- Геквертиш! Парень, да ты понимаешь, что ты только что сделал? Ты! Убил! Крайса! - Гален все еще возбужден.
- Мы убили, - поправляю я, - вы мне только что жизнь спасли.
- Все равно не верится, - подошедший Альвин качает головой, - на крайса выходит не меньше двух десятков солдат и счастье, если вернется хотя бы половина. Вот бы трофей оторвать, а то ведь не поверят!
- У крайса наиболее ценна печень и чешуя, - вспоминаю я "Справочник..." ней-Ромада.
- Чешую не утащим. Клыки бы выломать, но мы так провозимся до завтрашнего дня. Нужно уходить отсюда, пока на запах крови еще кто-нибудь не прибежал.
- Тебе клыки с корнями или так? - уточняю я, накидывая куртку прямо поверх бинтов.
- Да как угодно. - Альвин слегка нахмурился.
Быстренько вырезаю из челюсти четыре клыка и делаю в них отверстия для шнурка. Протягиваю их товарищам.
- Верхние побольше - для мальчиков, нижние - девочкам.
- А тебе? - Элеонора, добрая душа.
- А мне вот это, - выламываю небольшую чешуйку ближе к хвосту, - ее магия тоже не берет. Очень символично получится.
- Спасибо за подарок, - кивает командир, - а теперь разобрали рюкзаки и двинулись. До темноты нужно отойти как можно дальше. Подбираю посох, рюкзак и догоняю товарищей.
Шли ускоренным темпом пока совсем не стемнело. На небольшой полянке возле ручья Альвин объявил привал. Гален сходил за водой, мы с Рохом набрали дров и вот уже девчонки заваривают какой-то чай из трав. Галеты армейского рациона оказались очень питательны. Мне хватило одной пластинки. Элеонора половину отдала Торусу. После ужина командир обошел лагерь, ставя защиту. Уверял, что дежурства не потребуются - магия и предупредит и задержит незваного гостя. Подлечив рану и надев новую рубашку, я наблюдал как Катарина (Сама вызвалась!) штопает пострадавшую в бою куртку. Идиллия!
- Даркин, я все хотел спросить, - Альвин взглянул на меня поверх костра, - Если ты не любишь убивать, то почему всегда настаиваешь на дуэли до смертельного исхода?
Сытый желудок и романтическая атмосфера настаивают на мирный лад, почему бы не ответить?
- Меня бесит манера всяких дворянчиков хвататься за шпагу по поводу и без, оправдывая это мифическим оскорблением чести. Если ситуация недостаточно серьезна, чтобы умереть за свои убеждения, то не стоит и хвататься за шпагу.
- Почему мифическим? Честь превыше всего! - возмутился но-Рох.
Зря он затеял этот разговор. Я начал потихоньку заводиться.
- Где-то читал красивое определение: "Честь - это то, что ты сам знаешь о себе". А местные "благородные" могут лгать под присягой, говорить за спиной гадости, насиловать крестьянок или забить до смерти простолюдина за то, что недостаточно низко поклонился. А тот даже ответить не может! Какое у вас наказание за нападение на дворянина?! И вот эти выродки хватаются за шпагу, потому что ты, видите ли, оскорбил их слишком пристальным взглядом!
- Да что б ты понимал, чужак! - Альвин вскочил на ноги. Кулаки сжаты, - это их крестьяне! Лорд имеет право!
- Альвин, заткнись! - опешил не только я. Тихий и спокойный Гален рычал не хуже крайса! И как-то сразу стало заметно, что Гален на полголовы выше и гораздо шире в плечах - Или ты думаешь, что Альмерский бунт начался потому, что крестьянам скучно стало? Знаешь, когда у меня проснулся дар? Когда нас заживо похоронили в старой шахте! Всю деревню, не разбирая правых и виноватых! Только за то, что возразили против права лорда насиловать и калечить наших девчонок! Знаешь, что такое смерть от удушья, а благородный? Там остались мои друзья и родные! Сестра была младше ее! - кивок на сжавшуюся в комочек Элеонору, - я был счастлив, когда мой топор раскроил череп старшего из сыновей но-Торнхила! Я смеялся, руша стены замка! Я был счастлив от того, что эти ублюдки больше никому и никогда не причинят боль. Хотя, что ты можешь об этом знать? Знаменитая банда Хальдорского леса - это те, кто вышел из шахты возле Альтмера. Что, этого ты об Альмерском бунте не знал?
