Опустив глаза, я поняла, на что так усердно таращится весь отряд. Придурковатый Ранвальд, порази его Лавра мужским бессилием, разорвал таки у меня на груди куртку и рубаху. И сейчас довольно скалящимся мужикам во всей красе явилась моя оголенная грудь. Неторопливо, словно ничего особенного не произошло, я вернула нож в ножны и запахнула обрывки куртки, все еще надеясь уладить дело миром. Но этот недоношенный сын ятуна и ослицы снова подставил меня под неприятности.
– Не ваше дело! – заорал он на стражников. – Убирайтесь отсюда, пока я не размазал вас по дороге!
– Что-о-о? – усы старшего чуть ли не дыбом встали от такой наглости. –А ну, ребята, вяжите его!
Сунув в рот два пальца, он азартно свистнул. Только тут я обратила внимание на еще один отряд, неторопливо скачущий к нам. При свисте начальника они ускорились, и через минуту нас взяли в плотное кольцо.
– Сдается мне, ребята, что этот ухарь хотел снасильничать леди, – мстительно проговорил усач.
– Да это точно, и к гадалке не ходи, – подхватил молодой паренек, – вон, на леди вся одежа порвана.
– Нет-нет, все в порядке… – начала было я.
– Ну конечно, настоящая леди ни в жизнь в таком позоре не сознается, – перебил меня старший. – Вы не волнуйтесь, мы никому не скажем. Но вот к судье поехать придется.
Я положила руку на подвешенный к поясу тяжелый мешочек и выразительно посмотрела на командира отряда. Но тот сделал вид, что не понял моего намека. Конечно, вокруг столько подчиненных.
– Может быть, отойдем? – прямо спросила его я.
И вроде бы лицо воина смягчилось. Вполне возможно, мне бы и удалось с ним договориться. Хотя неприятности грозили не мне, а Ранвальду. Но тот, видно, жаждал беды и снова высказался в том смысле, что все люди – слабые дохляки, а их стража – зажиревшие свиньи, ну, а уж командир-то и вообще…
– Связать, – коротко бросил усач, отворачиваясь от меня.
На обочине образовалась свалка. Возможно, Ранвальду и удалось бы отбиться, хотя на него двинулись сразу двадцать человек. Но из-за поврежденного глаза он не мог следить за всеми противниками, и им удалось повалить его на землю. Я пребывала в замешательстве. Вроде бы законы Холодных степей требовали вступиться за орка. С другой стороны, я уже не часть племени. И жить мне предстоит среди людей, значит, я должна следовать их закону. А он гласит, что нельзя сопротивляться городской страже. Хотя Ранвальда было жаль. Но опять же, он сам напросился. И еще неизвестно, что бы произошло, не вмешайся стража в нашу милую беседу. В конце концов, должен же был этот безумец понимать, что не в степи он, а в человеческом государстве. Здесь другие порядки, и их надо уважать. Пока я разрывалась между зовом крови и голосом рассудка, Ранвальда скрутили, обмотали веревкой и перекинули на спину его же собственного коня. Парень не успокаивался и продолжал поливать стражников ругательствами.
– Шакальи выродки! Это моя женщина!
– Он говорит правду, леди? – нахмурился командир.
Я неопределенно пожала плечами. Орки не врут. И Ранвальд не исключение. В этот момент он искренне считал, что дело обстояло именно так: не появись отряд, он бы сделал меня своей женщиной. Вряд ли, конечно, но ведь свои мысли в дурную голову не вложишь. И что же я должна была сказать? Согласиться с ним? Так орки-то не врут! Выложить правду? Это бы еще осложнило положение Ранвальда.
– Так… – протянул глава отряда. – Что-то тут нечисто. Обыщите-ка его, ребята. А вы, леди, имеете какую-нибудь грамоту? Вы кто вообще?
