Можно взять деньги и сбежать с ними, но деньги уйдут, и ты станешь бедняком. И самое лучшее, на что ты сможешь рассчитывать после этого, — это долгие годы трудиться в поте лица, с тем чтобы заложить основу состояния для потомков. Нет уж, мне такого не надо. Мне нравится та жизнь, которую я веду, Седрик. Мне она нравится как есть. Очень. И именно поэтому меня бесит, что Элис стремится перевернуть ее. И еще больше бесит, что ты, кажется, считаешь такое ее поведение приемлемым. Если я буду опозорен, как тебе кажется, что станет с тобой?
Седрик обнаружил, что смотрит себе под ноги, словно пристыженный. Но он просто собирал остатки храбрости, чтобы заступиться за Элис.
— Ей нужно съездить в Дождевые чащобы, Гест. Позволь ей, и, думаю, с нее будет довольно на всю оставшуюся жизнь. Для Элис это единственный шанс выбраться во внешний мир, что-то совершить, увидеть все самой, а не просто читать об этом в старых потрепанных свитках. Только и всего. Отпусти ее в Дождевые чащобы. Ты должен ей это. Я должен ей это — ведь кто, как не я, устроил вашу свадьбу! Подари ей эту простую маленькую поездку. Кому от этого станет хуже?
Гест фыркнул. Когда Седрик решился взглянуть на друга, на лице того застыла насмешка, а глаза напоминали зеленый лед. Седрик обдумал только что сказанное и понял свою ошибку. Гест терпеть не мог, когда ему говорили, что он кому-то что-то должен. И теперь он поднялся из-за стола и сделал круг по комнате.
— Кому от этого станет хуже? — повторил он, передразнивая Седрика. — Кому станет хуже? Ну, к примеру, моему кошельку. И моей репутации! И моему чувству собственного достоинства тоже, но, я полагаю, это для тебя ничего не значит. Я должен позволить жене тащиться в Дождевые чащобы без сопровождения ради какой-то дурацкой затеи: найти под камешком сокровища Старших или спасти несчастных колченогих дракончиков? Как будто недостаточно того, что она каждую свободную минуту тратит на чтение книг об этих глупостях! А теперь еще я должен позволить ей публично продемонстрировать свою дурь?
Седрик попытался урезонить его:
— Это не дурь, Гест. Это научный интерес…
— Научный интерес! Седрик, она женщина, к тому же не особо образованная! Подумай, чему ее, как и ее сестер, могла научить гувернантка! Гувернантки, которых нанимают за такие деньги, вряд ли способны преподать что-то кроме чтения, арифметики и вышивания цветочков на шарфиках. Но даже такое образование навредило Элис, если хочешь знать мое мнение! Его оказалось достаточно, чтобы она возомнила себя ученым и решила, что может просто купить билет на корабль и отправиться в путь в одиночку, не думая ни о приличиях, ни о своем долге перед мужем и семьей. И я уверен, она даже не задумывается о том, сколько такая беззаботная прогулка будет стоить ее мужу!
— Ты вполне можешь позволить ей это, Гест! Только вчера я слышал, как Брэддок рассказывал, сколько его жена тратит на платья, вечеринки для подруг и постоянные обновления интерьера. Элис ничего этого от тебя не требует. Она ведет такую скромную жизнь, какую только можно, не считая трат на научные изыскания. В самом деле, Гест, разве ты не думаешь, что должен ей позволить эту радость, которой она ждала столько лет? Разреши ей поездку. У тебя множество связей среди тех, кто плавает вверх по реке Дождевых чащоб. Замолви словечко, и она, вероятно, сможет бесплатно поехать на «Золотой пушинке» или любом другом живом корабле. И я могу припомнить не менее полудюжины торговцев из чащоб, которые охотно предоставят ей свое гостеприимство, невзирая на всю необычность подобной прихоти. Они сделают это, чтобы оказать тебе услугу, и…
— Услугу, за которую мне потом придется расплачиваться. И ты сам только что сказал — моя жена явится к ним по своей безумной прихоти! Отличная рекомендация. Я уже сейчас слышу: «О да, к нам приезжала чокнутая жена Геста Финбока! Все время только и делала, что шастала по руинам и болтала с драконами.
