— Стоять, Сазонова! — а я как раз в проходе между длинными рядами столов находилась, поэтому подпрыгнула на месте без ущерба для здоровья. Все-таки, такие вот неожиданные приветствия губительно сказываются на состоянии нервной системы, которая и так достаточно хорошо расшатана окружающей действительностью.
Но я, дабы желание Дезиры поговорить не выставлять на всеобщее обозрение, быстрым шагом, минуя преподавательский сектор и ощущая на себе несколько любопытных взглядов, один из которых — золотой и почти пронизывающий — явственно чувствовала даже спина, направилась к женщине-троллю. Та держала в руках уже знакомую мне коробочку и расплылась в довольной улыбке при виде моего приближения:
— Прости, Валь, я не сдержалась, боялась, что опоздаю, и ты уже уйдешь, — доверительно сообщили мне достаточно громким шепотом, который уж точно был доступен слуху членов ученого совета. Представив рой насмешливых мыслей, крутящийся в голове физрука, я тут же отогнала от себя эту мысль, вежливо улыбнувшись кухарке:
— Добрый вечер, Дезира. Мне в заповедник нужно было, поэтому я и закончила раньше остальных.
— Значит, я как раз вовремя! — воскликнула Дезира, протягивая небольшой сундучок мне. — Вот. Ты же завела ойкудака?
Я бросила беспомощный взгляд на Вондара — на предмет того, говорить ли, что именно он поймал зверя, и заодно удостовериться, что и здесь, как и в наших сказках, оборотни утонченным слухом обладают — и получила согласный кивок, сопровождающийся легкой улыбкой. А потому уже со спокойной душой приняла из рук хранительницы столовой подарок:
— Да, теперь он живет в корпусе целителей.
— Если часто будешь есть с ним одну и ту же пищу, он станет совсем ручным, — посвятили мне один из секретов дрессировки зеленых тушканосвинок. — И гладь его почаще: он должен помнить твой запах.
— Я попытаюсь, — серьезно кивнула я. — Но мы с Хомой только сегодня познакомились.
— Хома… — выражение лица Дезиры стало совсем умильным. — Какое имя у него прекрасное! Удачи тебе, Валь Сазонова.
Я кивнула и, распрощавшись с женщиной, поспешила вернуться к заданному маршруту, все еще ощущая пристальное внимание Златоглазого. И что ему, спрашивается, теперь-то понадобилось? Ищет других демонов, обращающих на меня внимание? Ну нет никого в Академии, кто мог бы черной аурой обладать, я бы знала и давно его почувствовала!
Все еще размышляя над этими вопросами, я сидела на скамейке в заповеднике, ласково поглаживая осторожно хрумкающего подобие морковки Хому. Надо же, мир изменился, а вкусовые предпочтения те же. Зеленая шерстка зверя была длинной и пушистой, в нее было приятно зарываться руками. Когда пальцы неожиданно ощутили небольшой разряд тока, в голову тут же пришла картинка того, когда я впервые испытала на себе его действие. Только вот касалась я тогда совсем не ойкудака…а жаль, промелькнула трусливая мысль, проблем было бы гораздо меньше. Так ведь? Или Валя снова обманывает саму себя? Во всяком случае, задуманное на сегодняшнюю ночь предприятие, как мне казалось, должно было дать окончательный ответ на этот вопрос. По крайней мере, я очень на это надеялась.
