— Я уже все понял, — сказал тот, кого Ульяна назвала Вороном, — И поверьте, не собираюсь больше настаивать.
— И что мне следует понимать из ваших слов?
— Только то, что я заберу детей с собой, — резко произнес он и внезапно, после короткой паузы, добавил, — Можешь больше не прятаться там, девочка. Выходи к нам. Тебя никто не обидит.
Я вздрогнула всем телом. Мужчина обращался ко мне. Откуда он узнал, что я стою под дверью? Неужели заметил меня, когда я пыталась войти? Или что-то другое?
Я открыла дверь и перешагнула через порог, тут же встретившись взглядом с двумя парами глаз. Одни — холодные, голубые, принадлежали Ульяне и смотрели почти что с ненавистью. Вторые — черные, словно ночь…, и я не могла понять их выражения. Я быстро отвела взгляд, чувствуя непонятное волнение, но тут же распрямила спину и взглянула на него уже с вызовом.
Мужчина, стоявший напротив, пристально разглядывал меня, а я — его. Он мне не понравился, хотя внешне был довольно красив, даже можно сказать, опасно красив. За такими как он, девки сами бегают табунами, предлагая себя на блюдечке с каемочкой. И действительно, очень похож на Ворона. Волосы черные как смоль, густые, спускающиеся ниже шеи. Глаза такие темные, что не видно зрачка и от этого пугающие. Высокий, крепкий. Я оценила ширину покатых плеч, узкие бедра, длинные ноги. Несмотря на внешнюю привлекательность, от него буквально волнами исходила опасность. Я чувствовала ее всем своим телом, пока черные глаза осматривали меня с ног до головы.
— Значит, вот ты какой, Ворон, — подумала я.
— Сколько тебе лет? — спросил он внезапно. В его глазах на мгновение мелькнул странный огонек интереса. Словно во мне он увидел то, что не ожидал.
— Семнадцать, — ответила я.
Ворон усмехнулся.
— Я думал, ты младше, — сказал он, но фраза предназначалась скорее самому себе. Потом мужчина повернулся к Ульяне.
— Завтра на рассвете мы покинем ваш дом, — сказал он, — Дети поедут со мной.
Я покосилась на женщину. По ее лицу можно было легко догадаться, что такой расклад дел ее вполне устраивал. Она заметно успокоилась. Никакой ответственности за нас с этой самой минуты она больше не несла, и это явно подняло ей настроение.
— Подберите девочке одежду, чтобы потеплее была да по размеру подходила, — кивнул на меня Ворон, — И мальчика оденьте, как подобает. Я заплачу.
Ульяна поспешно кивнула. Улыбка расползлась на квадратном мужеподобном лице.
— Устрою все, как полагается, — сказала она. По всему чувствовалось, что ей не терпится избавиться от незваных гостей и нас с братом в том числе.
Ворон вышел из комнаты, оставив меня наедине с Ульяной. Проходя мимо меня едва не задел плечом, но я вовремя отклонилась. Когда за ним закрылась дверь, женщина посмотрела на меня, сочувственно прищелкнула языком.
— Лучше бы вы с братом замерзли там, в поле, чем с этим Вороном… — она не договорила, только тяжело вздохнула на мой непонимающий взгляд и внезапно спросила, меняя тему, — Хотя, мне то что! Вы друг друга стоите, — и неожиданно смягчившись спросила, — Есть хочешь?
Я кивнула, все еще в ожидании глядя на Ульяну. Что могла обозначать ее странная фраза? Нам с Ярославом стоит опасаться этого человека? Но объяснений ее странным словам ждать не пришлось, а спросить я не решилась.
