Получив в результате немного больший провес цепи, Ричард нырнул под очередной удар и сбоку врезал человеку ногой по колену. Удар оказался достаточно болезненным, чтобы вызвать крик боли и заставить того, прихрамывая, попытаться убраться подальше от опасности, но Ричард немедленно воспользовался возможностью нанести такой же удар по второму колену, от чего ноги у противника подкосились. Когда он падал на землю, колено Ричарда врезалось ему в лицо.
Едва ему нанесли очередной удар, Ричард нырнул влево и ухватил нападавшего за запястье. Удерживая железной хваткой, он тыльной стороной своей левой руки ударил его по задней части локтя. Сустав со щелканьем треснул. Человек вскрикнул, отдергивая назад вывихнутую руку.
Снова его ударили. Ричард уклонился, пропуская кулак мимо лица, затем, когда человек внезапно взмахнул вторым кулаком, Ричард повел руку ему навстречу, выше руки нападающего. Когда их руки пересеклись, а локти зацепились, Ричард использовал образовавшийся рычаг из согнутой руки, чтобы перевернуть своего крупного противника.
Но, даже добиваясь такого вот успеха, он не мог отогнать этих людей, потому что цепь, держащая его за горло, мешала эффективно передвигаться. Однако он понимал, что, невзирая на трудности, у него нет иного выбора, кроме как делать то, что удается.
Это сражение было трудным для Ричарда еще и тем, что он не осмеливался применять более эффективные приемы и удары из своего арсенала. Если он убьет одного из этих императорских игроков, это, скорее всего, послужит для Джеганя поводом обвинить Ричарда в убийстве и отправить на смерть. Хотя Джеганю и не нужен повод для того, чтобы убить человека, но команда Ричарда стала хорошо известной, и, окажись он предан смерти просто так, солдаты в лагере станут говорить, что это произошло потому, что Джегань опасался, что его команда не сможет победить. Ричард сомневался, что Джегань всерьез беспокоится по поводу того, кто и что говорит, но оправдание убийством определенно давало бы этим действиям правомерность.
Если нападающий из команды Карга будет мертв, Джеганю не придется беспокоиться об уступке Никки. Победить команду Джеганя было трудно, но все же шансы имелись, однако без Ричарда в качестве нападающего не будет никаких сомнений в том, что команда императора станет победителем.
Джеганю незачем было утруждать себя тем, чтобы отправить Ричарда смертную казнь. Его люди, похоже, намеревались решить эту проблему сами. Они не понесут никакого наказания, если убьют Ричарда в этой драке. Никто из людей, обладающих властью, не упрекнет их за это, за исключением, может быть, Карга, но даже и Карг вряд ли осмелится сделать заявление о смерти пленника во время драки. В лагере в подобных драках каждый день умирает множество солдат. Такие драки здесь – обычное явление, и, насколько знал Ричард, наказания бывают крайне редко. И эту тоже выдали бы за спор, который плохо кончился.
Но хуже всего было то, что, окажись Ричард убит, Кэлен лишится шанса. Она навечно останется узницей заклинания Огненной Цепи, живым призраком своей прошлой сущности.
Уже одна эта мысль заставляла Ричарда сражаться с яростью, несмотря на то, что ему следовало проявлять осторожность и лишь остановить, но не убить противника. Наносить удары не в полную силу в разгар схватки за собственную жизнь было не таким простым делом, и Ричард получал примерно столько же ударов, сколько и раздавал.
Когда один из них вновь замахнулся для удара, Ричард перехватил его руку, затем поднырнул под нее и, крякнув от усилий, через себя бросил человека на землю.
Когда же его самого сбили с ног, он сгреб свободную часть цепи и, развернувшись, хлестнул по лицу одного из нападавших. Звук от удара стали по живой плоти и кости был отвратительным. Но в этот момент другой противник ударил Ричарда достаточно сильно, чтобы у того сбилось дыхание.