Глава 10
Северный Срединный Предел, Академия Познаний, корпус менталистов
Расчет был прост. Чтобы Амина не заподозрила чего-нибудь нетипичного, я планировала провести остаток вечера за привычными занятиями, умудрившись даже немного повязать. Условная среда — хорошее время для того, чтобы отдохнуть перед занятиями со Златоглазым и Тидой. И если от имени второго преподавателя сердце радостно вздрагивало — все-таки, воплощать творческие идеи оказалось делом приятным и, чего уж греха таить, полезным — то с драконом после сегодняшнего разговора с Даюсом в коридоре дел иметь хотелось как можно меньше. Зачем им демон с черной аурой? Я не была сумасшедшей или безголовой, но когда вот так, из-за меня, кому-то могла угрожать даже гипотетическая опасность, оставаться в стороне не собиралась. Почему опасность? Потому что тройка из Златоглазого, Дальновидного и Стремительного не только доверия в плане удовлетворения личных выгод не внушала, но и вызывала подозрение и страх. Нет, по поводу их преподавательских качеств я не могла сказать ничего плохого: дипломатичность Эрикена мне всегда крайне импонировала, напор Андо, пусть и немного резковатый, в глубине души по-настоящему нравился, потому что заставлял чувствовать, словно к тебе относятся, как к равной и ближней — а с посторонним никогда не позволишь себе неформального общения. Про доверительное отношение Арегвана, подкупавшее сверх всякой меры (поскольку эксперименты с собственным сознанием он не только воспринимал стоически, но еще и одобрял, и даже поощрял), я вообще молчу: только после возвращения этого мужчины, чей дракон неизменно-насмешливо относился к любопытной попаданке, я, наконец, начала чувствовать себя в своей тарелке. Но когда за внешней доброжелательностью обнаружилась непонятная выгода, реагировать пришлось однозначно: защищать то, что раньше принадлежало мне одной.
— Ты какая-то странная, Валь, — подозрительно заметила со своего места Амина, когда мы уже укладывались. — После сегодняшнего обеда сама не своя.
— Тролля жалко, — и ведь не соврала ни единым словом: тому мужчине действительно очень пригодилось мое обезболивание через прыжок в сознание, который, естественно, никто другой ввиду особенностей данной расы совершить не мог. Просто немного не договорила: не нужно пока ей знать того, в чем я сама не в силах разобраться. Когда все станет более понятно, я точно-точно посвящу подругу во все детали. Так ведь?..
Сон ко мне не шел. Но это и было хорошо: кто знает, способно ли сознание отправляться туда, куда ему необходимо, в те минуты, когда телом овладевает целительная и заряжающая энергией дрема, а сам ты себя не контролируешь. Поэтому я для вида покрутилась на кровати, пока со стороны Амины не стало доноситься размеренное глубокое дыхание, а потом начала приготовления.
Вдох. Большой, цельный, наполняющий легкие кислородом до отказа — настолько, что в глазах начало рябить от распирающего грудь воздуха. И помогающий выпрыгнуть из сознания максимально быстро. Именно так, как и было нужно мне сейчас. Душа вырвалась, воспарила, радостно наблюдая картину спящей соседки и собственного умиротворенного тела. Пора. У меня могло быть мало времени. Астральная оболочка расслабилась и представила себе место, в котором хотела оказаться. А еще — позвала его. Аккуратно, осторожно, чтобы не заметил, как в мгновение ока одна совсем зарвавшаяся девчонка вдруг испытала в нем нужду…
Темное помещение, очень похожее на то, в котором я видела его в последний раз, только я сделала атмосферу более привычной и домашней: стены из светлого дерева, кровать, расположенная по центру одной из них. Темно-зеленый балдахин, держащийся на вертикальных столбах. По бокам — две небольшие тумбочки с горящими на них свечами. Пока я продвигалась ближе к широкой постели, успела полюбоваться медленно стекающим с них воском. Когда оказалась рядом с опущенной плотной занавесью, не удержалась: отстранила немного, втайне надеясь, что мой спутник уже здесь. И не ошиблась…
Аккуратно отвела тяжелую полосу ткани, закрепляя ее на одной из стоек и одновременно рассматривая своего демона. Сегодня никакой самодеятельности. Сегодня — томительное ожидание того момента, когда он проснется и обнаружит здесь мое присутствие.
