Боярин грозно вздохнул. Грек инстинктивно окунул голову в плечи и снова забегал глазками по картинам. Щавель невозмутимо уселся на свободную скамью и принялся ждать своей очереди.
В дальнем конце зала отворилась низенькая дверца. Из неё вынырнул похожий на грифа человек.
— Боярин Волокита, прошу вас пожаловать к светлейшему князю, — произнёс он неожиданно густым басом.
Боярин ещё раз прожёг взором грека, степенно взмыл на ноги и скрылся. Напряжение сразу пропало, будто у магнита отпилили половину, превратив его в однополярный магнит. Во всяком случае, именно так представлялся Щавелю разнопротивный союз купца и боярина, когда каждый из оппонентов является катетом, а отношения, меж ними возникающие, гипотенузой, с которой кормятся сами катеты и все, кому не лень.
Аудиенция боярина не затянулась, и вскоре он вылез, как из норы, в приёмную. На миг случилась грозовая атмосфера, но уже грек устремился предстать пред очи светлейшего.
— Купец Попадакис, твой черёд, — пророкотал секретарь.
Уединение Щавеля длилось недолго, потому что в приёмную ввалились разом мясистый боярин в чудны́х сапогах, отороченных медвежьим мехом, и помощник начальника канцелярии, прижимающий к груди вязанку пергаментных свитков малой величины, не иначе как грамоты на подпись. Узрев Щавеля, улыбнулся и нырнул без доклада. Почти сразу вышел грек, умиротворённо прижмурив глаза-маслины. Боярин в медвежьих сапогах плюхнулся на скамью, шумно отдуваясь.
Довольно споро появился Иоанн Прекрасногорский, следом за ним секретарь.
— Командир Щавель, смиреннейше и с уважухой прошу пожаловать к светлейшему князю.
Гриф занырнул вперёд, почтительно придержал низенькую дверцу. Пролезая мимо него, Щавель втянул ноздрями воздух. От секретаря пахло застарелой кожей, перьями и высохшим деревом. Он оказался в обширном тамбуре с единственным окном. Большую половину занимало гнездо секретаря — шкафы, громадный стол, заваленный бумагами, свитками и даже берестой. Дверь в кабинет князя охраняли два стража с алебардами и короткими топориками.
«Как дать таким по лбу, — подумал Щавель. — Милое дело. Не забалуешь».
В кабинет пришлось заходить, согнувшись в три погибели.
— Земной поклон, светлейший князь! — молвил Щавель.
Дверь за ним закрылась.
— Здравствуй! — Лучезавр, князь Великого Новгорода, шагнул навстречу.
Старые друзья обнялись.
— Сто лет тебя не видел!
— Пятнадцать, — сказал Щавель.
— Пойдём выпьем. — Князь увлёк гостя в дальний край, где у пустого камина помещались кресла и столик с бутылками. — Будешь греческую метаксу?
— Не откажусь. — Щавель утонул в кресле, непривычно мягком и глубоком.
Князь откупорил длинную узкую бутылку, наполнил до краёв хрустальные рюмки:
— За встречу!
Греческая выпивка провалилась в нутро, оставив во рту привкус яблок и ароматы диковинных трав. Князь с комфортом устроился напротив и рассматривал старого друга с живейшим интересом. Был он сам необычайно ухоженный, роста и комплекции средних, с аккуратными усиками и бородкой, холёными ногтями и безупречным пробором в волосах. Щавель вдруг показался себе форменным дикобразом со своей жидкой бородой и двумя тонкими косами на спине, в которых проглядывала вплетённая тетива из конского волоса.
— Эк ты одичал у себя в лесу, — немедленно подтвердил догадку светлейший князь.
— Жить в обществе и быть свободным от него невозможно, — ответил Щавель, который успел приготовиться.
— Что нового в твоих краях?
— Всё спокойно. Люд торгует со шведами и чухной.
— Стоит Тихвин?
— Стоит. Куда денется…
— Что ещё хорошего?
— Я твоих мытарей убил на дороге от Лесопосадки. Всех пятерых.
— Много успели награбить?
— Совсем пустые были, — Щавель явственно ощутил на поясе тяжесть кошеля и пожалел, что притащил добычу в кремль.