На рассвете следующего дня обоз продолжил свой путь. Одетая в теплую куртку и меховые штаны я сидела на самом краю телеги. Ярослав был рядом со мной, весело болтал ногами и вообще вполне жизнерадостно относился к нашему предстоящему путешествию в неизвестность. Он был просто маленьким пятилетним ребенком, и для него это было просто приключением, и я прекрасно понимала почему, ведь он многого еще не знал. Я же напротив была напугана, ожидая какого-то подвоха со стороны приютивших нас людей. Сидя на телеге, я пристально смотрела в широкую спину Ворона, ехавшего впереди на красивом гнедом жеребце, под стать своему владельцу. Рядом с мужчиной гарцевал на своем коне Серко. Мальчик явно благоговел перед ним, глядя на Ворона преданными глазами. Они вели какую-то беседу, но слов я не слышала, только обрывки фраз, которые, впрочем, мне ни о чем не говорили, потому что разговор велся на незнакомом мне языке. Я поняла только одно, Серко называет Ворона его настоящим именем — Бренн. Я поморщилась. Значит, он северянин, поняла я, но тогда что он делает здесь? Куда направляется?
С неба ярко светило зимнее солнце. Я спиной чувствовала его лучи. Покинув деревню, мы выехали на широкую лесную дорогу, петлявшую среди высоких сосен. Ярослав немного посидел рядом со мной, а потом завалился назад и уснул, убаюканный мерным покачиванием телеги. Я сидела, глядя перед собой на дорогу, слушая монотонный топот лошадиных копыт и тихие разговоры всадников. Потом ко мне подъехал Серко. Он придерживал коня, заставляя того ехать подле тихим шагом. Мальчик посмотрел на меня и неожиданно спросил:
— Почему вас с братом выгнали из деревни?
Я посмотрела в его светлые глаза, лучившиеся любопытством. Мне стало внезапно интересно, это сам мальчик интересуется или его надоумил расспросить меня Ворон? Я ответила Серко пристальным взглядом. Мальчик не выдержал и отвел глаза.
— Все очень просто, — сказала я минуту спустя, — Они выгнали нас, потому что посчитали меня ведьмой.
Серко удивленно вскинул брови. Видимо он совсем не ожидал от меня подобного ответа.
— А это правда? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Люди всякое говорят, — произнесла я, — Ты всему веришь?
— Нет, — он покачал головой и чуть заметно тронул коленями бока своего коня. Тот послушно затрусил вперед, обгоняя телегу. Нагнав ехавшего впереди Ворона, Серко что-то сказал ему. Ворон обернулся ко мне. Он не улыбался. Я внезапно подумала, что он на самом деле намного моложе, чем показался мне при первой встрече. Ему едва ли больше тридцати.
Я отвела глаза, сделав вид, что старательно рассматриваю собственные руки, сложенные на коленях.
Перед закатом остановились на привал. Мужчины нарубили дров, быстро развели костер, подогрели в котле похлебку, потом заварили травяной чай. Все это время я оставалась ото всех в стороне, гуляя у кромки леса и собирая хворост, при этом поглядывая по сторонам на наших попутчиков. Серко и Ярик все время не отходили друг от друга ни на шаг. Мальчики явно сдружились, несмотря на большую разницу в возрасте. Я тайно радовалась, поглядывая на то, как они сидят рядом у огня и что-то обсуждают, что-то доступное и интересное только мальчишкам.
Когда солнце стало садиться, пропадая за высокими вершинами деревьев, Ворон очертил вокруг нашего лагеря ровный круг, так что мы оказались в его середине со всеми телегами и лошадьми. Я заинтересованно наблюдала за его действиями, потом встала и подошла к нему со спины.
— Здесь есть нежить? — спросила я, прекрасно зная, что подобный круг делают только с целью защиты. Ворон оказался не так прост. Подобную защиту могут выставлять только те люди, кто проходил соответственное обучение и обладал при этом толикой волшбы.
— После войны ее здесь много, — ответил мужчина, не оборачиваясь, словно знал точно еще до того, как я заговорю, что именно я стою рядом, — А ночью она особенно активна, — добавил он, — И хотя я здесь ничего подозрительного не чувствую, лучше все равно поостеречься.
