– Император, вы жертва собственных капризов! При всем моем уважении, надо было назвать вас Тузиком. Простое, надежное, благодарное имя! – сказала Кавалерия и, взяв Октавия за ручку на шлейке, сдернула со стола.
– Прочь, животное! В будку и на цепь! – велела она.
Октавий ушел под ажурный столик и с оскорбленным видом улегся на подушку.
– Теперь главное! – продолжала Кавалерия. – Помнишь, ты говорил о встрече ведьмарей в психологической школе?
Афанасий перестал дразнить Октавия ногой под столом.
– Вы сказали: у нас нет цели, оправдывающей риск, – произнес он сладким голосом школьного ябеды, который с наслаждением сообщает любимой учительнице, что она села на булочку.
Кавалерия посмотрела на него умно и устало. Откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Веки у нее были подрагивающие, с голубоватыми жилками.
«Когда она ныряла в последний раз? Наверное, все-таки сегодня… Скулы как бумажные», – подумал Афанасий. Кавалерия дрогнула веками, не открывая глаз.
– Раньше все было ясно, – сказала директор ШНыра. – Ведьмари возникали из неустоявших шныров. Вся их элита – бывшие шныры, которые еще помнят стены, коридоры школы, как гремят поилки в пегасне… Это не то чтобы поддерживало баланс, но мы точно знали, что на одного шныра приходится примерно по три ведьмаря, считая по одному из каждого форта. Они даже сохраняли определенный трепет перед закладками. Уважение к ним, что ли… Пусть к этому трепету примешана ненависть, но все же базовое чувство именно уважение.
– И что, это что-то меняет? – спросил Афанасий.
– Юноша, меняют и меняются на блошином рынке! Речь о другом! – нетерпеливо сказала Кавалерия. – Гай – а такие решения не принимаются самостоятельно, без болота– раздул резервы фортов. Его люди набирают рекрутов. По возможности, молодых, потому что у них выше способность к адаптации. Фактически это ведьмари нового поколения, для которых двушка– не реальный мир, на котором они сами хоть раз были, травы которого касались руками, а ерундистика. У них другой подход к жизни: сделал работу – получил псиос. На остальное им плевать.
– Это их сложности, – поморщился Афанасий.
– Это нашисложности, – с нажимом сказала Кавалерия. – Новые ведьмари жестче прежних. У них нет идеалов. Их не выбирали золотые пчелы. Они никогда не плакали. Никогда не были в ШНыре. Им ничего не нужно, кроме псиоса. Они перегрызают горло просто затем, чтобы в болотеэто заметили и поощрили. Тревожный симптом!
– Почему?
– Он демаскирует намерения эльбов. Яснее ясного говорит, что, если эльбам удастся сломить защиту ШНыра, они выберут тактику постепенного порабощения. Вначале элиту, а потом и всех людей без исключения превратят в рабов-манипуляторов, которые будут готовить наш мир к тому, чтобы он слился с болотом .
Афанасий кончиком носка осторожно наступил Октавию на хвост. Спустя секунду хвост исчез, и в его брючину вцепились зубы. Афанасий издал тихий задумчивый вопль.
– В последние годы массово проращиваются эли. Тысячи носят в себе личинки. Тысячи людей-инкубаторов уже умерли. Каким образом ведьмарям удается их вселять? – сказала Кавалерия.
– Но ведь и раньше эли вселялись, – брякнул Афанасий.
– Раньше им приходилось проявлять усилия. Множество элей гибло. Проникнуть в жертву удавалось единицам. Сейчас речь идет уже об искусственном разведении без всякого риска для самих элей. Я убеждена: у ведьмарей есть артефакт или трансформированная закладка, которая переносит элей прямо из болота . И вот об этой закладке я хочу узнать больше.
– Правильно ли я понимаю, что пророщенные эли подселяются к человеку и дальше существуют в симбиозе с ним?
