Ир`краг кивнул головой.
– Конечно. Почти наверняка он на Змеином материке. Уже тысячи лет на земли людей не залетал ни один ящер. За это время почти все земли нашего континента были изучены, и появись хоть подозрение, что где-то скрывается спящий дракон – шуму было бы предостаточно. Конечно, есть еще земли северных варваров, их святоши то ли опасаются, то ли просто придерживают, чтобы было на кого кивать за свои неудачи – они живут более или менее автономно. Но в северных землях климат слишком холодный для теплолюбивой рептилии – остается лишь Змеиный материк. Во-первых, он недосягаем для армий Церкви, во-вторых, именно там обитали последние драконы этого мира, в-третьих – там живут разумные рептилии, ртило, или народ Вар-Раконо, как они себя называют. Перед драконом они склонятся, как перед древним героем.
– Хорошо. И как мне туда добраться?
Старый маг рассмеялся.
– Понятия не имею. То есть путь, конечно, есть, и их много, какой же из них окажется наиболее открытым – это вопрос. Лучше всего, конечно, по воздуху… Но святоши вовсю используют виверн – они их одомашнивают и не допустят в воздух никого, кроме ставленников Церкви. Значит, нужно идти лесами до океана, что само по себе необычайно сложно, а потом еще найти возможность проплыть по водной территории стархов, которые воюют с людьми. Впрочем, как и ртило на Змеином материке. Единственный шанс – добраться до северных варваров, но они не признают над собой никаких богов, кроме чистого неба, и вряд ли согласятся тебе помочь. Хотя по океану они плавают, причем в малюсеньких скорлупках, которые кораблями можно назвать лишь с перепою или от непомерной храбрости. Но у них и выпивки, и сорвиголов хватает. Только и их скорлупки стархи тоже топят, стоит им оказаться в теплых водах…
Элан проговорил с магом всю ночь. А утром дверь камеры привычно распахнулась, и яркий свет факелов заиграл на оружии стражей – за Эланом пришли…
Впервые его вывели на солнце. Перед этим он долго поднимался по бесконечным лестницам, потом его намертво приковали к чугунной плите, которую с трудом подняли восемь здоровенных мужчин – Хранителя явно опасались.
Солнце! Его почти не замечают, досадливо щурясь, когда оно слепит глаза, его поглаживания опасны для изнеженных красавиц, и они, негодуя, втирают в кожу дорогие кремы, спасаясь от его ласк. И мало кто помнит, что оно – та сила, которая поддерживает жизнь на Земле, и уж наверняка никто об этом не думает. Элан же, после долгого сидения под землей, наслаждался теплом его лучей, словно хорошим, выдержанным вином, смакуя его букет и впитывая ласку солнечного света всей кожей.
– Поднимите его!
Плиту, к которой был прикован землянин, поставили вертикально, и Хранитель увидел двор храма. Как он и подозревал, его перевезли из центра города куда-то в более надежную крепость, но когда это сделали, он решительно не помнил. Вокруг не было ни черной, ни белой земли, лишь вымощенный камнем двор, высокие, в несколько человеческих ростов стены из бурого камня и незнакомый алтарь посреди двора.
– Узнаете? – подошедший сзади святоша был доволен и возбужден: он явно наслаждался предстоящим событием. – Это обеденный стол Кавншуга, но не беспокойтесь, сейчас он будет закусывать не вами. Впрочем, рекомендую – зрелище довольно поучительное. Вы первый из непосвященных за долгие годы, кто сможет увидеть подобное.
Перед алтарем служители Триединого суетливо устанавливали какую-то громоздкую конструкцию из металла, дерева и кусков кермалита. Она была сложной, полной каких-то рычагов и штырей, к тому же вся в потеках крови. И лишь когда к ней принялись привязывать шатающуюся белую фигуру, Элан понял и рванулся в оковах. Это сложный, магически адаптированный пыточный станок!
– Узнаете, юноша? – Кради`о`Лост незаметно подошел и встал рядом. – Это один из ваших магов. Только подобные ему могут не просто накормить, но и дать пищу для роста Кавншуга. К сожалению, это довольно неприятный процесс, заканчивающийся смертью донора. Правда, вы можете остановить все это, если согласитесь добровольно отдавать часть энергии для удовлетворения нужд нашего божества.
– Сволочи! – Хранитель рвался в цепях, не замечая, как из-под оков течет кровь. – Это же Эль`заг! Он же еще мальчишка!