- Знал. - Голос Альвина сух и безжизнен, - во время Альмерского восстания я и получил рыцарскую цепь.
- Что, резал крестьян и насиловал пленниц? - вскинулся было успокоившийся Гален. И тут же покатился от мощного удара в челюсть.
- Хватит! Прекратите! Сейчас же! - Катарина встала между парнями. На глазах слезы.
Кажется, подействовало. Альвин разжимает побелевшие кулаки и садится на место.
Порывшись в рюкзаке, перебрасываю ему флягу.
- Выпей, успокойся. И расскажи. - Чувствую, не все так просто. И не должно быть недоговоренностей в таком деле.
Глотнув, Альвин закашлялся. Еще бы! В местном самогоне градусов сорок пять - пятьдесят. Я его больше для дезинфекции брал, хоть и на вкус он весьма неплох. Сделав еще один неслабый глоток, но-Рох кинул флягу обратно и заговорил.
- Да, я убивал крестьян. Убивал без сожаления. Объясни мне, Гален, почему, разрушив замок но-Торнхилов, бунтовщики пошли дальше?
- Не знаю, - буркнул здоровяк, - Меня с ними не было.
- Толпа обезумела от крови. Мне хватило одного селения, разрушенного восставшими, чтобы убивать их не чувствуя угрызений совести. Как животных. Даже животные не делают такого. А ведь это были такие же, как они - крестьяне!
- А цепь? - задал я наводящий вопрос.
- Девчонка одна. Прирезала благородного. - Короткие рубленые фразы и абсолютно безжизненный голос выдавали насколько трудно дается рыцарю рассказ, - Тоже решил поразвлечься. Не вышло. Казнь устраивать не стали. Не до того. Но-Хорди приказал отвести подальше от лагеря и прирезать. Я отвел и... не смог. Отпустил. Сэр Трувор, кажется, догадался. Долго смотрел мне в глаза, но ничего не сказал. А на следующий день посвятил в рыцари.
На какое-то время воцарилось молчание.
- Прости, - выдавил из себя Гален, - я погорячился.
- Принято, - кивнул Альвин, - я тоже был не прав.
- Ну, за мир и взаимоуважение! - делаю глоток из фляги и передаю сидящему рядом Галену. Тот тоже прикладывается и протягивает Альвину, но Катарина перехватывает сосуд на полпути. А пить она не умеет. Дрожащими руками протягивает флягу Альвину, судорожно пытаясь вдохнуть. Наконец, заветный сосуд снова у меня в руках. Тепло растекается по венам. Впрочем, здесь не холодно даже ночью. Лето уже полностью вступило в свои права. Шум леса, уютное потрескивание костра и пляска языков пламени. Благодать! Развалившись на одеяле, смотрю в звездное небо. Уже за полночь, но сон не идет. Слишком насыщенный день.
- Даркин, - выводит меня из задумчивости голос Элеоноры, - а почему тебя называют музыкантом?
- Кто называет? - приподнявшись, смотрю на девочку.
- Ну, старшие ребята, - смущается та, - а на чем ты играешь?
- Ни на чем.
- А почему тогда музыкант? - присоединяется Катарина, - я тоже слышала.
- Помнишь, наш первый ментальный поединок? Вот за такие шутки.
- Ты со всеми противниками так танцуешь? - усмехается Гален.
- Нет, только с красивыми девушками, - парирую я, - для остальных есть музыка погрубее.
- Это как? - удивляется Альвин, - можешь продемонстрировать?
- Вы же не враги, - мне лень.
- Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! - чисто ребенок!
