Маг насторожено застыл, прислушиваясь. Чьи-то осторожные ноги, то замирая, то вновь пускаясь в путь, путешествовали по крыше. Дошли до угла, шаркнули по краю навеса.
Повернув голову, Зак увидел болтающиеся в воздухе ноги. Не нащупав опоры, они судорожно качнулись и рухнули наземь. Вместе со своим хозяином. Впрочем, приземлился ночной путешественник довольно ловко, и почти бесшумно. Затем шагнул ближе, вглядываясь под навес.
Зак прижался щекой к одеялу, закрыл глаза и ровно засопел. Острые иглы обрадованно вонзились в щеку. Стиснув зубы, чтоб не застонать, маг продолжал изображать из себя спящего.
Незнакомец успокоенно отвернулся и тихо чмокнул губами. Зак, пользуясь моментом, отменил заклинанье, и почти блаженно ощутил под щекой засаленный сатин одеяла.
Кто-то легкий ловко спрыгнул с крыши прямо в руки лазутчика. Несколько мгновений они стояли недвижно, потом осторожно двинулись вдоль навеса, и вскоре, найдя свободное местечко, нырнули на настил.
Зак улегся поудобнее и, шепнув заклинанье, поднес руку к щеке, чувствуя, как саднящая боль начинает послушно исчезать. Другой рукой он крепко держал выданный Гистоном амулет, мгновенно нагревшийся, едва спрыгнул с крыши второй лазутчик.
Торжествующая ухмылка, гуляющая в этот миг на губах мага, говорила, что он сейчас донельзя доволен собой. Снова все вышло так, как задумал. Птичка сама летела в клетку, и он не видел серьезных препятствий, по которым не смог бы эту клетку захлопнуть.
Вот только жаль, что понапрасну Каруна торговалась с Хабером, нельзя отдавать эту акробатку престарелому Зейдису. Она опять обведет его охрану вокруг пальца, не справиться распустившимся без твердой руки южанам с такой интриганкой. Способной свести мужика с ума за пару подзвонков!
Глава 8.
– Танио! Пора вставать! Тан! Эй, Тан, если ты не встанешь, я уеду один, и тогда Рика еще нескоро тебя увидит!
Имя жены подействовало на принца как заклинание. Приподнявшись на локтях, он потряс головой, сбрасывая остатки сладкого утреннего сна, и открыл глаза.
– А…а, Зак! Так рано вставать… а…а…а, – зевая бормотал он.
– Уже не рано. Караван выходит через четверть звона. Я не будил тебя до последнего. Быстро иди умойся, вон там, у коновязи, потом перекусим и в путь.
– А… эта… – вспомнил было Танио про танцовщицу.
– Ш-ш! – Нервно оглянувшись, шикнул маг. – Все потом.
Умывание и горячий взвар несколько приободрили принца. И немного примирили с необходимостью куда-то ехать на лошади в такую рань. Поеживаясь от утренней прохлады, Тан вяло пихал в сумку остатки еды и удивлялся свежести и бодрости мага. Будто не он караулил всю ночь, и встал раньше принца.
– Эй, Зак! А тебе, что, совсем спать неохота? – не выдержал Танио, глядя, как маг одним махом взлетает на лошадь.
– Я сироп бурлейника лизал. – Стукнула в голову чужая мысль.
– О! Это же… Много?! – охнул Танио, прикидывая, когда маг свалится в тяжелом болезненном сне.
– Две.
Значит, после обеда.
– А как же…
– Я договорился с одним возницей, его сын поедет на моей лошади, а я посплю в телеге. – Пояснил маг.
– Ясно, – кивнул принц, чувствуя легкую неловкость.
Опять Зак старается все сделать сам.
– Вот она. – Мысленно оповестил Зак и указал глазами на худенького парнишку в мешковатой одежде.
– Что?! – разинул в изумлении рот принц.
Не может быть! Вот этот подросток, с обыкновенными чертами лица и коротко стриженными темными волосами, и есть та обжигающе чувственная танцовщица?! А где ж тогда она прячет то, что так дерзко поднимало плетеные колпачки откровенного лифа? Где белокурые локоны? И где, наконец, пухлые губки, так зазывно улыбавшиеся из под легкого золота бахромы?! Может, Зак ошибся, приняв, под наркотическим возбуждением бурлейника, мальчишку за девицу? Ничем иным такую ошибку объяснить Тан не мог.
