– Третий или пятый? – хихикнул адепт школы темной воды. – То-то у нее мужа нет.
– Не наговаривай на достойную прихожанку церкви! – прикрикнул на темного мага священник. – Второй! Защитный круг сам помогал освещать!
Или я просто чего-то не понимаю?
– А чего тут происходит? – посмотрел в мою сторону волшебник на службе города. – Ради чего переполох устроили?
– Отец Фоул хочет призвать архидемона, так? – вопросом на вопрос ответил я.
– Ну да, – согласился стражник, а сам священник согласно кивнул.
– И это нормально?
– А что такого-то? – пожал плечами Салаеш. – Его многие призывают.
Хм… То ли я дурак, то ли местный аналог библии читал в сильно устаревшем варианте. Лет эдак на пару тысяч. Быстрее реформу, позволяющую призвать подобных тварей, вряд ли бы протолкнули.
– Кажется, у меня с головой проблемы. – Так, если они кинутся, куда убегать? Против всех разом мне в одиночку не выстоять. Наверное, надо пролевитировать на ближайшую крышу, куда стражники просто так не залезут. А обстрелять с земли им вроде бы нечем, ни одного лука за спиной не видно, только мечи на поясах болтаются. – Священник просит черного мага призвать в город воплощение зла, которое если его и не разрушит до основания, то только потому, что уйдет в другие места нести смерть и разрушение, и это нормально?
– Это же Окреш, – пожал плечами адепт темной воды. – Он же кастрат.
– Мне плевать на его личные проблемы. – Так, а теперь надо постараться сплести из имеющейся силы нечто вроде щита. Надеюсь, пару ударов он выдержит, а там одна надежда на быстрые ноги. – Ладно, черт с вами, но дайте уйти. Когда по этим улицам потекут реки крови, даю слово, меня здесь не будет!
– Подожди, – начал что-то сбивчиво объяснять Салаеш, однако вроде бы не делающий попыток воспользоваться магией, – он же не в этом смысле, как раз в этом у него все в порядке, он…
– Моя вина, – громко вздохнул отец Фоул. Настоятель монастыря действительно выглядел сильно раздосадованным. – Я забыл, что ты не из наших краев, иначе знал бы.
– Знал бы что? – Не понимаю, почему меня все еще не убивают. Наверное, здесь есть какой-то подвох.
– Видишь ли, – принялся объяснять бывший дворянин, сделавший не самую плохую карьеру в церкви, – Окреш, конечно, существо могучее и злое… но он не способен причинить кому-либо вред.
– Добрый архидемон? – не поверил я. – Неплохой оксюморон.
– Злой, – покачал головой адепт темной воды, – но абсолютно безобидный. Ладно, если ничего не случилось, я пойду?
– Иди, – кивнул священник, – а мы тут сами разберемся.
Он полностью избавился от своей режущей глаз защиты и вопросительно уставился на меня. Ничего, я пока так постою.
– Объясни, – потребовал я, – а потом я твои слова проверю и, может быть, за свое поведение извинюсь.
– Вот… – проворчал отец настоятель. – Прости, Отец Времен, меня, грешного. Значит, до трактатов по демонологии нашего мира ваша компания еще не добралась, раз ничего не знает? Ладно, проясню ситуацию сам. В древности у Сакраеша был брат, чье имя я сейчас не вспомню, да и нет в том особого смысла. Младший. И он попытался занять его место. Безуспешно, к сожалению, а может, и к счастью. И самым близким родственником повелителя Тьмы стал племянник, которого тот… ну не кастрировал, конечно, хотя сам Окреш воспринял бы такое наказание с большей радостью. Карой бунтовщику стал запрет убивать, разрушать и совращать во время попадания на план смертных на десять тысяч лет, иначе как по прямому приказу своего дяди. А в дополнение к этому появилась обязанность являться к решившимся на призыв и сумевшим осуществить его магам первые два раза в их жизни без всякой платы и отвечать на один вопрос. А знает или способно моментально узнать подобное существо все или почти все. Чародеи быстро смекнули свою выгоду и почти полную безопасность при общении с этой сущностью, вот только сил, достаточных для явления даже тени архидемона, мало у кого наберется.