– А ты думал: в болотовозвращаются? – раздраженно ответила Кавалерия. – Тело инкубатора эли разлагают быстро. Чем слабее сопротивление – тем скорее. Дальше эль уже эльб. Разница колоссальная – как между опарышем и мухой. Эль – туп, слеп, просто жрущая личинка, дающая, впрочем, какой-нибудь дар за счет собственных сил человека, которые она выгрызает. Эльб – видит все, что видит его хозяин, плюс имеет связь со всеми эльбами болота . Он становится опекуном при ведьмаре высокого ранга. Дает ему советы, помогает занять высокое положение в обществе. Его он уже не разлагает. Напротив, бережет, как хорошую лошадь, которую изучил до тонкости, до нерва. Пересаживаться на новую просто невыгодно – на выработку тонких связей у эльбов уходят десятилетия, иначе придется глушить тупыми инстинктами. Еда, размножение, боль – игра на трех аккордах. Эльбы это сами презирают.
– Бессмертие? – быстро спросил Афанасий.
Кавалерия резко мотнула головой.
– Умоляю!!! В исключительных случаях. И то не бессмертие, а очень хорошую консервацию. Пока я знаю только один такой случай!
В дверь постучали. Кавалерия посмотрела на часы.
– О, вот и она! Разумеется, с опозданием. Пусть на сорок секунд, но все же!
В кабинет вошла Наста. Бритая, с автоматной гильзой в ухе, она прошествовала мимо Афанасия, наступив на вытянутую ногу.
– Привет вдовам! Костыли убрал! – буркнула она и решительно, как пега, оседлала стул.
– Знакомьтесь! – весело сказала Кавалерия. – Будущая абитуриентка школы психического развития, практического ведовства и рунной магии имени Дионисия Белдо – Анастасия Федоровна Несмеянова. Родной город – Тула. Возраст – 18 лет. Вес – 59 кг. Рост – сто семьдесят сантиметров. Волосы, хорошо помню, были русые. Характер вспыльчивый. Первая татуировка – в десять лет. Травмы: перелом ключицы в двенадцать лет, перелом правой стопы – в тринадцать, перелом носа – в четырнадцать с половиной. Все перечисленное в драке. Тогда же в первый раз бросила курить. Увлечения: пегасы и все, что с ними связано. Хорошо играет на гитаре. Знает всех поэтов Серебряного века. Основное занятие: казаться хуже, чем она есть.
Наста неуютно зашевелилась. Не слишком приятно, когда тебя вот так перебирают.
Хотя Афанасий был знаком с Настой года два и регулярно переругивался с ней в пегасне, о многом он узнал впервые. Например, о поэтах Серебряного века. В основном он знал про Насту, что она вечно дымит за конюшней и регулярно употребляет слова, которые обычные люди говорят, когда прихлопнут палец железными воротами.
– Вы – хотите – отправить – ее? – раздельно спросил Афанасий, при каждом неположенном тире тыкая в Насту пальцем.
Наста щелкнула зубами. Невольно вспомнив Октавия, он быстро убрал руку за спину.
– Совершенно верно. Наста, ты умеешь рисовать? Тебе предстоит запомнить и после зарисовать один предмет… Уверена, он там будет, или как иначе ведьмари собираются подселять новобранцам элей?
– А как я узнаю, что это он? – спросила Наста.
Кавалерия пожала плечами.
– Проявишь фантазию… Ты же шныр. И сама, разумеется, держись от него подальше.
– А если ей самой «откроют дар»? – забеспокоился Афанасий.
Кавалерия хмыкнула.
– До этого, надеюсь, дело не дойдет. Наста, хочешь получить от ведьмарей сверхъестественную способность?
– Мечтаю! Открывать пробки глазом, – с вызовом ответила та.
Кавалерия, как опытный руководитель, вежливо сделала вид, что ей смешно.
– А если ее узнают? Кто-то из ведьмарей мог видеть ее на вылазках! – спросил Афанасий.
– Попытаемся, чтобы не узнали. От некоторых броских штрихов, конечно, придется избавиться, – Кавалерия покосилась на автоматную гильзу в ухе. – А остальное дополним этим!
Она открыла ящик стола и вытянула яркие, крупные, невероятно безвкусные бусы. Наста взглянула на них и с таким ужасом откинулась назад, что едва не улетела со стула.
– Никогда! Лучше застрелите меня! Чтобы решили, что я торгую семечками за Полярным кругом? – завопила она.