Удары, которые получал Ричард, изматывали его. И хотя эта стычка началась всего несколько минут назад, казалось, она длится уже несколько часов. Яростные попытки защититься изнуряли его.
Но когда кто-то из них очередной раз бросился на Ричарда, он вдруг оказался резко отброшенным назад.
Джон-Камень набросил петлю из своей цепи ему на шею. А когда тот вцепился в цепь, в попытках дышать, правый ведомый утянул его подальше от Ричарда. И затем, в яростном вихре кулаков, ног и крутящихся цепей, Джон-Камень помог Ричарду отогнать нападавших.
Затем из темноты, прорвавшись через кольцо солдат, появился еще кто-то, выкрикивая гневные угрозы. Ричард был так занят разгоном нападавших, пытаясь уклоняться от шквала ударов кулаков, что не мог бы сказать, кто это был.
Этот новый человек внезапно схватил одного из нападавших за волосы и швырнул назад. В свете ближайших факелов Ричард увидел татуированную чешую. Карг кричал, что эти пятеро – жалкие трусы, и угрожал, что отрубит им головы. Он пинал их ногами, приказывая убираться за пределы района, где находится его команда.
Все пятеро поднялись на ноги и спешно растворились в ночной темноте. Все вдруг закончилось. Ричард лежал на земле, даже не пытаясь подняться.
Карг в ярости принялся распекать стражу.
– Если вы пропустите еще хоть кого-то, живьем я сдеру с вас кожу! Понятно?
Каждый из них подтвердил, что все понял, они поклялись, что больше ни один человек не пройдет через них, и стража с робким и беспокойным видом вернулась за кольцо повозок.
Лежа и задыхаясь от боли, пытаясь восстановить дыхание, Ричард едва слышал, что именно кричал командующий. Схватка была короткой, но от ударов этих мощных людей из команды Джеганя осталось много ушибов.
Джон-Камень присел рядом и помог Ричарду перевернуться на спину.
– Ну, ты в порядке, Рубен?
Ричард осторожно подвигал руками, попробовал согнуть ноги в коленях и так же осторожно покрутил стопой, проверяя пульсирующую лодыжку, оценил состояние своих конечностей, проверяя, может ли он двигать ими всеми и насколько они работоспособны. Почти все болело, но он уверился, что не получил увечий, однако пока не пытался встать на ноги. Он не думал, что сможет сейчас удержаться на ногах.
– Думаю, да, – сказал он.
– Так что все это значит? – спросил Джон-Камень у Змеиного Лица.
Карг лишь пожал плечами.
– Джа-Ла Д’Йин.
Джон-Камень помолчал, удивленный ответом.
– Джа-Ла Д’Йин?
– Это игра жизни. А ты чего ожидал?
Джон-Камень, судя по сильно нахмуренному лицу, явно ничего не понял. Зато Ричард понял все прекрасно.
Игра жизни являла собой нечто большее, нежели то, что происходит непосредственно на игровом поле. Она включала все, что окружает эту игру, – все, что происходило до нее, и все, что происходило после. Включала стратегию предварительного устрашения, саму игру на поле и то, что являлось ее результатом. Поскольку за самой игрой следовала награда, все, что было перед этим, становилось частью игры. Джа-Ла Д’Йин была не просто игрой на поле, она включала в себя все.
Жизнь здесь была выживанием. Живете вы или умираете – зависит от того, какую роль вы выполняете в жизни. Самое главное – выживание. Все становилось частью игры, поскольку в жизни все имеет значение. Женщины, следовавшие за лагерем, вонзали ножи в игроков команды противника, с тем чтобы их команда выиграла; красная краска на игроках или проломленная среди ночи голова нападающего другой команды – это все были составные части игры жизни.