— Много успели награбить?
— Совсем пустые были, — Щавель явственно ощутил на поясе тяжесть кошеля и пожалел, что притащил добычу в кремль.
— Ну и чёрт с ними, — сказал князь. — Тебе прощаю.
— Что так много мытарей наплодил? Обирают пахарей почём зря, — повинуясь наитию, Щавель самолично наполнил хрустальные рюмки и не прогадал.
— Не от хорошей жизни, — князь помрачнел. — Придётся ополчение собирать. Наймиты тоже без денег воевать не будут.
У Щавеля захолонуло сердце.
— В чём причина того?
— На нас идёт Орда.
Князь встал, взял бутылку бурды, отошёл в козырный угол, полил на голову идола, окропил икону, набулькал в разверстую пасть богу Пердуну, воздал должное Ктулху, почтил прямоугольный блок Пентиума, уделил внимание вуду-пиплу. Лучезавр был предусмотрителен и заручался поддержкой всех сил. Из-за них Новгород стал великим и светлым.
Вернулся к столу, самолично налил метаксы.
— Разведчики шныряют всюду, — заметно помрачнел князь. — Конные полусотни видели под Воронежем.
— Они всегда там мелькали.
— Не в таком объёме. Это война, тля буду. Железной Орде нужны рабочие руки, выход к Чёрному морю и в Швецию. А торговый путь — это Новгород.
— Гоняли уже Орду, — заметил Щавель.
— Её в дверь, она в окно, не воинской силой, так через агентов влияния. Теперь опять лезет, есть верные приметы — басурмане надумали строить железную дорогу. Хан Беркем в силу вошёл, заготовил рельсов до самой Москвы. Спит и видит, как Русь Святую заполонить. Этот ход надо пресечь любой ценой. Первым делом прекратить строительство железной дороги в Москве. Её местные начали прокладывать на основе старых запасов. Сил у них немного, отвлечёшься ненадолго на москвичей от выполнения основного задания. Руби змее хвост, а там и до головы доберёшься. Кстати, про полон. Ты пойдёшь с невольничьим обозом до Арзамаса. Положение аховое. Новгороду нужны герои, бабы рожают дураков. Работать некому. Быдло ленится, гастарбайтеров не хватает. Надо сходить в Низовые земли, наловить мужиков, пусть вкалывают. Если придётся отбирать, оставляй тех, кто по железу и прочих умельцев, стеклодувов или горшечников. Мужиков бери нормальных, русских, чтобы работали и не бегали. Баб не бери, они путь не сдюжат, да и толку от них с гулькин нос. Баб у нас хватает своих.
— Сделаем, — кивнул Щавель. — Ты меня за этим посылаешь?
— Такого знатного воина без дела не отвлёк бы. Надо по пути следования порядок навести, есть местами на Руси неурядицы. Порешаешь там вопросы от моего имени. Но и это не всё. У Арзамаса ты оставишь обоз. За ним есть кому присмотреть, отправляю с тобой крепкого работорговца. Теперь главное: ты должен зайти как можно дальше на восток и узнать как можно больше о Железной Орде. Хоть в Белорецк проберись, в самую ставку. В Белорецк никто больше не попадёт, а ты, знаю, сможешь. Разведай, чем они живут. Узнай как можно больше о железнодорожном ходе, о темпе строительства, о ресурсах. Если получится, притормози его. Сам понимаешь, ни в чём тебя не ограничиваю. Беспредельничай.
— Мне за это ничего не будет?
— Я знал, что до этого дойдёт. Ну?
— Мне деревню во владение дай. Я с младшим сыном пришёл и его ровесником, им тоже за поход выдели долю в рабах и добыче.
— Может, ещё волость на прокорм? Каждый, просто каждый стремится кус от тела земли русской с кровью урвать!
— Такова княжья доля — делиться.
— Дам тебе деревню. У тебя же была одна?
— Хорошая жена дорого стоит.
— За жену ты отдал деревню эльфам, — упрекнул князь.
— Эльфы тоже люди.
— Драная чухна, — буркнул князь.
— Ещё как драная, — подтвердил Щавель.
— Все деревни на севере их.