– Не хочу навязывать никому свой взгляд на вещи, но на твоем месте я бы подумала. – Кавалерия накинула бусы себе на шею. Октавий горестно заскулил. Его хозяйка исчезла. На стуле сидела рокового вида девица лет двадцати с хвостиком. Если бы не шныровская куртка, узнать Кавалерию не было бы никакой возможности.
– Отличная маскировка! Использовалась еще древними шнырами. Сложность в том, что носить их можно не больше трех часов в сутки, – сказала девица очень знакомым голосом.
– А если дольше? – спросил Афанасий.
– Маскировочная внешность может закрепиться. – Кавалерия без сожаления сняла бусы и протянула Насте. На этот раз та не стала отказываться.
– А я? – жалобно спросил Афанасий.
– Тоже к ведьмарям хочешь?
Афанасий дернул себя за мушкетерские усики. Он уже трижды отращивал их за этот год. И дважды сбривал. С усиками он утрачивал сходство с принцем и начинал смахивать на Арамиса.
– Да не, Насту подстраховать! Одну посылать опасно: прибили – и не знаешь, где могилка, – умильно сказал он.
Кавалерия кратковременно задумалась.
– Ведьмари умеют пудрить мозги. Рядом должен быть кто-то, способный дать дружеский пинок, – признала она.
– Так значит, я все-таки иду? – загорелся Афанасий.
– Нет. Белдо видел тебя однажды и теперь узнает с любой маскировкой… Тут нужен кто-то, не вызывающий подозрений. Другого артефакта, равного бусам по силе, у меня нет. Значит, нужны новички, которые, по сути, еще не шныры. Защита школы – если она есть – их гарантированно пропустит. Вот только кто бы…
В дверь просунулась голова Рины и сразу над ней – голова Сашки. Оба мокрые, в глине. Оба что-то возбужденно говорили. Рина показывала за свое запястье.
– Нет, нет и… да! Об этих я думала в последнюю очередь… Но когда люди сами напрашиваются – в этом можно увидеть перст судьбы, – сказала Кавалерия вполголоса.
* * *
Рине с Сашкой достался один стул на двоих. Они робко уселись по краям. Октавий поразмыслил о чем-то сугубо собачьем и, забравшись под их стул, стал собственнически рычать.
– Ну вот примерно так выглядит ваше первое задание! – сказала Кавалерия пять минут спустя. – Нерпь– одной вполне достаточно – спрячете на улице. Сквозь защиту ее не пронести. Ваша задача – не сводить глаз с Насты. Вперед не лезть. Если произойдет нечто нестандартное – один продолжает наблюдать за Настой. Другой добирается до нерпии через кентаврасообщает мне. Все понятно? Разумеется, артефакт тоже высматривайте и старайтесь запомнить. После зарисуете. И никаких геройских снимков на мобильник – умоляю! Артефакты не любят дешевой популярности. Отомстят сами – даже без берсерков, – сказала Кавалерия.
Рина кивнула.
– Еще момент… – Кавалерия достала пухлый белый гриб, похожий на шампиньон, и, обращаясь с ним осторожно, протянула его Сашке. – Это вспышечник ! Такие встречаются на двушке , севернее прииска первой гряды…
– А в кармане он не того? – опасливо спросил Сашка.
– В кармане нет, но ронять не советую. Конечно, не атакующая закладка, но оглушает и ослепляет капитально… У вас будет не меньше минуты. Теперь о маскировке.
Кавалерия открыла ящик стола и, порывшись, нашла две булавки с перламутровыми головками.
– Лучше вколоть в воротник, чтобы не касались кожи. Старайтесь держаться в толпе родственников. Думаю, их там будет предостаточно.
Рина осторожно взяла булавки. Они были со следами ржавчины и очень длинные. При наличии больной фантазии ими можно было даже фехтовать.
– А их не узнают? – спросил Афанасий.
– Узнают, – ответила Кавалерия со странной улыбкой. – Каждому они напомнят человека, с которым у него связаны неприятные воспоминания. Ничего не поделаешь: единственный артефакт без побочного действия – осиновый кол.