– Он у нас в руках.
– Тащи его вниз.
Тарп фыркнул. Туп осторожно прошелся по комнате и открыл окно.
– Рипли, мы поймали его. Иди к двери. Мы гулко зашагали вниз. Я чувствовал, как за остальными дверями люди замерли от страха.
Чем больше я думал об этих людях, тем меньше мне нравилось то, что я делаю. Когда мы вышли на улицу, наш пленник едва держался на ногах. Туп властным тоном спросил:
– Это он?
Сити и Воробей придвинулись ближе и снова спрятались в тень.
– Да, – сказал Воробей. – Это он. Я спросил:
– Вы видели, как этот человек помогал затаскивать в карету девушку?
Я притворялся, и Плоскомордый мне подыгрывал. Я верил Воробью. Наш пленник был одним из громил, которые пытались увезти дочь Чодо. Очевидно, убийца был другой, а помощники те же.
– Это он, Гаррет, – настаивал Сити. – Чего тебе надо? Успокойся. И расплатись.
Подчиненные Тупа увели пленника. Туп расплатился.
– Вы знаете эту троицу, Гаррет? Если окажется, что это обман, я смогу их найти?
– Я их знаю.
Я все еще приберегал рассказ о том случае у Морли и не мог объяснить, почему я так верю Сити и его дружкам.
– Эй, Гаррет! Я хоть когда-нибудь тебя надул?
– Пока нет, Сити. Вы свободны. Гуляйте в свое удовольствие.
В этой части города десять марок – большие деньги.
Сити и его приятели вмиг исчезли, только их и видели. Пока у них есть деньги, их трудно будет найти. Пока.
– Хотите участвовать в допросе? – спросил Туп.
– Не очень. Только если вы считаете это необходимым. Я хочу лечь спать, больше ничего. Я переутомился, пока нашел эту ниточку. Мне будет интересно узнать, что он вам расскажет.
– Конечно, я вам сообщу. – Туп пожал мне руку. – Еще раз спасибо, Гаррет. Уинчелл! Пошли.
Я не сказал: Всегда к вашим услугам, капитан, – боясь, что он поймает меня на слове.
37
Покойника все это нисколько не поразило. Он вообще поражается только, какой он умный. Он боится, что я зазнаюсь.
Однако когда я вернулся после того, как Туп и его команда с огромной помпой в присутствии многочисленных официальных свидетелей устроили налет на заброшенную пивоварню и схватили жутковатого старика, который, вне всякого сомнения, совершил недавнее убийство, Покойник смягчился. Нашли одежду и внутренние органы жертвы. Эти чудовища любят собирать сувениры. Нет нужды упоминать о том, что, прежде чем старика утихомирили, он выплюнул на всех целую кучу бабочек, и некоторые были ядовитые.
Утихомирили, значит умертвили. Еще раз. Я не углядел, как это произошло, но вид десятка полицейских, которых унесли на носилках, призван был показать, что Туп принял единственное правильное решение.
Покойник заметил:
«Надеюсь, капитан Туп предпринял должные меры предосторожности.»
– Я тоже надеюсь.
«Прекрасно. Итак, дело, кажется, закрыто.»
– Осталось только получить гонорар от Тупа.
«В самом деле. Остаток ночи в твоем распоряжении. Можешь спать до утра.»
– Мы очень щедро распоряжаемся чужим временем, да?
«Утром ты должен возобновить расследование, как будто ничего не закончилось. Продолжай поиски мисс Контагью. Попытайся определить возможные жертвы. И попристальней присмотрись к тому субъекту, которого вы сегодня задержали. У него могут быть сообщники.»
– У него был сообщник. Но второй тип сбежал из города, пока мы арестовывали первого. Он жил в том же бараке. Но какого черта? Ты что, под конец свихнулся? Думаешь, мы взяли не того убийцу?
«Я уверен, что удача не изменила тебе и вы схватили того самого злодея. Но и раньше ты тоже поймал того, кого надо, а Смерть снова взмахнула косой.»
– Ты думаешь, опять не подействует?
«Я бы очень хотел, чтобы подействовало. Но мудрость велит готовиться ко всему заранее: и к ухищрениям зла, и к беспомощности Стражи. Было бы замечательно, если бы все завершилось благополучно. Но если нет, нельзя будет терять ни минуты. Разве не так?»