Он снова лежал посередине спального места, спрятанный до пояса под легким покрывалом, а я, благодаря позе, могла любоваться обнаженной широкой спиной. Странное ощущение: словно я знала, кто находится передо мной, но никак не могла избавиться от надетой на глаза повязки. Словно догадалась о том, кто он, по косвенным признакам, но никак не могла поверить, пока к анализу не подключится зрение. Пугающее ощущение, ведь, умножая знания, умножаешь и скорбь. Что бы мне дало понимание того, кто именно лежит рядом? Ведь мы оба здесь… получается, это кому-нибудь, да нужно.
Я осторожно присела на край кровати, сгибая ногу в колене и опускаясь на нее сверху. Возникло предчувствие, что спать мужчине осталось недолго: это под опущенным балдахином он был отрезан от действительности. Но сейчас-то в его маленьком мире произошли изменения, связанные с моим появлением. И я не собиралась уходить или позволять ему снова, как в прошлый раз, избавляться от меня посредством портала. Нет уж: сегодня я получу свое до самого конца.
Мужчина пошевелился: голова повернулась в мою сторону, дыхание сбилось. Сон понемногу отступал. Но я не сдвинулась с места. Сейчас мне просто нравилось рассматривать тело, словно сотканное из черного тумана, когда от малейшего движения вздымавшейся груди в стороны испускаются клубы прозрачного дыма. И тут же тают, возвращая внимание своему хозяину. И я снова погружаюсь в пучину ощущений, главным из которых становится необъяснимая потребность находиться с ним рядом.
Я все еще рассматривала его расфокусированным взглядом, когда, наконец, тело изогнулось, прогоняя от себя остатки сна, и мужчина, развернувшись окончательно, сел на постели. Мне бы улыбнуться и ободрить его, что все будет хорошо, но я являлась всего лишь оболочкой, сотканной из света, а потому совершила первое, что пришло в голову: помахала ему рукой. Снова ставшей во сне полностью золотистого оттенка…
Он насторожился. Я почувствовала это по ставшей напряженной позе. То, что узнал, даже не сомневалась: вон, как застыл, ожидая дальнейших действий. А я что? А мне нравилась эта установившаяся неопределенность: я могла наблюдать рядом с собой мужчину, так сильно притягивающего к себе внимание, являвшегося воплощением неразгаданной загадки и непостижимой тайны. Мужчину, манившего к себе, несмотря на все попытки от меня отгородиться. Ведь не могло же так случиться, что мы встретились случайно? Значит, что-то этому поспособствовало. И сейчас, не отягощенная доводами рассудка, я могла, наконец, признаться самой себе: я стечению этих обстоятельств была только рада.
Похоже, он подумал, что никаких действий я предпринимать не стану. И оказался прав, хотя сейчас, когда он находился от меня на расстоянии вытянутой руки, меньше всего хотелось оставаться спокойной и невозмутимой. Хотелось прикоснуться. Снова почувствовать связующий нас обоих разряд. Снова окунуться в то море ощущений, что охватывало меня только наедине с ним.
Он опустил голову и приподнял руки, до этого момента спокойно лежавшие на покрывале. Вздрогнул. От неожиданности я повторила движение, а мужчина все продолжал рассматривать свои руки. Создалось ощущение, что не узнает. Словно то, что сейчас видит перед своими глазами, никогда ему не принадлежало. Или…имело какие-то другие свойства? Сейчас, когда он стал еще ближе, захотелось хоть как-то его поддержать. Объяснить, что я рядом и всегда смогу помочь справиться с обуревавшими его опасениями и сомнениями. А о том, что они есть, говорило хотя бы прошлое поведение. И я не сдержалась: протянула руку, переплела свои пальцы с его, заставила поднять голову и посмотреть на меня. Кем бы ты ни был, кем бы ни оказался, я готова тебя поддержать. И для меня не имеет абсолютно никакого значения то, что сам ты в себе сомневаешься: я принимаю тебя таким, какой ты есть. И для меня красивее и желаннее не существует никого на свете. Да-да, может быть, я смогу передать это сообщение через ауру, но я чувствую, что ты красив. Потому что уродливая душа не может так переживать за меня…