– Это она! – заверил Зак. – Все сторожки на ней. Просто ты не встречал еще таких лицедеек!
Ну, уж лицедеев и лицедеек Танио повидал немало. Ни одного мало-мальского праздника не проходило, чтоб не позвали их во дворец. И если многочисленные королевские родичи и именитые гости сторонились комедиантов, не считая достойным даже разговаривать с теми, кто выбрал своим ремеслом не достойную человека профессию, а кривлянье за деньги, то ученику лекаря приходилось довольно тесно с ними общаться. Ведь не мэтра же отправлять лечить многочисленные ушибы, синяки да ссадины обожающих выпить и побуянить комедиантов.
Вот тогда и изучил ученик лекаря досконально безалаберный быт лицедеев. И, хотя в то время ему нравилась веселая доступность актерок, но их разгульный образ жизни и повальную безнравственность ученик принять не мог. И твердо решил, ни при каких обстоятельствах не впускать лицедеек в свою жизнь дальше постели. Чтобы ненароком не поддаться соблазну разгульной жизни. И не очутиться навсегда в их обществе. Это было бы крушением всех его грез.
Выросший без отца, ходившего лекарем на торговом судне и сгинувшего бесследно на морских просторах, Танио с ранних лет остро ощущал бедность родного дома. И жгуче завидовал соседским детям, чью обеспеченную отцами и уютно обустроенную матерями беспечную жизнь наблюдал сквозь щели заборов. Он с тоской мечтал о таком же добротном, теплом доме, где к праздникам весело моют до блеска окна и пекут духовитые пироги. В их с матерью ветхом домишке, казалось, навечно поселились горе и нищета.
К тому времени, как парнишка начал немного разбираться в жизни, мать уже давно и тяжело болела. На ее лечение уходили все деньги, что Танио выручал от сбора трав и изготовления простейших отваров. Собирать и сушить травы Танио учила мать, когда-то помогавшая отцу. Она научила его читать и подарила записи, которые лекарский род Литенсов вел много лет. Все свободные от изготовления настоек вечера Танио провел, изучая рецепты отца и деда. Ему очень хотелось вылечить мать. А она мечтала видеть сына учеником именитого лекаря. И почти силой отправила в столицу, когда объявили очередной набор в ученики к маститым мэтрам. Танио оказался самым способным и прилежным из почти трехсот претендентов и попал в обучение к самому придворному лекарю, мэтру Грендини.
А через полгода получил известие, что стал полным сиротой.
Принц тяжело вздохнул, отгоняя тяжелые воспоминания, и не заметил, как Зак отвел в сторону взгляд, полный боли и сострадания.
Вновь и вновь внимание принца возвращалось к переодетой мальчиком гостье. Он, конечно, верил в способность мага распознать иномирянку под любой маскировкой. Только не мог понять, что заставляет бежать на север, где ей за такие танцы светит лишь тюрьма, девицу, способную вмиг распалить даже привычных к женским танцам южан?! У которых в каждом состоятельном доме имелось две-три рабыни для развлечения гостей и хозяев.
Не говоря уж о дворцах набобов и шейхов. Там в гаремах томилось по нескольку десятков, а то и сотен невольниц. Собранных со всех стран. Исключая разве Тордизанию.
Король и совет очень отрицательно относились к рабовладению, особенно после того, как в кратковременном рабстве пришлось побывать одному из отпрысков правящего дома. Любое подозрение в покушении на гражданина самой могущественной страны в этом мире грозило виновной стороне непримиримой войной. А поскольку только в Тордизании с давних пор оказывалась всяческая поддержка и защита магам всех мастей, и только тут имел реальную власть совет магов, нетрудно догадаться, кого бросились бы поддерживать жившие в других странах и имевшие влияние на правителей маги.
Потому-то никто никогда и не рисковал увозить в рабство прекрасных тордизанских дев.
Но иномирянка была по типу лица похожа именно на тордизанку, кто же решился ее пленить? А затем продать шейху?! И почему шейх рискнул купить, а теперь еще и объявить в розыск, с баснословной наградой за поимку, девушку с такой опасной внешностью?!