– И что? – удивился я. – Этот Окреш ни разу не нарушал запрет?
– За последние четыре с половиной тысячелетия, прошедших с момента мятежа против Сакраеша, семь попыток зафиксировано, – с готовностью ответил священник. – Но каждый раз демон был практически моментально остановлен слугами своего дяди. Количество жертв не дошло и до десяти. А потому церковь хоть и не одобряет ритуал его вызова, но в крайнем случае допускает. Или даже сама просит провести. Все равно обычная тренировка по овладению даром опаснее. По меньшей мере на ближайшие пять тысяч лет с хвостиком. Насчет точной даты, увы, нет единого мнения. А жаль. Думаю, тому, кто первым призовет лишившееся намордника чудовище, копившее нереализованную злобу десять тысяч лет, сильно не поздоровится.
– Да уж, – почесал в затылке я и потихоньку пригасил окутывающую меня ауру темной силы. Но не убрал ее совсем. – Не возражаете, если я сначала проверю ваши слова? А потом, так уж и быть, помогу с ритуалом. В качестве извинений – бесплатно.
– Меня устраивает, – кивнул священник.
– Вот делать нам больше нечего, кроме как по всяким сомнительного рода мероприятиям расхаживать, – зло бурчал через два дня Ассасин. Здесь и сейчас он явно чувствовал себя некомфортно, а потому нашел свободный угол и, привалившись там к стене, всем своим видом изображал из себя деталь обстановки, вроде бутафорского рыцарского доспеха. Получалось не очень. Во-первых, не блестел в свете магических светильников, а во-вторых, пустые латы обычно не совершают периодических рейдов за добычей к фуршетному столу. Независимо от обстановки отказаться от вкусной еды он был не в состоянии. Особенно после последних месяцев, когда подгорелая каша, вышедшая из-под рук криворукого повара, привыкшего к газовой плите и полуфабрикатам, а не открытому огню и настолько натуральным продуктам, что из котла убежать могут, вполне могла сойти за шикарный обед.
– Фуршет как фуршет, торги как торги. – Ярослав едва заметным движением головы обозначил поклон прошедшему мимо с жутко недовольной миной Карину, бывшему якобы хозяином всего приема, состоящего из двух частей и проводимого на самом деле под негласным протекторатом церкви. Первая заключалась в вызове Окреша, который должен был ответить волшебнице Эвелине на вопрос о том, куда после пожара подевались какие-то очень дорогие ткани с одного склада, принадлежащие не какому-то там купцу, а местному феодалу, сильно разгневанному убытком, ну а вторая являлась аукционом, способным немного наполнить кошелек магистрата. – Вот только товар несколько… специфичный.
– Да чего уж там, – хмыкнул я. – Живой. Пока. Но, уверен, уже сегодня вечером он станет мертвым.
– Думаю, ты прав, – кивнув, согласился Алколит. – Для ритуала отъема сути выжидать какого-то нужного положения звезд не нужно, а значит, пленника, скорее всего, убьют сегодня, чтобы сделавший это колдун мог перетянуть себе часть его свойств.
– Кстати, как я понимаю, этот ритуал и тот, что провели над нами, прямые родственники, – мрачно буркнул Артем, рассматривая бродящих по залу ратуши, который приспособили для проведения аукциона ведьм и колдунов. – Но, как вы считаете, почему первый известен едва ли не всем подряд, а второй считается вроде как тайным знанием, запрещенным к распространению?