Я обернулась назад. Никто из мужчин, сидящих у костра, не смотрел на своего предводителя. Вероятно, они уже привыкли к подобным манипуляциям. Ворон тем временем поднял вверх руки и стал что-то шептать. Какие-то грубые, лающие слова, которых я не могла разобрать, но внезапно почувствовала исходящую от мужчины темную силу и невольно сделала шаг назад.
— Колдун, — вспыхнуло понимание в моей голове, — И не просто колдун — а черный ведьмак. Это все объясняло. Вот почему я так настороженно отнеслась к нему. Все мое существо предупреждало меня об опасности. Я затаила дыхание и прислушалась к наступившей внезапно в моей голове тишине. Мой слух обострился, отсеивая ненужные звуки и через какое-то короткое мгновение щемящей и давящей пустоты, я снова стала слышать. Вот где-то хрустнула сухая ветка под лапкой какого-то маленького зверька, выбравшегося из убежища в поисках пропитания. Вот в дупле старого дуба зашевелилась сова. С огромной лапы сосны сошел снег, обнажив темную зелень иголок. Один за другим на меня стали обрушиваться звуки леса. Но никакой опасности я не обнаружила. Даже в земле все было тихо. Я перевела взгляд на Ворона. Он все еще шептал заклинание, но теперь я могла слышать его слова, так, словно он кричал их мне в ухо. Только я все равно ничего не понимала. Язык, на котором он их произносил, мне был неизвестен. Я только понимала умом, что сотворенное им заклинание должно было защитить нас на случай, если в лесу окажется нежить или еще какой опасный зверь. Я даже не заметила за своими размышлениями, что он перестал читать и, повернувшись, разглядывает меня так, словно впервые видит.
— Так ты все-таки умеешь «слышать»? — голос Ворона вернул меня назад. В один миг лес замолчал, и мой слух взорвался человеческими голосами, смехом, долетавшим от сидящих у костра людей и треском горящих дров. Я вздрогнула и моргнула, словно сбрасывая оцепенение. Нерешительно взглянула на колдуна. Он смотрел на меня пристальным взглядом немигающих глаз. В какой-то момент мне показалось, что в их глубине вспыхнули огненные блики, но потом я решила, что мне просто померещилось.
Он сказал — слышать, подумала я. Да, действительно это слово как никакое другое подходило к тому, что я умела делать.
— Возвращайся к костру, — сказал спокойно Ворон и, переступив через начерченную им самим на снегу линию, исчез в темноте среди деревьев, — И не вздумай ночью пересечь эту черту, — донеслись до меня уже из ночи затихающие звуки его голоса.
Я медленно попятилась назад, потом развернувшись, поспешила к людям, сидящим у огня. Сердце гулко стучало в груди. Опасность — кричало что-то внутри меня, то чувство, которое еще ни разу не подводило, просто вопило об угрозе, и эта угроза исходила от нашего предводителя. Я ощутила ее, как только Ворон переступил черту…
Я присела рядом с братом, протянула дрожащие не от холода, а от страха пальцы ближе к огню, вдохнула запах горящих дров. Ярослав посмотрел на меня. Я старательно делала вид, что спокойна.
— Зачем Ворон начертил вокруг лагеря охранный круг, — обратилась я к Серко, сидевшему рядом с братом. Мальчик посмотрел на меня. От его лица повеяло странным спокойствием.
— Потому что это место опасно, — ответил он.
— А почему он сам тогда ушел? — спросила я.
— Ему можно, — Серко отвернулся, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. В этот момент его лицо на какие-то доли секунды стало намного старше. Словно передо мной сидел не маленький мальчик, а взрослый мужчина. Но впечатление моментально рассеялось, как дым на ветру. Я не настаивала на продолжении разговора, тем более, что отчетливо видела явное нежелание мальчика развивать эту тему.