Зак на вопросительный взгляд принца только уклончиво пожал плечами. Он сам мог только догадываться о возможных причинах такого поступка престарелого сластолюбца. Но не мог сказать точнее, почему-то не читались у него мысли иномирянки и ее спутников. Как закрытые непроницаемым куполом сильного заклинания.
Примерно через звон, когда солнце уже поднялось над горизонтом, и рассеялся легкий утренний туман, принц заметил, как непритязательно одетый парень, все время вертевшийся неподалеку от иномирянки, обратился с каким-то вопросом к одному из возчиков. Завязался оживленный торг, в результате которого несколько монет перекочевало из рук парня в бездонные карманы возницы. А иномирянка ловко вспорхнула на телегу, и немного повозившись, устраиваясь поудобнее, притихла. По-видимому, уснув.
Парень теперь неотрывно шел рядом с телегой с той стороны, где спала его подопечная. И по тому, как он изредка осторожно клал руку на широкую тунику, скрывающую пояс, принц догадывался, там скрыто оружие. Нет, не меч, скорее короткий кинжал или нож. Но продать свободу, свою или спутницы, парень явно не собирался задешево.
– Это один из той четверки, что танцевали с ней. – Мысленно сообщил Зак. – А трое других устроились охранниками каравана, и едут впереди на лошадях. Видимо, этот самый главный, или сильный, раз ему доверили сопровождать танцовщицу. Только непонятно, что они собираются делать в нашей стране. За такие танцы их вмиг сцапают стражники. Парни-то должны это знать!
Принц только подивился осведомленности мага, успевшего так много узнать об объекте их задания. Наверное, все-таки удобно, когда в твоем распоряжении магические способности. А вот он, Танио, еще не скоро научится всей этой премудрости. Да и вряд ли он сможет делать когда-либо такие вещи как Зак, способности-то у них совершенно разные!
– Ерунда! – Вслух хмыкнул маг, и добавил мысленно, – Многие простые заклинания вполне доступны магу любой специализации. Нет резкого разграничения между сферами воздействия. Есть выдающиеся способности у магов к чему-то определенному. Например, лечить могут все маги, только те, у кого особенно сильна магия лечения, сделают это быстрее и лучше. Вот я не воздушник, так что ж и легкого ветерка не сотворю, что ли?
И Зак в доказательство свободно шевельнул рукой, словно отодвигая невидимую преграду. Легкий ветерок немедля шевельнул полы плаща принца.
Как он это сделал? Танио попытался повторить жест мага, всей душой желая убедиться в своих способностях.
И убедился. Резкий порыв ветра пронесся по телегам, вздымая вверх соломинки и полы легких летних плащей и курток. Путники заозирались, вглядываясь вдаль и поднимая глаза к безоблачному небу, гадая, откуда ждать непогоды.
Виновато оглянувшись на изумленно вытаращившегося Зака, принц сообразил, что родственник даже не подозревал о такой возможности.
– Как это у тебя получилось? – бросил растерянную мысль маг.
– Не знаю. – Так же мысленно ответил Танио. – Просто повторил твой жест.
– А что шептал? Или думал?
– Хотел, чтобы получилось.
– Просто хотел?!
– Ну… очень хотел.
– Ясно. Постарайся пока больше так не делать. Иначе выгонят из каравана. Здесь магам не доверяют, не забывай!
До самого привала на обед, Зак, обрадованный успехами зятя, читал ему мысленную лекцию о правилах и порядках принятых в среде магов. Все те, заказанные простым обывателям сведения, знать которые имеет право лишь посвященный. Танио себя пока посвященным не считал, но Зак в этом даже не сомневался. Что Хабер упустит воздушника с такими способностями, он не хотел и думать. А пока разрешил принцу понемногу тренировать способности, незаметно для окружающих поднимая струйками воздуха придорожный мусор.
Глава 9
Идя к костру, на котором Зак разогревал на прутиках запасенные в чайхане куски мяса, Тан пытался выискать среди путников гостью. Пока он поил из похожего на болотце озерка лошадей, телега с проснувшейся иномирянкой куда-то пропала. Узнать ее по одежде не получилось, из-за жары путники срочно переодевались в белые рубахи и туники. Плащи и куртки давно покоились в седельных сумках.