– Для Кавншуга это безразлично. Для нас – тоже. У него есть энергия – вон, как радостно он поглощает ее, наверняка надеется перед смертью достать кого-нибудь своей богопротивной волшбой. Обычно мы держим жертву в стане около двух часов, давая ей время восстановить магические силы, однако мальчик, хоть и изнурен, полон рвения. Думаю, скоро мы уже начнем.
– Подождите. Возьмите меня! Я накормлю вашего… божка.
Кради`о`Лост довольно рассмеялся.
– Значит, маги делились с вами остатками энергии добровольно? Похвально. Это радует, как и ваше рвение. Мы обязательно воспользуемся им – но не сегодня. Вы пока не владеете методами собирания и передачи энергии, так что ваше согласие в сегодняшнем раскладе ничего не меняет. Мы уже начинаем – смотрите!
Пытки длились несколько часов. Штыри, ведомые каким-то древним механизмом, равнодушно впивались в тело несчастного, оставляли кровавые раны, и тут же прижигали их, раскаляясь докрасна. Потом часть из них отходила, чтобы появиться в другом месте, там, где нервные окончания были еще не тронуты. Эль`заг кричал, пытался защититься магией – однако кермалитовые пластины тут же перехватывали любые всплески энергии и перенаправляли их в странный шар над механизмом. Там, вращаясь на невидимых нитях, равнодушно клубилась белесая тьма, жадно впитывающая остатки самых разнообразных заклинаний. С каждой новой порцией она становилась все гуще, вызывая на лицах жадно наблюдавших отовсюду святош, в огромном количестве собравшихся в закрытом дворике, почти восторженный экстаз. Когда же странная мгла над головой несчастного достигла критической точки и оттуда вырвался тонкий луч силы, устремившийся к алтарю, многие в религиозном экстазе упали на колени. Луч ударил в алтарь, и оттуда послышался радостный рык – Кавншуг обедал.
Кради`о`Лост довольно кивнул, подняв руки:
– Возрадуйтесь, чада мои. Наша жертва принята – бог доволен. Усильте пытку!
Тут же новые штыри вонзились в тело несчастного мага. Тот, не выдержав, закричал, и сполох силы вырвался из него, чтобы тут же устремиться к шару над головой и богу-выкормышу.
– Хватит! – Элан кричал, борясь с чугунной плитой, намертво сковывающей его усилия. Остановите это! Вы же люди, вы не должны становиться хуже зверей! Разве можно получать удовольствие, мучая себе подобных?!
Верховный иерарх лицемерно вздохнул.
– Конечно, грех радоваться мукам других. И те из братьев, кто думает об этом, понесут наказание… на том свете. Наивысшее счастье на этом – служить своему богу, именно это мы и делаем! И радуемся тому, что наш бог доволен! Верно, братья?
Согласный гул был ему ответом.
– Скоты! Вы сотворили зло – и счастливы, что оно живет, питаясь болью других.
Землянин рвался в цепях, покрывая их тонкой пленкой крови.
– Наш бог пока не может есть самостоятельно. Но он растет и учится – у него еще все впереди. А пока – у него всегда будут верные слуги, готовые поделиться с ним людской болью. Прими это – и будь одним из нас! – Верховный иерарх величественно протянул руки в сторону Хранителя.
– Никогда! – Элан плюнул в сторону ненавистной рожи кровью из прокушенной губы. – Уж лучше быть жертвой, чем палачом!
– Ты привыкнешь к виду страданий и научишься получать от них удовольствие. Усильте пытку – Кавншуг может проголодаться.
Новый крик, крик юности, полной жизни и страсти, но вынужденной медленно умирать, разнесся над двором – и Хранитель забился с новой силой, чувствуя, как гнев туманит глаза, подергивая окружающее фиолетовой дымкой. Гнев! Всесильный, всесокрушающий, он входил в его тело, наполняя его какой-то новой, незнакомой силой, заставляя кипеть каждую каплю крови. Рвать! Уничтожать тех, кто осмелился встать на пути великого, кто противится воле пришедшего… Элан, окутанный фиолетовой дымкой, рвался в оковах – и звенья цепей толщиной в руку гнулись, не выдерживая напора, а кровь, выступая из-под лопнувшей кожи, пузырилась на металле, прожигая его насквозь.