Если ты намерен жить, то должен бороться за жизнь. Вот как все просто. Это была Игра Жизни. Жизнь и смерть были реальностью, которую только и следовало брать в расчет, а не то, насколько хорошо кто-то соблюдает набор предписанных правил. Если вы умираете, потому что не способны защитить себя, то уже не сможете кричать о нарушении правил, когда станете мертвы. Вы должны были бороться за свою жизнь, бороться за победу, невзирая на обстоятельства.
Командующий выпрямился.
– Отдохните… оба. Завтрашний день покажет, будете вы жить или умрете.
Он направился к кольцу стражей, продолжая орать на них, пока шел.
– Спасибо, Джон-Камень, – сказал Ричард после того, как командующий ушел. – Ты появился как раз вовремя.
– Я же сказал, что буду следить за тобой.
– И сделал все хорошо.
Джон-Камень усмехнулся.
– Только уж ты постарайся завтра тоже сделать все хорошо. А, Рубен?
Ричард кивнул, глотая воздух.
– Обещаю.
Глава 31
Как только морд-сит уверенным шагом подошла к противоположной стороне небольшого стола и замерла, Верна подняла глаза.
– В чем дело, Кара?
– Появилась ли какая-нибудь запись в путевом журнале?
Верна, тяжело вздохнув, отложила донесения наблюдателей, которые перед этим изучала. Они сообщали, что в лагере Ордена наблюдалась повышенная активность вокруг матчей джа-ла. Верна припомнила то, что, казалось, было целую вечность назад, еще во Дворце Пророков, когда Уоррен впервые рассказал ей об играх джа-ла, о том, как император Джегань привнес Джа-Ла Д’Йин в жизнь Древнего мира. Подобно многим другим вещам, Уоррен подробно изучал Джа-Ла Д’Йин и знал про нее очень много.
Она поймала себя на том, что она не столько читает донесения, сколько предается воспоминаниям об Уоррене. Как ей не хватало его! Как ей не хватало столь многих людей, унесенных этой войной.
– Нет, увы, но нет, – сказала Верна. – Я оставила сообщение в путевом журнале на случай, если Энн вдруг заглянет в него, но она пока не ответила.
Кара нетерпеливо постукивала пальцем по столу.
– Не вызывает сомнений, что с Энн и Никки что-то случилось.
– Да я и не спорю. – Верна развела руками. – Но мы ничего не можем сделать, если не знаем даже, что именно с ними произошло. Что нам следует делать? Где их искать? Мы проводили поиски во дворце, но дворец такой большой, что нечего и говорить, сколько мест мы могли просто пропустить.
Выражение лица Кары было смесью ярости, беспокойства и нетерпения. Принимая во внимание все произошедшее, а главное – полную неопределенность, куда запропастился Ричард, Верна слишком хорошо понимала, как чувствует себя эта женщина.
– Не обнаружили ли твои сестры чего-то необычного?
Верна покачала головой.
– А морд-ситы?
– Ничего, – едва слышно сказала Кара и вновь принялась ходить по комнате. Она с минуту обдумывала ситуацию, затем опять повернулась к Верне. – Я по-прежнему считаю, что если с ними что-то случилось, наверняка это случилось в ту ночь, когда они отправились к гробнице.
– Я ведь не говорю, что ты не права, Кара, но мы даже не знаем точно, спустились ли они вообще к гробницам. А что если, по какой-либо причине, они передумали и сначала зашли куда-то еще? Что если кто-то доставил Энн какое-то сообщение или что-то в этом роде, и они поспешили куда-то в другое место? Что если что-то случилось еще до того, как они спустились к гробнице?
– Я так не думаю, – сказала Кара, сложив руки, и вновь начала ходить по комнате. – Мне по-прежнему кажется, что там, внизу, что-то не так. У меня ощущение, что там, около гробниц, что-то неправильно.
Верна не стала спрашивать, что значит это «неправильно». Она уже делала это – безрезультатно. Кара не знала, что именно неправильно. Просто у нее было смутное ощущение, что около гробниц что-то не так, как было.