– Как сказать! Я не сижу тут сложа руки и не фантазирую. Я бегаю взад и вперед, пока не упаду от усталости. Я иду спать. Разбуди меня, когда закончится война.
«Если случится худшее, ты пожалеешь, что вовремя не принял меры.»
Конечно. Хорошо, я согласен. Можно поиграть еще. Просто на всякий случай. Это не повредит. Все равно больше делать нечего. А тут несколько очень миленьких милашек. Может, удастся подцепить одну, общительную и без бзиков
Если остаться дома, придется проводить время с приятелями Дина. Когда эти старики уходят наверх и будто бы делают там ремонт, они выпивают столько пива, что дешевле нанять настоящую экономку.
38
В моей практике такого еще не было. Уму непостижимо. Покойника заело. Он держал дело мертвой хваткой, как голодная собака кость. И не отпускал.
Я предпочитал ходить по улице, мокнуть под дождем и заниматься беготней, чем сидеть дома и спорить. Особенно с Дином, который всегда принимал сторону Покойника.
Может, пришло время подумать о переезде?
Покойник заставлял Тупа рыться в протоколах. Туп теперь был нашим лучшим другом. Мы называли его белокурым пажем принца. Он был героем Холма. Его имя стояло первым в коротком списке кандидатов на пост главы новой, преобразованной, серьезной и многообещающей Стражи. Его нельзя было заставить только нам заплатить. Он решил зажать наши деньги.
Я не возражал, что он дружит с Покойником. Я не возражал, что он крепко завязан с принцем Рупертом. Но я собирался передать его дело в агентство по сбору долгов Плоскомордого Тарпа.
В то же время, кроме всего прочего, я продолжал захватывающую слежку за грозным возмутителем спокойствия Брешущим Псом Амато, которая заключалась в том, что я брал его отчеты, убирал из них воду и с несколькими уместными замечаниями отдавал Гулляру, а тот, в свою очередь, – дочери нашего психа. Предвидя наступление хорошей погоды. Брешущий Пес уже с меньшим пылом писал автобиографические заметки. Я был ему за это благодарен; особенно он сократил свои записи после того, как начал готовиться к новому, более действенному, чем прежде, мероприятию, разработанному им с помощью Покойника.
Дни пробегали быстро. Я слонялся по городу, пытаясь раздобыть сведения о преступлениях былых времен. Но ничего не нашел. Если этот путь и мог куда-нибудь привести, Туп хотел, чтобы успех принадлежал его гаврикам. Меня даже не допустили к общественным документам.
Вечера тоже пролетали мгновенно. Я заводил и терял друзей в Веселом уголке. Обитатели притонов с ужасом обсуждали то, что произошло с несчастными девушками, но еще с большим ужасом думали о том, что, если возможные жертвы будут сидеть в безопасности, благополучию заведений может прийти конец.
Общее мнение было таково: вы поймали убийцу. И не приставайте к нам.
Чтобы вытащить некоторых женщин из Веселого уголка, Покойник прибег к старому детскому средству – он стал посылать родителям анонимные письма.
Через шесть дней после удачного похода с Сити Билли Сумасбродом я сказал Покойнику:
– Я нашел Девушку. В сущности, даже двух. Одна из них точно стала бы жертвой.
«Конфетка из заведения Гулляра, это ясно. А вторая?»
– Дикси Старр. Она работает в казино У мамы Сэма.
«Дикси Старр?»
– Да. Она говорит, что это ее псевдоним. Барби единственная жертва, которая почти не изменила свое имя.
Последняя жертва оказалась некоей Барбарой Теннис, дочерью виконта, дальнего родственника королевской семьи, к которой принадлежал и принц Руперт. Мать Барбары была на дежурстве в Кантарде и наблюдала там за ураганами. Отца никакими силами нельзя было убедить, что его дочь продает свои прелести на аукционе и получает от этого удовольствие, но суровая действительность сразила его наповал.
– О Дикси я уже слышал в Человеке в маске. Эта девушка непростая. Конфетка, наоборот, совсем бесхитростная девчонка. Думаю, будет нетрудно выяснить, кто она на самом деле. Мне кажется, она даже не заметит, если я прослежу, где она живет.