Элеоноре отказать не могу. Связь устанавливается просто, они готовы слушать. Что бы такое изобразить? Не одну из тех песен, что пугают моих противников точно. И что-нибудь понятное, чтобы не пришлось объяснять каждое второе слово. И не слишком агрессивное. О! Кажется, подойдет.
"Когда-то помню в детстве я
Мне пела матушка моя,
О том, что есть счастливый край,
В котором жизнь - не жизнь, а рай.
Там нет ни слез, ни бед, ни бурь,
А в небе чистом как лазурь
Над очертаньем рек и сел
Парит, парит степной орел..."
"Орел" Маршала вполне подойдет под мое умиротворенное настроение.
- Красивая песня, - произносит Катарина, когда стихают последние аккорды.
- Еще! - требует Элеонора. Гален кивает. Остальные тоже не против.
На этот раз кое что поживее. Одна из моих любимых песен, правда, в обработке Газманова. Авторское исполнение, которое видел по телевизору, абсолютно не впечатлило. А значит, и сейчас не смогу воспроизвести как должно.
"Каждый выбирает по себе
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе..."[5]
- Идее вайт фью зих,
Эншейде ан - со хут искан,
Эйнем ден айспурхе них,
Идее вайт фью зих. - Последнее четверостишие произношу на общем, так как у Газманова его нет.
- Правильная песня! - восхищается Альвин, - ее бы на общий перевести. Сможешь?
- Не настолько хорошо знаю общий, - качаю головой, - ты и переведи. Или музыка и стихосложение в число рыцарских добродетелей не входят?
- В этом я не силен, - разводит руками Рох.
- Еще одну! - Снова Элеонора. Вот ведь неугомонная!
- Спи давай! - шикаю я на нее.
- Правда, Даркин, давай еще одну. - Поддержала малявку Кэт, - Как раз малое ожерелье получится.
Ожерелье - это термин бардов. Несколько песен на заданные темы. Минимум три - малое ожерелье. Например "О любви" - "О страдании" - "О судьбе".
- Там же вроде по очереди поется. Так что давай ты.
- Что ты, - замахала руками девушка, - я и не умею. Я с пяти лет с отцом по гарнизонам. Я в сигналах горна разбираюсь лучше, чем в ладах риттоны.
- По-моему ты лукавишь, - замечает Гален, - у тебя красивый голос и неплохое образование.
- А ты вообще помолчи! - напустилась на него Катрин, - А то сейчас сам петь будешь!
- Последнюю. Ну пожа-а-а-алуйста, - Элеонора решила меня сегодня доконать.
Ладно, вы просили песню - вы ее получите. На лицо сама собой выползла ухмылка. И не жалуйтесь потом.
"Ты говоришь, я демон - так и есть!
Со мною не видать тебе удачи!
Навеки мое дело - зло и месть!
Для демона не может быть иначе!.."
"Некромант" Короля и Шута. А что? В чем-то даже почти про меня. Особенно припев:
"Лишь зловещая луна
В мои муки влюблена.
Отобрав души покой,
Что ты делаешь со мной?
Может, ты мне дашь ответ
Почему весь белый свет
Обозлился на меня,
Для чего родился я?"
- Даркин, ты слабоумный такие песни перед сном играть? - возмутился Альвин.
- Спокойной ночи, - откликнулся я, заворачиваясь в одеяло.
Утром тело слегка ломило - подстилка из лапника это не голые камни, конечно, но и не мягкая перина. Впрочем, стандартная утренняя разминка привела организм в порядок. Умывшись и позавтракав, мы двинулись дальше.
Постепенно местность повышалась, зато мы нашли тропинку. Шли спокойно - только один раз на меня с ветки попыталась прыгнуть змея. Даже убивать не стал - отбросил посохом в сторону. Ближе к обеду дорогу нам преградила река. Не слишком широкая - метров пятнадцать - двадцать, но быстрая. К тому же берега были отвесными. Эдакое ущелье пяти-семи метров в глубину. Когда-то через речку был перекинут подвесной мост. Увы, о том, что он когда-то был, напоминали только уходящие в воду веревки. Следы крови на камнях (я проверил - именно кровь!) наводили на мысль, что мост не сам упал.