Я уже сейчас слышу: «О да, к нам приезжала чокнутая жена Геста Финбока! Все время только и делала, что шастала по руинам и болтала с драконами. Замечательная женщина! Не голова, а трухлявый пень с жуками!»
Гест великолепно умел менять голос и манеры. Седрик, как ни был огорчен, с трудом подавил желание улыбнуться, когда друг изображал старую сплетницу с характерным выговором Дождевых чащоб. Удержавшись от того, чтобы ответить на шутку, Седрик лишь укоризненно покачал головой.
Гест решительно заявил:
— Мне все равно, что она там говорит и к чему приготовилась. Она никуда не поедет одна.
— Тогда не отпускай ее одну, — осмелился возразить Седрик. — Это же такая прекрасная возможность! Поезжай в Дождевые чащобы вместе с ней. Освежи там свои торговые связи — прошло не меньше шести лет с тех пор, как ты в последний раз…
— И по очень веским причинам! Седрик, ты представить себе не можешь, как смердит эта река. А бесконечный сумрак в лесу! Тамошний народ живет в домах из бумаги и хвороста, ест ящериц и жуков. И половина из них так отмечена Дождевыми чащобами, что меня при взгляде на них дрожь пробирает! Я ничего не могу с собой поделать. Нет, личная встреча с торговцами Дождевых чащоб только повредит моим деловым связям с ними, а отнюдь не укрепит их.
Седрик на миг сжал губы, а потом заговорил о том, что уже некоторое время вертелось у него в голове:
— Ты помнишь, что сказал нам Бегасти Коред во время последнего нашего приезда в Калсиду? Что торговец, который привезет калсидийскому герцогу хотя бы маленький кусочек тела дракона, станет богатым до конца дней своих.
— Бегасти Коред? Тот лысый купец, у которого воняет изо рта?
— Лысый, баснословно богатый купец, у которого воняет изо рта, — поправил его Седрик, усмехнувшись. — Тот самый, что сколотил свое состояние, не торгуя всем подряд в больших количествах, а, по его собственным словам, продавая нужным людям в нужное время что-нибудь очень маленькое, но чрезвычайно ценное.
Гест испустил мученический вздох.
— Седрик, эти истории ходят уже полтора года. Все знают, что герцог Калсиды стареет и, вероятно, умирает. Он мечется, пробуя любое шарлатанство в надежде найти лекарство от смерти.
— И у него есть на это деньги. Гест, если ты отправишься в Дождевые чащобы с Элис, то получишь превосходный шанс подобраться поближе к драконам и тем, кто за ними присматривает. Элис поддерживает связь с этими людьми: я это знаю, потому что часто отправлял ее послания и приносил обратно десятки писем. Если она поедет, то обязательно доберется до Кассарика и отправится прямиком на драконьи земли. Она подойдет к этим тварям так близко, как только вообще возможно. — Понизив голос, он добавил: — Несколько упавших чешуек. Флакончик крови. Зуб. Кто знает, что ты можешь привезти оттуда? Но мы точно знаем, что любой трофей будет стоить целого состояния. — Седрик выпустил из рук сложенную рубашку, и она упала на пол. Присев на кровать Геста, он тихо произнес: — С такими деньгами человек может уехать куда угодно. Жить так, как ему нравится, и быть выше любых упреков. Если у тебя достаточно денег, это можно купить. И тебя будут уважать, невзирая ни на что.
Он словно смотрел вдаль, сквозь стены комнаты, на что-то незримое и грезил наяву. Голос Геста выдернул его в повседневную действительность:
— Ты что, не слышал ни слова из того, что я сказал? Мне нравится жить именно здесь и именно так, как я живу. Никто меня не упрекает. Ради чего я должен рисковать своим благополучием? Глупости! Я не имею никакого желания перевозить куски драконьих тел. Вот за это меня уж точно упрекнут!
— Мы возили и продавали предметы не менее странные за куда меньшие деньги!
Седрик хотел еще сказать о том, что могли бы означать эти деньги для него — и для них обоих.