходить нужно? А сейчас нормально ходит. Всё вспомнила! И компьютер помнит, как с ним обращаться нужно. Просто память к ней медленно возвращается. Но она — обязательно вернётся. Вот увидишь! Мама, пожалуйста, не беспокойся.
— Ох, Сун Ок, я так на это надеюсь. Но одной надежды мало. Я ей завтра сварю "здоровый супчик".
— Маа-а! Ну не надо!
— Почему? Ей нужно поправляться. А ты знаешь, какой он полезный? Люди говорят, что он даже от туберкулёза вылечить может! Ты слышала об этом?
— Ма! Юн Ми же сказала, что не будет есть его никогда! Ты помнишь, как она тогда плакала, когда узнала, что он сварен из маленьких собачек?
— Ну-у, это давно уже было…
— Хочешь, чтобы она опять расстроилась?
— Она сейчас об этом не помнит. И ничего страшного не случиться, если она его немножко покушает. Пользы от этого будет гораздо больше, даже если она потом расстроится. Я уже сделала заказ. Завтра привезут мясо.
— Мам, ты такая упрямая! Зачем спрашиваешь, если уже всё решила?
— Ну, нужно же мне с кем-то советоваться, Сун Ок?
***
Сижу перед монитором, торопливо сканируя сеть с невыполнимым желанием — за раз впихнуть в себя всю информацию. Сун Ок тактично оставила меня наедине с компьютером, решив, что я хочу посмотреть свои личные сообщения в соцсети. Не стала смущать младшую сестру. Спасибо, конечно, за такое вежливое обращение, только вот прочитать мне ничего не суждено. Во-первых — я кода доступа не знаю, к этой сети, а во-вторых — оно мне нужно? Как только Сун Ок ушла, оставив меня сидеть перед открытым на экране "окном" для ввода пароля, я быстренько его свернул и ринулся в сеть.