Я вынула из мешочка с деньгами туго скрученный свиток – документ о том, что я прошла обучение в школе телохранителей. Договор о найме в отряд личной стражи графа Стоцци показывать не стала. Не хватало еще, чтобы ему сообщили о моем аресте. Усач развернул бумагу, и по выражению его лица я поняла, что поступила глупо. Лучше бы сказала, что никаких документов у меня нет. Приехала из степи – какие тут бумаги? Как же я могла запамятовать слова Вельша? «Помните, ребята, – говорил он, – городская стража не любит личную охрану, считает, что мы – просто зажравшиеся лентяи. Жалованье городского стражника примерно вдвое меньше, чем заработок телохранителя». Да, пора учиться врать. Что ж поделаешь?
– Понятно, – взгляд командира стал колючим, – отдайте оружие, садитесь на своего коня, и без глупостей… леди.
Вручив молодому парнишке лук, фламберг, кнут и злосчастный нож, я вскочила на Зверя, мысленно кляня некстати подвернувшегося Ранвальда, и под конвоем поехала туда, куда, собственно и направлялась – в центр Мизара. Городской суд находился именно там. По дороге я утешала себя тем, что поступила правильно. Надо уважать человеческие законы. К тому же, ничего особенного мне не грозило. Костолом объяснял, какому наказанию подвергают возмутителей спокойствия в Мизаре. За мой проступок – уличную драку – судья мог лишь наложить денежное взыскание. Подумаешь, два орка подрались! Главное, ни один арвалиец не пострадал. Если бы не глупые речи Ранвальда, все бы обошлось даже без суда. Я и его откуплю. Только как бы внушить дураку, что надо вести себя дружелюбно? Обругает судью – и я ничем не смогу ему помочь. За этими размышлениями я не заметила, как оказалась на Ратушной площади. Меня заставили спешиться и провели в приземистый серый дом, в котором находился штаб городской стражи. Вплотную к нему примыкало здание суда. В маленькой комнатушке паренек, тащивший все мое оружие, сложил его на стол. Туда же принесли и оружие Ранвальда, которого повели прямо в суд. Я улучила момент и сунула в ладонь молодому стражнику серебряную монету, сопроводив этот подарок выразительным кивком в сторону стола.
– Понял, леди! – весело воскликнул юнец, поглаживая рукоять фламберга. – Присмотрю, как за своим.
– Лучше, чем за своим, – скрипучим голосом поправила его я.
Для орка расстаться со своим оружием – пытка невыносимая. Впрочем, как и для каждого настоящего воина, неважно, какой он расы. А уж если его отобрали… но я решила терпеть. Смысла сопротивляться не было. Что ж мне, становиться изгнанницей и здесь? Тем более что по законам империи я действительно провинилась.
– Судья ждет, – в комнату заглянул хмурый командир отряда.
Под конвоем я перешла в соседнее здание, туда же доставили все еще связанного Ранвальда. То ли у него иссяк запас ругательств, то ли разум проснулся, но мой неудачливый соблазнитель, наконец, заткнулся. Нас привели в просторную светлую комнату и поставили перед возвышением, на котором громоздились стол и высокое кресло с позолоченной спинкой. По обе стороны замерли стражники. Их глава расположился на одной из скамей в зале.
– Встать, суд идет! – провозгласил маленький тщедушный человечек, стремительно вбегая в комнату.
Я пожала плечами: мы ведь и не сидим, правда? Путаясь в складках длинного черного одеяния, судья взобрался на свое место и водрузился в кресло. Я с интересом разглядывала человека, пытаясь понять, что у него с волосами. Вроде бы белые, с висящими по обеим сторонам лица странными завитками. А из-под них пробивались серенькие засаленные прядки. Сверху еще была нахлобучена квадратная шапочка, непонятным образом державшаяся на самой макушке судьи. Законник ответил мне масленым взглядом. Доброжелательным, как мне показалось. Почесав длинный нос, он спросил:
– Ну, что тут у нас?
– Нарушители спокойствия, – доложил командир отряда, – устроили драку возле объездной дороги.
– Ай-яй-яй, ай-яй-яй, – запричитал судья, – как же так? Такая прекрасная юная леди… что же было дальше?
Усач принялся излагать события. К его чести надо сказать, что он ничего не приукрасил и не преувеличил. И без того морщинистая физиономия судьи сделалась совсем уж кислой, голос построжел.
– Если я правильно понял, этот… – он помолчал, подбирая слова, – представитель племени орков пытался насильно овладеть юной леди?