«А что с этой Дикси?»
– Я уже знаю, кто она. Это Эмма Сетниз. Ее отец и дед работали на мясоконсервном заводе и изобрели новый способ упаковки сосисок, продлевающий срок их годности. Они сколотили состояние на военных поставках.
«А о прежних преступлениях ты не узнал ничего полезного?»
– Туп не допускает меня к официальным документам. И, насколько я могу судить, он тоже не проявляет усердия. Что бы он ни говорил. Он слишком занят тем, что зарабатывает политический капитал и распространяет свое влияние на всю Стражу.
«Надеюсь, он изменит свое отношение.»
Я готов был биться об заклад: Покойник что-то знает, но не хочет говорить.
* * *
И вот наступил рассвет, когда дождь перестал. Дин так разволновался, что разбудил меня. Я ругался и угрожал ему, но он победил. Он меня заинтриговал. Мне стало любопытно, как выглядит мир без дождя. Тело ныло и сопротивлялось, но я вылез из кровати и потащился завтракать.
На кухне Дин распахнул шторы и открыл окно.
– Здесь нужно проветрить. Возможно. Я пожал плечами и стал пить чай.
– На улицах будет столпотворение. Дин кивнул:
– Я должен выйти в магазин Я кивнул в ответ:
– Если дождя не будет. Брешущий Пес устроит новое представление. Я не могу его пропустить.
Каждый горожанин найдет предлог, чтобы выйти на улицу, хотя знает, что все остальные тоже найдут предлог и тоже выйдут.
– По крайней мере город станет чистым, – заметил Дин.
– Да уж. Дождь шел достаточно долго, чтобы все промыть.
– Только бы снова не замусорили. Он поставил на стол тарелку с сухим печеньем, горячим, только из духовки. У меня потекли слюнки, и я предоставил говорить ему одному.
Я не слышал, что он болтает, потому что отвлекся. Это случалось все чаще и чаще, по мере того как все больше и больше дам моего сердца становились дамами моего воображения. Подняв голову, я увидел, что старик пропал. Я в недоумении приподнялся на стуле. И тут услышал, как он идет по коридору и с кем-то разговаривает. Он открыл дверь. И кого-то впустил.
Надо с Дином поговорить как следует. Кто-то просто должен был оказаться капитаном Тупом.
– Опять? – пробормотал я, но получилось довольно громко.
Дин поставил второй прибор и налил чай. Туп уселся и стал намазывать печенье медом. Я не обращал на него внимания.
– Я не уверен, Гаррет, – набив рот печеньем, сказал он. – Но может, опять случиться беда.
– Меня это не волнует. И не будет волновать. Меня волнуют только злостные неплательщики.
Туп вдруг по-настоящему разгорячился. Он решил, что мы пытаемся нажиться на его несчастье. Он прав. Но он сам определял условия.
И, учитывая его положение, я считаю, что он еще дешево отделался.
Перед тем как раскрыть рот, он постарался успокоиться:
– Гаррет, вы помните ножи из дома леди Гамильтон?
– Эти штуки для ритуальных жертвоприношений? Что с ними сделалось?
– Они исчезли. Мы забрали их, когда обыскивали жилище Мота.
Мот был проклятый бродяга, которого нашли в заброшенной пивоварне.
– А дальше?
– Мы их заперли в арсенале при казармах. У меня там есть место для хранения улик. Позавчера я их там видел. Вчера вечером они пропали.
– Ну и что?
– Этой ночью убийца нанесет следующий удар.
– Фюйть! Правильно.
Я принял насмешливый тон, будто меня поразило, что полицейский оказался таким сообразительным.
– Капрал Элвис Уинчелл, который участвовал в облаве, вчера исчез. У него был доступ к складу оружия. Уинчелл и рядовой Прайс Рипли минут семь оставались одни с трупом убийцы, перед тем как он пошел в печь.
– И вы боитесь, что Уинчелл…
– Да. Мне снова нужна ваша помощь, Гаррет.
– Приятно, когда тебя ценят. Действительно приятно. Но вы обратились не по адресу. Разговаривайте с моим бухгалтером.