Разом побледневшие монахи растерянно смотрели на чугунную плиту, которая шаталась под напором тщедушного парнишки, а Кради`о`Лост и другие верховные иерархи торопливо шептали слова заклинаний, направив в сторону Хранителя свои посохи. Но все было напрасно. Оковы лопались одна за другой под напором покрытого туманом мальчишки, и как во сне монахи наблюдали, как разрывается одна цепь, другая… Казалось, фигура человека растет, впитывая телом фиолетовую дымку… И тут Кради`о`Лост не выдержал и, тонко взвизгнув, подскочил к ничего не видящему от гнева Элану и с размаху опустил ему на голову свой массивный посох. Голова запрокинулась, и фиолетовая дымка исчезла – однако монахи еще долго перешептывались, глядя на погнутые и разорванные звенья толстых цепей…
…Голова раскалывалась, заставляя вспоминать все самые страшные попойки в своей недолгой жизни. Их, правда, было немного – да и на что пить, если с деньгами всегда проблемы? Разве что соседи по лестничной клетке не забывали приглашать тщедушного паренька на праздники – скорее всего, из жалости… Правда, эта головная боль давала фору всем остальным.
– Что со мной?
– Лежи, не дергайся. Просто небольшая шишка, ничего страшного. – Чьи-то осторожные руки положили на лоб тряпку, смоченную чем-то прохладным. – Как ты?
– Где я? – Землянин открыл глаза, но увидел лишь низкий потолок камеры. – Блин, а мне показалось, что это только сон. Как хотелось бы оказаться дома…
– Дома? – Встревоженные лица магов склонились ниже. – Разве у Триединого есть дом?
– Во всяком случае, у меня – есть. – Элан окончательно открыл глаза и вспомнил все, что случилось вчера. – Черт! Эль`заг! Что с ним?
Пожилой маг вздохнул и отвел глаза.
– Его забрали сразу после тебя. Он едва успел сбросить излишки энергии, чтобы не выдать нашего секрета. Обычно, если сюда не возвращаются в течение трех часов, то не возвращаются никогда. Ты знаешь, что с ним сделали?
Хранитель почувствовал, как слезы стекают по его щекам, пощипывая кожу. Они всегда были непослушными, выдавая чувства хозяина в самый неподходящий момент.
– Он… Он не выдал нашего секрета. И мы его больше не увидим. Никогда.
Все вокруг вздохнули и опустили головы.
– Но… Это не враги! – Грея уже час лежала на небольшом уступе, наблюдая за жизнью маленькой деревушки раконцев, скрытой высоко в горах.
– Сколько таких деревушек мы прошли? Пять? Десять? И там так же играли детишки, и заботливые матери криком не разрешали им отходить далеко от дома, и седовласые старцы так же мирно сидели на завалинке, разговаривая о самых обычных вещах – погоде, урожае, ценах на устрицы, скорых свадьбах и прочих важных для них новостях. Где тут кровавые повстанцы, своим видом пугающие целый народ?
– Подожди, Великая. – Ракх-инти опасливо прикоснулся к руке драконессы, призывая к терпению. – Обычно их выводят на закате.
– Я подожду, но если это какие-то политические игры, о жрец народа Вар-Раконо, коготь клана Бьющих прямо, то я прямо тебе скажу: я их не перевариваю – зато легко могу переварить тех, кто пытается управлять мной, как марионеткой, хитростью заставляя меня….
– Великая… Смотри.
Их вытащили откуда-то из ямы или глубокого подвала. Изможденные узники шли, пошатываясь, опираясь друг на друга. Несколько раконцев – таких же, как и жители деревни, только грязных и уставших – с трудом плелись через деревенскую улочку, еле переставляя ноги. Они были в глазах наблюдателей чужеродным пятном, неестественной краской в картине мирной деревушки, но местные жители не замечали ничего необычного. Подумаешь, несколько рабов. Ребенок, пробегая мимо, хлестнул прутом по одному из пленников. Тот испуганно вздрогнул, но не посмел сказать что-либо, покосившись на невозмутимого конвоира с копьем. Один из мирно сидевших на завалинке стариков рассмеялся, что-то одобрительно крикнул вслед убежавшему парнишке. Тот немедленно вернулся и с наслаждением вновь огрел здорового дядьку, не смеющего возразить и лишь вздрагивающего от ударов. Сонная женщина с тазом помоев выглянула на улицу и плеснула вязкую жижу в канал, под ноги рабам, обдав их зловонными брызгами. Те лишь втянули головы в плечи, зато мальчонка начал ругаться, отскочив в сторону. Женщина визгливо расхохоталась, зашла в дом, прикрыв за собой дверь. А рабы понуро поплелись дальше по узкой улочке.