Вот ведь интересно получается! Ранвальд – представитель племени орков. А я, значит, юная леди. И никого особо не волнует, что я его соплеменница. Почему? У меня на этот счет имелось только одно предположение: скорее всего, в глазах людей я была несчастной жертвой злобного дикаря.
– Леди, – промурлыкал судья. – Поскольку вы… ммм… иноземная гостья и не принадлежите к гражданам Светлой Арвалийской империи, я не стану приводить вас к присяге. Просто прошу отвечать на мои вопросы предельно честно и откровенно.
Я молча кивнула головой, прикидывая, как бы и не соврать, и не сказать правды. Нет, надо, надо учиться лукавить! Но сейчас это могло сыграть со мной злую шутку. Ведь мое лицо сразу же меня бы и выдало.
– Так что все же произошло между вами и этим… мужчиной? Соберись, Мара, будь осторожнее!
– Три месяца назад я приехала в Мизар… – я слегка замялась, забыв, как полагается обращаться к судье. Тот верно истолковал мое замешательство и ласково подсказал:
– Ваша честь.
– Ваша честь, я поступила в школу телохранителей, желая найти работу и жить в вашем городе, – вроде пока говорила правду. Судья благосклонно кивал головой в такт моим словам. – Сегодня я направлялась по делам в центр Мизара, – вот так, а куда именно, им знать не обязательно. Если не спросят, и не скажу, – и встретила своего соплеменника, – встретила же? Встретила. Пока все просто. – Мы остановились, чтобы поговорить, – и это тоже святая истина. – И немного повздорили. Мы, орки, народ горячий. Вспыхнула драка. Остальное, ваша честь, уже рассказал этот достойный человек, – кивок в сторону усатого стража.
Фууу, вроде бы, все правильно сказала. В общих чертах, конечно, но подробности им вроде бы и ни к чему. Но судья, впечатленный то ли моей разорванной одеждой, то ли тем, что она едва прикрывала, несмотря на все мои старания, продолжал допрос:
– Правда ли, что ваш товарищ собирался насильно совершить над вами непотребное действо?
М-да… тут надо подумать. Как бы себя не выдать. То есть, Ранвальда, конечно.
– Понимаете, ваша честь, – медленно начала я, тщательно подбирая слова, – у нашего народа существует один обычай: мужчина, собравшийся жениться, должен поймать избранницу и за волосы притащить ее в свой дом, – ведь такой обычай действительно существует, хоть он и древний. И пусть я не ответила прямо на вопрос, но и не соврала. Выражение лица при этом у меня было самое честное.
– Неужели?! – воскликнул судья, заинтересованный моим рассказом. При этом он то ли забыл о том, как стоял вопрос, то ли счел мои слова исчерпывающим объяснением. Конечно, ведь люди ничего не знают о нашей жизни. Им должно быть любопытно. – Неужели, милая леди, у вас есть такая традиция? Я молча кивнула.
– Какая дикость! – возмутился законник, однако губы против его воли растянулись в мечтательной улыбке. – Это просто возмутительно! Хотя… – добавил он еле слышно, – может быть, в этом и есть зерно здравого смысла…
После моего рассказа судья довольно мягко допросил Ранвальда, глядя на него чуть ли не сочувственно. Слава Тиру, у того хватило ума отвечать спокойно и не называть собеседника выкидышем дохлой росомахи и прочими орочьими ругательствами. Наконец судья вынес вердикт:
– Поскольку мы имеем дело с чужими обычаями, а Светлая Арвалийская империя славится своим терпимым отношением к существам всех рас, в действиях Ранвальда и Мары преступного умысла я не усматриваю. Мы не вправе вмешиваться в их племенные законы. Но вот возмущение спокойствия все же имело место. Мои юные друзья, в следующий раз вам стоит выбрать более подходящую обстановку для отправления своих ритуалов. Поэтому я приговариваю леди Мару к денежному наказанию… – он немного подумал, с удовольствием смерив меня взглядом, потом провозгласил, – пятьдесят крионов. А Ранвальда – к денежному наказанию в сто пятьдесят крионов или полтора леона. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!