– Ну есть несколько причин, – пожал плечами я, внимательно изучивший всю возможную информацию о произошедшем со мной и моими друзьями некоторое время назад. – Во-первых, потому что проводить его можно только над изначально магическими существами, то есть обычные люди для него просто не подходят. А также эльфы, гномы, сатиры и так далее. Нет, эффект от их жертвоприношения, если называть вещи своими именами, будет, но в районе одного-двух процентов. Хотя для особо беспринципных чародеев цена в одну жизнь пусть за крохотное, но реальное увеличение собственных способностей, может, и будет приемлема, но… Тут вступает в действие во-вторых. Ритуал отъема сути не массовый, как методика некромантов, вытягивающая из тел оставшуюся там от души энергетику, а единичный. Проводить над собой такую процедуру волшебник может не чаще, чем через пятнадцать – двадцать лет. А лучше делать промежутки годочков эдак в тридцать – сорок. Потому как существует реальная возможность мутировать в случае передоза в монстра, причем не обязательно гуманоидного типа. Механизм такого побочного эффекта вроде бы еще не раскрыт, но примеров в прошлом хватало. А потому жертв для ритуала маги отбирают тщательно. Обычно на их роль подходят либо более опытные коллеги, прожившие не одну сотню лет, либо воплощенные демоны, желательно как можно более сильные и разумные, драконы, причем истинные, а не просто ящерицы-переростки, ну а на крайний случай в дело идут радужные русалки, дриады, вампиры. Читал, вроде бы какой-то оригинал, свою ауру за счет элементаля прокачать пытался.
– А что же тут странного? – удивился Артем. – Они же живое воплощение стихии и твари по определению сильномагические. Или нет?
– Так-то оно так, – согласился Ярослав. – Вот только их энергетика просто невероятно плотно связана с особой материей, составляющей тела подобных существ. А потому, если попытаться получить их силу при помощи ритуала отъема сути, выйдет нечто вроде супергероя из комиксов. Вроде бы человек, но частично каменный. Или огненный. Ну тут уж сам понимаешь, зависит от того, кто был донором. И жить таким гибридам ой как не просто. Бесплодные, боятся воздействия противоположных стихий, да еще нередко и банально отверженные, потому как люди не любят общаться с кем-то, у кого в прямом смысле слова огненное рукопожатие или постоянная протечка телесных жидкостей, бьющая сильнее, чем фонтан из прорванной батареи.
– Нечего жертвоприношениями баловаться, – зло хмыкнул Артем и обвел присутствующих в помещении взглядом. – Ладно, раз уж мы здесь и они здесь, может, расскажете мне, кто тут есть кто.
– Вон та тетка, которая болтает с Карином, держит самый большой алхимический магазин города, – кивнул я на нашего старого знакомого. Не знаю уж, как его должность официально называется, но, если будет повод, подарю ему табличку на дверь с надписью «Главмаг». – Именно она будет призывать демона, когда все присутствующие объединят силы, образовав достаточный запас магической энергии. Ассортимент у нее широкий, но нам на девяносто девять процентов и даром не нужный. Мази для улучшения цвета кожи, кремы для рук, ног, головы и поясницы, шампуни, лаки, краски для волос… в общем, парфюмерия во всем ее великолепии, плюс много бытовой химии, а разнообразные целительные и боевые эликсиры занимают нижнюю полочку в самом дальнем углу. Дело денежное, но вряд ли как алхимик она представляет собой что-то особенное, если, конечно, ее образ не является просто маской. А то, что она уже как-то призывала Окреша, наводит именно на такие мысли.
– Да уж, – передернул плечами Алколит. – Повторный призыв архидемона… звучит как контрольная атомная бомбардировка. Даже не верится, что такое существо может работать помесью справочной и мальчика по вызову. Ох и бесится он, наверное, от такой своей судьбы. Да уж, жители преисподней знают толк в тонких пытках.
– Чего-чего? – заинтересовался Ассаин. – Он разве не кастрат? Его же уже пару раз так называли, сам слышал.
– Дело не в отсутствии самого важного для мужчины органа, а в невозможности вредить призывающим. Запомни, не вздумай ляпнуть или просто вспомнить эту кличку во время призыва, она его настолько бесит, что он может все-таки попробовать сожрать нас. И, кстати, чтоб ты знал, Окреш широко известен не только за возможность получить у него ответы почти на любые вопросы, – пояснил я, вчера весь вечер штудировавший соответствующую литературу. – Не меньшую популярность среди демонологов, правда, исключительного женского пола, он имеет за привычку дарить волшебницам, встречающим его без охранного круга и без одежды, ночь любви. Причем тем, кто отважился на такой шаг, можно призвать его без платы еще раза два-три, в зависимости от того, насколько демону понравилось.